Алексей Калугин - Начало

Конец спору положил Камохин. Очень вовремя, надо сказать.

– Да какая нам разница, мужики. Мы делаем свое дело. И, когда мы в квесте, мы ни от кого не зависим и никому не принадлежим. Разве не ради этого мы здесь? Ну а то, что времена нынче сложные, так в том никто не виноват. Для того, чтобы крепче спать, нужно меньше болтать.

– Так было во все времена, – усмехнулся Брейгель.

– Ну а в чем тогда проблема? – не оборачиваясь, пожал плечами Камохин.

– Как это, в чем? – недоумевающе вскинул брови Орсон. – В нас! В «серых»! В той игре, которую они с нами ведут! В том, что наступил Сезон Катастроф!.. Что, разве этого мало?

– Не путай котлеты с мухами, Док, – отпустив ненадолго руль, помахал рукой Камохин.

– Что? – не понял англичанин.

– Док, «серые» и все, что с ними связано – это за пределами той работы, что мы выполняем для ЦИКа, – попытался объяснить Брейгель. – Проведи мысленно границу. Вот здесь – пакали, – он двумя ладонями взял воображаемый кубик и переставил его налево. – А вот здесь – «серые», – он переместил другой кубик направо. – Про пакали нам известно примерно то же самое, что и всем. А вот насчет «серых» наше мнение расходится с мнением руководства Центра. Кирсанов считает «серых» врагами, работающими на его конкурентов…

– Потому что у него нет достоверной информации, – вставил Осипов.

– Совершенно верно, – согласился Брейгель. – Я даже готов предположить, что информацию о злонамеренности «серых» подкидывают Кирсанову не только неудачливые квестеры – это было бы слишком просто и глупо, – но и притаившийся в ЦИКе злодей, засылающий в аномальные зоны «черных» квестеров. Но вся проблема в том, что имеющуюся у нас информацию мы обязаны хранить в тайне. Потому что есть очень высокая вероятность того, что разглашение ее будет всем нам стоить жизни. Разве мы этого хотим?

Брейгель вопрошающе посмотрел на Орсона.

– Не хотим! – уверенно мотнул головой англичанин.

– Вот именно! – щелкнул пальцами фламандец. – Поэтому, с одной стороны, мы спасаем мир, разыскивая пакали, с другой, – спасаем самих себя, собирая достоверную информацию о «серых» и «черных» квестерах. Конец этой двойной жизни придет только после того, как нам удастся раскопать зарывшегося в Центре «крота».

– Ян! У тебя потрясающая способность расставлять все по своим местам! – Орсон положил руку фламандцу на плечо и крепко, с благодарностью сжал. – Хочешь, я за это отдам тебе свой пирожок с рыбой?

– Спасибо, не откажусь, – спокойно, с достоинством ответил Брейгель.

– Эй, мужики, собрались! – подал голос Камохин. – В зону въезжаем!

– С чего это ты взял? – Брейгель зажал в зубах пирог, что торжественно вручил ему Орсон, быстро перебрался на переднее сиденье, откусил кусок пирога и посмотрел в окно. – Вроде пейзаж все тот же…

– Впереди кордон!

Дорогу впереди перекрывал шлагбаум. Новенький, в белую и красную полоску. По краям от дороги стояли два крытых «Урала». При приближении лабораторного фургона из того, что слева, выбрался солдат в непромокаемой накидке, с автоматом в руках. Камохин остановил машину у шлагбаума. Лениво, вразвалочку солдат приблизился к машине. Камохин приоткрыл боковое окошко.

– Куда направляетесь? – процедил сквозь зубы солдат.

– А представиться ты не должен? – спросил Камохин.

– Это ты мне давай представляйся, – все так же лениво растягивая слова ответил боец. – Я на службе.

Камохин не стал спорить, а просто сунул в окошко пластиковую папку с документами.

С солдата тотчас же слетела напускная леность, стоило ему только увидеть печать с орлом. Лихо развернувшись на каблуках, он во весь дух рванул назад, к «Уралу». Не прошло и минуты, как из машины выпрыгнул уже не солдат, а офицер с капитанскими погонами. Подбежав к машине, офицер вытянулся в струнку, вскинул ладонь к козырьку и доложился по полной форме:

– Капитан Сурков! Командир третьей роты…

– Вольно, капитан, – усмехнувшись, скомандовал Камохин.

– За время моего дежурства никаких происшествий не было!..

– Мы не с инспекцией, капитан. – Камохин забрал у военного документы. – Нам просто нужно проехать.

– Так точно!

Капитан Сурков махнул рукой, приказывая бойцу с автоматом поднять шлагбаум. Что тот и выполнил незамедлительно.

– Как обстановка, капитан? – спросил, выглянув из-за плеча Камохина, Брейгель.

– Обстановка спокойная! – доложил Сурков.

– Чужих в окрестностях не замечали?

– Никак нет! Здесь только наши!

– Ладно, капитан, удачи. – Камохин закрыл окно и тронул машину с места.

Выехав за шлагбаум, он прибавил скорость. И вскоре кордон скрылся вдали.

Сдавленно пискнув, отключился спутниковый навигатор.

– Ну вот, – Камохин на всякий случай щелкнул по дисплею прибора ногтем. – Связь отрубилась!

– О-па!

Брейгель схватил пирог зубами, достал из сумки дескан и включил прибор в режиме поиска пакаля.

Невдалеке раскатисто грохнуло. В ту же секунду что-то щелкнуло по боковому стеклу водительской кабины, с той стороны, где сидел Камохин.

– Ну, ни фига себе!

Камохин откинулся назад, и Брейгель смог увидеть, что на стекле образовалась щербина.

– Антон, кажется, забыл сказать, что у этой машины еще и стекла пуленепробиваемые!

– В чем дело? – Осипов пробрался веред и ухватился за спинку водительского сиденья.

– Похоже, местные, действительно не любят гостей! В нас саданули из охотничьего ружья! Причем не дробью, а жаканом!

Снова грохнул выстрел невдалеке. Но на этот раз пуля прошла мимо.

– Вон, за тем кустом! – наклонившись, указал местоположение стрелка Брейгель.

– Черт с ним! Держитесь!

Камохин сильнее вдавил педаль газа. И машина понеслась по проселку, подпрыгивая на рытвинах.

Вслед раскатисто громыхнул и рассыпался эхом среди деревьев еще один выстрел.

Справа от дороги остался столб с прибитым к нему синим указателем – «КОСОГОРЬЕ». Сразу за столбом находился заросший камышом и тиной пруд, к середине которого тянулись старые, почерневшие мостки.

За ним уже и начиналась сама деревня.

– Стой! – скомандовал Осипов.

Камохин надавил на тормоз.

Машина послушно замерла на месте.

Все прильнули к лобовому стеклу.

Дождь кончился, но небо все еще оставалось грязно-серым. И как будто вот-вот готово было снова пролиться на землю. Деревенские избы казались придавленными к мокрой земле этим серым, тяжелым небом. Смотреть на них было тягостно и грустно. В голову лезли странные, мрачные мысли. Не то предчувствие конца света, не то воспоминание о былом похмелье.

– Никого… – шепотом произнес Орсон.

И в самом деле, ни на дороге, ни во дворах, не было видно ни единой живой души.