Андрей Ерпылев - Песчаная война

– Ладно. Давай отдыхай. Ох, давненько не приходилось на часах стоять! – Володя невольно улыбнулся.

– Да, давненько. Слушай, это, ты ведь тоже в десантуре служил?

– В пехоте.

– А как же Афган?

– Думаешь, кроме голубых беретов, никто там не воевал? Одна дивизия, да триста сорок пятый полк. И три мотострелковых дивизии, да еще отдельные полки и бригады. Это только в фильмах, кроме войск Дяди Васи, никого «за речкой» не было. А на самом деле…

– Просто мне показалось… – чуть смутился десантник. – Да и уж очень лихо, это, Александр сработал. Я и не предполагал…

– За вас, за нас, за весь спецназ, – хмыкнул Володя. – А мы просто крупа, без которой не бывает победы. А Саша… Настоящий офицер. Он всегда старался работать так, чтобы у нас потерь не было. Насколько возможно. Видел бы ты его в годы молодости! Вообще, славные были времена. Столько хороших людей вокруг…

– А я в Афган не попал. Писал со всеми рапорты, но начальство орало, говорило, само пошлет кого надо.

– Я не писал, а загремел. Бывало по-всякому. И хорошее, и плохое. В фильмах все врут. На самом деле мы просто жили. Я там даже отъелся после учебки. Когда стреляли, когда обходилось. А потом меня миной накрыло. Наверно, миной. Сам я ничего не помню. Комиссовали в итоге подчистую. Саша тоже контуженный, только позже. Мы уже после случайно встретились. Через много лет. Вот уж не думал, что снова…

Продолжать он не стал. Ситуация ясная, зачем же травить душу, изрекать прописные истины да сетовать на судьбу? Не все еще потеряно. Избежали одной опасности, в самом начале, другой, если случившееся с прочими отдыхающими в отеле правда, спаслись вчера… Достать бы вместительный автобус или грузовую машину с хорошей проходимостью! Неужели нельзя прорваться по пустыне так, чтобы никто не заметил, а уж дальше…

Каким образом можно преодолеть границу между воюющими странами, пока не думал никто, так ведь даже по национальной принадлежности беглецы являлись нейтралами, не принадлежали ни к одной из воюющих сторон. Есть же всяческие международные конвенции, и велик ли для воюющих смысл в их нарушении? Понятно, таинственный спецназ, там речь идет о грандиозной провокации, но ни Египту, ни Израилю, ни всем прочим провокаций как раз не надобно.

На месте будет видно. Зачем гадать о способах заранее? Сплошной линии фронта сейчас не бывает, опять-таки должны иметься какие-то ходы для журналистов, сотрудников Красного Креста и прочих важных посторонних лиц, да и с гражданскими армии официально не воюют. Добраться бы, а там…

– Иди спать. День будет трудным, силы понадобятся. Потом будешь в самый неподходящий момент клевать носом. Днем будет время, поговорим.

– Иду. Эх, достать бы вместительную машину!

Городок был типичным для всего мусульманского Востока. Близкая пустыня напоминала о себе песком на улицах, однако имелись неподалеку и оазисы, собственно, благодаря которым люди вообще смогли поселиться в этом месте. Глинобитные дома, дувалы, паутина узеньких улиц, возвышающиеся минареты мечетей и пыль, пыль, пыль… Даже одежда на жителях какого-то позапрошлого века, если не тысячелетия. Словно время навеки застыло здесь, остановилось где-то в районе «Тысячи и одной ночи» в качестве компенсации за его неумолимый бег в иных краях.

Следов войны тоже не видать. Бомбить здесь нечего, не кустарные же мастерские или многочисленные лавочки! Глупо тратить на них драгоценные боеприпасы! Вот если дойдут сюда враги, тогда начнется заваруха. Очень не любят аборигены, когда кто-то пытается изменить их привычную размеренную жизнь. Неважно, в какую сторону и с какими целями. Не изнеженная Европа, с готовностью ложащаяся под всякого, кто чуть сильнее. Здесь мыслят категориями Вечности, а что в них одинокая человеческая жизнь? Песчинка. Дунет ветер из пустыни, и улетит, не заметишь. Зато гостям мирным, пришедшим с добром, обычно бывали рады. Хотя по-всякому…

– Не нравится мне здесь, – тихо сказал Виктор.

Был он немного моложе Александра, невысок, полноват и лысоват, впечатления человека отважного не производил, однако идти вызвался сам, добровольно. Добавил, мол, торговаться любит и умеет, вообще, частенько путешествовал туристом по Востоку, да и все равно надо кому-то дело делать. Ничего на одном месте не высидишь, а тут – шанс.

– Да уж…

«Калашников» пришлось оставить, ни к чему привлекать внимание горожан, и все оружие отставного капитана заключалось в «парабеллуме» Вояки да паре гранат. Все равно воевать безнадежно, да и с какой стати аборигенам нападать на двух мужчин? Пришли пешком, всех вещей – небольшой рюкзак у Виктора да невеликая дорожная сумка через плечо у его напарника. Если подумать – полный абсурд. Откуда и куда могут брести два человека, когда вокруг пустыня? Экстрима захотелось? Но аборигены слова такого не знают. И описывай им злоключения, начиная с пребывания на курорте, если кто поверит. Да еще непонятно, на каком языке. Арабского вообще никто в группе не знал, Виктор владел английским, только тут не Европа и не какой-нибудь популярный в проспектах центр. Обычная глубинка, где иностранцы вряд ли бывают с более-менее постоянной регулярностью.

Абсурдным ситуациям – абсурдные решения. Смерть уже обосновалась за плечами, дышит в затылок, а может, того и гляди забежит откуда со стороны или встретит прямо на пути.

– Нет, я понимаю – Восток. Всегда любил всякие сказки, хотел вживую посмотреть на мечети, города, дворцы… Тут же застывшая вечность. Почему бы не вообразить, будто в каком-то из этих домов, запыленном и всеми позабытом, стоит лампа с джинном? Главное – найти ее, потереть и…

– А что? Джинн – неплохо. Потер – и все проблемы решены, – кивнул Александр. У многих людей в минуту опасности появляется желание говорить непрерывно, и приходилось терпеть разглагольствования спутника. Лучше уж слушать краем уха, поддакивать в нужных местах, чем волноваться самому. Напряжение – врагу не пожелаешь. Сейчас горожане мирные, только Александр хорошо помнил, как быстро в другой, но тоже мусульманской стране они становились враждебными и во что враждебность порою выливалась. Восток – дело тонкое, не поймешь, когда лопнет. – Только на базаре не забывай за карманами следить и за рюкзаком. Сопрут – заметить не успеешь. Пока поймешь, что происходит, уже нет ничего. Штаны на голое тело. И то – на такие никто не позарится. Будет тебе самая настоящая восточная сказка.

– Жаль, мы не в сказке, – робко улыбнулся Виктор. И как только Руслан решился на вояж в чужой город? Понятно, чеченец. Отправился один. Так больше шансов раздобыть хоть что-нибудь. Руслану полегче – вокруг единоверцы, на него-то по-всякому не нападут.