Андрей - Сердце Агрессора

— Им было бы легче услышать все это на корабле, — тихо проговорил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Люди слишком сильно стали верить во всемогущество науки, — укоризненно заявил Анатолий. — Слишком быстро мы забыли злых троллей и добрых фей. Кащей–бессмертный для нас всего лишь бронированный киборг, а трехглавый дракон Змей–горыныч, всего–навсего динозавр мутант…

Я не видел причин сожалеть об этом, и промолчал. Спорить не хотелось.

— Мир этой планеты наполнен чудом, — после небольшой паузы продолжил филолог уже более спокойно. — Для меня, как ученого, это настоящий клад… Здесь миллионы легенд и сказок. И скоро их будет в миллион раз больше! Они создают легенды каждый день. У них есть специальная должность — бальчи–кель, глава всех Анчук–теков, по существу — хозяин планеты. Становясь властелином, он приобретает способность предсказывать. Один больше, другой больше… Лет четыреста назад бальчи–келем был Унгир. Он обладал потрясающим даром предвидения. Сейчас верховный жрец — Тумех. Говорят, его способности не менее впечатляющи…

Неожиданно я поймал себя на мысли, что становиться скучно. Нат уже задремал и слегка попискивал в забытьи.

— Это все просто слова, — почти невнятно проговорил я и зевнул. Пришлось поспешно извиняться. На месте ученого я бы плюнул мне в лицо, но он вдруг широко улыбнулся.

— Вы правы, — воскликнул он. — Это всего–навсего слова, но ведь слова — моя профессия… Пойдемте, угощу вас каече, это местное вино из плодов угавы, весьма приятная штука…

Мы прошли мимо угрюмых безоружных солдат СПП, мимо мрачных астронавтов, по сложенной из барельефных плит лестнице, поднялись на веранду и вошли в дом ученого.

— Где вы набрали этих стелл? — указал я на разбросанные повсюду камни. — Туземцы не обижаются за это?

— Жены нет, — словно не расслышав меня, воскликнул ученый. — Она ксенобиолог, ловит какого–то псевдоварана в прериях соке. Так что я сам тут хозяйничаю…

Я уселся на устланный мягкими шкурами пол и с удивлением наблюдал, как славянин, пыхтя, достает из прикрытого дощатой дверцей углубления в полу большую, литров на двенадцать, глиняную бутыль. Водрузив ее на плиту, служащую столом и обтерев ее от пыли, он почесал слипшиеся от пота волосы на затылке и отправился в другую комнату.

— Стаканы… — донеслось оттуда.

Я кивнул в сторону дверного проема и попытался, от нечего делать, разобраться в вырезанных на столешнице фигурах. Это оказалось настолько же сложно, как научить селедку физике сверхлегких частиц.

— Двести миль к югу… — прохрипел, с трудом выдирая пробку из горлышка бутыли, Анатолий, — …до нашествия Ома, был город Какчикель. После победы, туземцы объявили город и пустыню проклятыми. Мы послали туда десяток киберов. Так они натащили этих плит хоть… ешь. Конечно, индейцы огорчились бы, если б узнали, но они на территорию поселка не входят… Попробуйте…

За словами он не забывал о деле. Пока звучала история с плитами, ученый успел налить в высокие граненые стаканы рубинового цвета вино. Мы звякнули кубками, кивнули друг другу и приложились. Вкус был непередаваемый. Крепости почти не чувствовалось, но как выяснилось позже, первое впечатление было обманчиво.

— Анчук–тек рассказал мне о вас, как о человеке «в поисках опасности». Интересно, кто же вы по профессии? — поинтересовался славянин, наливая по второму разу. Наверное, вино подействовало сразу, потому что ответил, даже не узнав откуда же краснокожий комиссар мог узнать, что я прилечу вообще. Я сам не знал об этом до момента старта.

— Как интересно! — воскликнул ученый, поднимая стакан. — Вы охраняете лорда?.. За вас!

Мы снова звякнули стеклом и перелили рубиновую жидкость в желудки. Доктор управился быстрее, поставил стакан и ушел в другую комнату, но быстро вернулся с вазой полной каких–то ягод.

— Угощайтесь. Это и есть угава.

Вкус у угавы был мерзкий. Даже не верилось, что такое царское вино делали из такого дерьма.

— Их нужно запивать вином. Тогда открываются новые оттенки вкуса напитка, — ухмыляясь, пояснил Пиотров.

— Куда уж лучше, — попытался возразить я, но славянин, разлив снова, жестом предложил все–таки попробовать.

— За вас, Анатолий, — я поднял стакан.

— Толя, — поправил меня ученый.

— Что?

— Это сокращенное имя. Для друзей.

— А… Найдж. За тебя, Толя.

Мы дружно сунули в рот по пригоршне противных кисло–горьких ягод и торопливо запили эту мерзость. Ученый был прав. Вино из королевского, стало императорским.

— Ты не только в словах разбираешься, — похвалил я.

— А‑то! — согласился он, и как–то неестественно кивнул.

Я подумал, что новый друг уже здорово поддатый и улыбнулся этому открытию. Но потом я вспомнил, что и сам от него не отставал. Мне показалось необходимым проверить степень собственного опьянения, и я не нашел ничего лучшего, как тоже кивнуть.

На мой взгляд, получилось великолепно, но Толя решил иначе. Мы взглянули друг на друга, все поняли и рассмеялись.

— Ты хороший парень, Найдж, — сквозь смех проговорил филолог, с трудом оторвал бутыль от стола и прищурил один глаз, прицеливаясь в стаканы.

— Ты тоже, — вернул я комплимент славянину и подвинул кубки ближе к нему.

Выяснилось, что прицелился ученый скверно. Драгоценные струйки брызнули сначала на стол, а уж потом в стаканы. Я ринулся вперед чтобы помочь доку, он, наверняка не ожидавший такой моей прыти, совсем чуть–чуть откинулся, но и этого оказалось вполне достаточно. Струя кровавой жидкости выплеснулась точно мне на грудь. Это был повод для смеха, и мы его, конечно, не упустили. А заодно выпили.

Что бы в дальнейшем не допустить подобного казуса, решили разработать план. Мы всерьез спорили и смеялись над идеями. Пару раз принимались осуществлять задуманное, но к счастью вовремя одумывались. За этим занятием нас и застал Нат.

— А, маленький старичок! — радостно завопил ученый муж.

— Это мой друг, Толя, — снова представил я приятеля.

— Что бы найти влагу из этого сосуда, — неожиданно провозгласил дас, — достаточно его наклонить.

Мы оторопело уставились с доком друг на друга.

— А ну, покажи, — подмигнув мне, хитро предложил Нату ученый.

Дас проковылял к столу, уселся, обхватил бутыль ручонками, наклонил и приложился к горлышку.

— Гигант! — воскликнул искренне потрясенный филолог. — Голова у твоего инопланетника! Работает!

Нат легко и сразу влился в нашу теплую компанию. Мы с доком и не заметили, как со стола исчезли стаканы. Впрочем, ни кто и не горевал. Пить из горлышка оказалось довольно весело. Через некоторое время, уже раз по пять присосавшись к бутыли, мы принялись чирикать народные песни дасов. Народ коротышек вымер бы от хохота, послушав наши вопли, но Нат остался весьма доволен нашими достижениями.