Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

— Ну как?! — дочь старосты, тут же забыв о своих терзаниях и окончательных решениях, бросилась к чешуйчатому. — Ты его видел?

— Да, — кивнул драконид. И, дождавшись, когда караул скроется за дверью, продолжил: — Он остался наедине с этим кольценосцем, в смысле Настоятелем. Должно быть, сейчас они вернутся к схватке! Но это безумие, Красного ему не убить!

— Это еще почему?! — обидевшись за Лешагу, спросила девушка.

— Потому что тот уже мертв! — проникновенно зашипел юнец.

— То есть как это?! — не поняла девушка. — Только что ты сам говорил, что Лешага собирается с ним биться.

— Он собирается. Но только все это впустую, Сохатый — оживший мертвец. Ему дает силы Темный Властелин через специальное кольцо. Я когда-то читал об этом, — авторитетно заявил юнец и тут же погрустнел. — Я пытался ему сказать, но он ничего не захотел слышать. Красный задурил ему голову! Вещал что-то о символах, но клянусь, под маской его аж перекосило, когда он заметил, что мы с Лешагой увидели его тайное колечко, — драконид криво усмехнулся и передразнил уродца из старинной саги: — Моя пр-р-релесть!

Девушка побледнела. Чешуйчатый, несмотря на его нечеловеческий облик, похоже, знал куда больше ее. Порой его познания казались странными, ни с чем не сообразными, но кто бы мог поручиться, что это неправда?!

— Я слышал, — продолжал Марат, — что ожившего мертвеца можно уничтожить, вогнав ему в грудь осиновый кол или отрубив голову освященным мечом.

— Осиновым колом… — задумчиво проговорила Лилия, — да в грудь… Кого хочешь в могилу уложить можно. А освященный меч — это что?

— Не знаю. Но в книге было написано именно так. До Того Дня меч принадлежал Дункану Мак-Лауду, он бессмертный… — с благоговением протянул Марат.

— Меч?

— Дункан! Хотя нет, оба. А в конце должен остаться только один. Вот бы сюда этого Мак-Лауда! — он мечтательно уставился на выцветший плакат, гласивший: «Служи по уставу, завоюешь честь и славу!» — Но раз его нет, надо выбраться отсюда, найти осину и выстрогать из нее кол.

Идея выбраться пришлась Лилии по душе.

— Как будем выбираться? — заговорщицки прошептала она.

— Я спрячусь у стены, ты постучишь в дверь. Когда стражник откроет, сделай так, чтобы он вошел, потом набросимся на него вместе. А когда завалим, ты наденешь форму, натянешь маску и сделаешь вид, как будто меня конвоируешь.

— Куда?! Ты знаешь, где выход? — изумилась девушка. Сама она даже не пыталась разобраться в этом лабиринте.

— Нет. Но я знаю, где та расщелина, через которую удалось забраться мне. Правда, — он критически оглядел Лилию. Никто бы не осмелился назвать ее толстушкой, но, пожалуй, протиснуться в узкую щель Марату было куда легче. — Ладно, я сам найду осину, а ты меня подождешь в тоннеле.

— Ну, нет! Так не пойдет! — возмутилась дочь старосты. — Даже если ты найдешь осину и сделаешь кол, битва идет уже сейчас, и возможно… — она горько вздохнула, ей захотелось плакать от бессилия и обиды. Возможно, Лешаге кол уже не понадобится.

Леха смотрел на Сохатого и чувствовал его волнение. Он бы даже сказал, что побратим учителя боится. Но Лешага никогда не спешил разбрасываться такими тяжелыми обвинениями.

— Кто такой этот Охотник?

— Не знаю. Он идет в тумане, сотканном из Ужаса. Любой, имеющий глаза, чтобы это видеть, спешит закрыть их, дабы не лишиться рассудка. — Сохатый рухнул в кресло и начал массировать виски.

— Зачем я ему?

— Откуда мне знать? Возможно, он посланец Хозяина прорв, возможно, сам Хозяин, или только один из них. Ты вмешался в дела тех, кто правит там, за Рубежом, и теперь они выслали Охотника.

— Что ты вообще знаешь о нем?

— Очень мало. Такой же пошел за Бирюком и теми, кто увязался за ним. Бирюк, как ныне выяснилось, спасся, но растерзанные тела остальных мы нашли совсем неподалеку от бунка. Судя по их виду, все хищники леса соперничали в борьбе за добычу. Мои люди по сей день не ходят туда, считая место проклятым, — буркнул Красный.

— Но Бирюк ушел, — напомнил воин.

— Ты знаешь об этом лучше меня. Я повторяю тебе мою просьбу: уходи как можно скорей, и совет: оставь своих друзей тут и беги, не останавливаясь. У тебя есть шанс, ничтожный, почти никакой. А у них — нет, ни малейшего.

Лешага молча смотрел на собеседника. Тот определенно не лукавил.

— Хотя, — отец Настоятель задумался. — Быть может, все не так. Возможно, как раз стоит взять их с собой. Кто знает, вдруг Бирюку потому и удалось спастись, что Охотник был занят более легкой добычей. Поверь, я вовсе не хочу тебе зла. Даже готов отпустить взятых сегодня у барьера чешуйчатых. Пусть возвращаются домой, мне от них проку никакого. В том деле, которое я задумал, нужна железная дисциплина. А чего ожидать от этой зубастой своры, неизвестно даже Ноллану, которому, как известно, все известно. Пусть твой дружок поведет их, это даст тебе фору.

Леха молчал, пристально разглядывая отца Настоятеля.

— Ты что, язык проглотил? Или еще не отошел от испуга?

— Отошел, — медленно проговорил ученик Старого Бирюка. — Я вот думаю, может быть, Марат прав, и ты впрямь этот, как их, кольценосец?

— Что за бред ты несешь? Никаких кольценосцев не существует! — Сохатый начинал злиться.

— Кто знает? Марат про них читал, а он малый ушлый, много чего такого вычитать мог.

— Кому ты веришь? Мне или этому ручному зверьку?

— Он не зверек, — уже привычно отозвался Леха. — Я сейчас уйду, только попрощаюсь, и поминай как звали. Утащу этого Охотника за собой, и будь, что будет. А ты завтра отпусти Марата и Лилию.

— Отпущу, я же сказал, — мрачно подтвердил Сохатый.

— И чешуйчатых с ними отпусти.

Ученик Седого Ворона поднялся с продавленного кресла и повернулся к собеседнику широкой, как дверь, спиной, давая понять, что разговор закончен.

Без лишних слов отодвинув часового, Лешага вошел в комнату.

— Ты победил! — бросился к нему Марат.

— Нет. Мы больше не дрались.

Лилия удивленно поглядела на «теперь уже не своего мужчину» и переспросила:

— Не дрались?

— Нет, — сухо подтвердил тот. — Я сейчас ухожу.

— Вот как… А я? А он? Как же мы? — разочарование, с каждой минутой перераставшее в ненависть, клокотало внутри, беспощадно выжигая дыру в том месте, где еще минуту назад с надеждой колотилось сердце.

— Вы пока остаетесь.

— Что значит «пока»?! Пока твой Сохатый не наигрался с нами?!

— Вы уйдете завтра. Он мне обещал.

— Прекрасно! — взорвалась Лилия. — Я и сама хотела уйти. Ты мне никто. Проклятый вор, дубина неотесанная! Вернусь к себе и постараюсь забыть эти дни как страшный сон!

Лешага опустил глаза. Он очень хотел бы не слышать того, что выкрикивала девушка. Но спорить не стал, что толку спорить с правдой.