Андрей Ерпылев - Песчаная война

Ничего. Все равно беглецы поплатятся за свои преступления. Теперь-то их точно нельзя упускать живыми. Из-под земли достать и в землю зарыть. Пусть день, ладно, два, и дело будет сделано. Далеко не уйдут, и уже никакая подготовка отдельных лиц помочь им не сможет. С ними женщины, а с подобной обузой быстро не уйдешь.

Дикари. Нормальные профессионалы давно бы бросили всех лишних, и у них был бы весьма неплохой шанс. Умные цивилизованные люди всегда думают лишь о себе, идиоты же корчат благородных. На том и горят.

Хорошо иметь дело с примитивными существами. Их просчитать легче. Никуда они не уйдут от встречи. А там заранее ясно, кто кого…

Обе машины постарались поставить так, чтобы вечерние тени с имевшихся здесь скал полностью накрывали их. Хоть какая-то защита от разведки с воздуха. Людям тоже было рекомендовано держаться тени, да они и сами не желали вылезать на солнце. Последний участок марша выдался очень тяжелым для всех. Будка грузовика была переполнена людьми и вещами, люди толком не отошли от картины разгрома и изуродованных разорванных тел, единственная дверь в задней части не позволяла всем покинуть автомобиль в случае налета, да и духота внутри была еще более несносной, чем снаружи. Теперь беглецы пытались отойти от всего сразу: изматывающей жары, невольного страха, тяжелых переживаний. Исключением являлись лишь те, кто ждал возвращения пропавшей барбухайки и тайно корил себя за добрый порыв. Им-то приходилось думать, а еще – постоянно наблюдать, не пылит ли пустыня. Пылила слегка от ветерка, срывающего песок с верхушек барханов, но ждали-то иного.

– Остаемся здесь до темноты, – распорядился Вояка. – Люди могут спать. Днем больше передвигаться по возможности не будем.

– Ночью тоже ехать удовольствие маленькое, – буркнул Владимир. – Застрянем где… Пропадут ведь ребята…

Он с плохо скрытой неприязнью покосился на Руслана. Чеченец очень хорошо проявил себя на берегу, только по-хорошему надо было ехать с этими ранеными ему. Мусульманин мусульманина тронет вряд ли. А вот русских могли принять за врагов. Но ведь не вызвался же! Предпочел оставаться со всеми.

Об иных вариантах задержки – попали под бомбежку или нарвались на спецназ, думать не хотелось. Тогда уж лучше египетская тюрьма. Из нее рано или поздно выйдешь, а вот…

Александр и Руслан помалкивали. Прочих, как водится, на совещание не пригласили. Впрочем, совещанием назвать происходящее можно было лишь с натяжкой. Так, обмен мнениями. Никто не возражал против лидерства Вояки. Просто понимали, насколько тяжелая ноша отвечать за все и за всех.

– Можно взять джип и попытаться смотаться до города, – после долгой паузы предложил Александр. – Хоть узнаем об их судьбе. А дальше – по обстановке.

– Например? – жестко спросил Вояка. – Не забывайте: с нами женщины. Проводить в подобных условиях какие-то авантюрные операции мы не имеем права.

Возразить было нечего. Двое – не два с половиной десятка, среди которых бойцов почти нет.

– Если все будет хорошо, сегодня за ночь преодолеем большую часть пути. Или остановимся на светлое время, или пойдем до конца. Завтра-послезавтра должны пересечь границу. Оставим там всех, потом кто хочет, может вернуться со мной, – все же снизошел до пояснения Вояка.

– Я, разумеется, – вздохнул Александр.

Возвращаться ему очень не хотелось.

– Я тоже, – неожиданно вызвался чеченец. – Втроем все сделаем. Не мужчины, да?

И немного колебался Владимир. Тяжело, когда руки связаны семьей, и ты элементарно обязан вернуться. К жене, дочерям… Но и своих бросать не годится.

– Троих хватит, – Александр прекрасно понимал проблемы друга. – Не воевать же…

Его настроение повысилось, едва узнал о грядущем возвращении. Все равно с Диной ничего не получится. Могло бы, нет, вопрос иной, однако смешно, когда ухажер едва не вдвое старше объекта воздыханий. «Что толку в этих молодых мужчинах?» Пой сколько угодно, себя не обманешь. Здоровье не то, даже непонятно, насколько его еще хватит, контузии и ранения не проходят бесследно, даже тяги к публичным развлечениям, всяким дискотекам, концертам, компаниям давно нет. Что он может дать? Почти ничего, кроме заботы, а молодым этого мало. Значит, честнее будет не добиваться ничего. Может, хоть помянет когда добром, вопреки женской привычке вспоминать о мужчинах исключительно плохое.

Но так хотелось бы быть рядом…

– Опять летают, – слова Руслана вернули на грешную землю.

Высоко и далеко в стороне чертили путь два самолета.

– Можно? – израильский пилот подошел, вопросительно посмотрел на собравшихся.

Вояка молча кивнул, лишь потом уточнил:

– Ты сторона заинтересованная, что нас может ждать на границе? Сплошной линии фронта нет, понятно, но прочее…

– Я уже говорил. Столкновения носят маневренный характер. Предугадать в точности, где на данный момент находятся противники и в каких силах, нереально. Главное – чтобы наши не приняли нас за арабов и не стали стрелять сразу.

– Твой народ, ты и решай, как сделать, чтобы подобного не было, – изрек Вояка.

– Что тут решать? Изготовить белую тряпку, сдаемся, мол, – хмыкнул Владимир. – Тогда хоть поинтересуются, кто сдается и много ли нас. Что, простыню какую не найдем?

– Хочешь сказать, и простыню прихватили? – Александр вдруг взял привычный ернический тон. – Люди – воры. А потом еще удивляемся, за что нас так не любят?

Наверное, он говорил бы еще долго, за напускным полувесельем скрывая подлинные мысли, однако его прервал Лева.

– Смотрите! Похоже, едут!

– Где?

Но уже видели поднимающуюся пыль. Все невольно вздохнули с облегчением, мимоходом подумали, как лучше привлечь к себе внимание, а то среди здешних холмов промчаться мимо цели – плевое дело, однако пригляделись и невольно напряглись. Судя по пыли, там явно была не одна машина. Не то две, не то три. Три, точно. Вон на гребне холма едва не на пределе видимости одна за другой промелькнули три точки.

И сразу пришлось думать о другом. Не как дать знать о себе, а, напротив, как лучше спрятаться. Ничего хорошего от любых посторонних встреч ждать не приходится. Ладно, если это беглецы или какие торговцы, а если тот самый спецназ пустился по следу?

– Все вниз!

Насколько можно было прикинуть путь неведомого каравана, он должен был пройти далеко в стороне. Впрочем, почему бы ТЕМ не свернуть? Не дорога, пустыня, и тут уж каждый выбирает путь поудобнее. Не понравится очередной холм впереди, вполне могут объехать. Кстати, куда вообще лежит их путь? По идее народ должен устремляться подальше от войны, а не ближе к ней. Или это армия с ополчением вместе?

Люди уже собирались в большую группу. Когда не знаешь, что делать и как поступить, вместе всегда легче.