Юлия Зонис - Биохакер

Женщина снова оглядела комнату, и вся паутина, и плесень, и тяжелый запах нежили, и тряпки, сваленные в углу, – все это показалось ей нестерпимым. Легче было умереть, чем жить так. Умереть прямо сейчас, потому что лучше не будет, а может быть только хуже.

За дверью послышались шаги и гоготание Ральфа. Что ж, вот и оно, худшее. Саманта судорожно осмотрелась, ища хоть какое-то оружие, палку, доску, – но ничего такого в комнате не было.

Оружие. Сэми вспомнила пистолет, торчавший из-за пояса главаря шайки, кажется, Питера. Большая черная рукоятка. Что ж. Быть может, любить ненавидящих нас – не такая уж плохая в конечном счете идея. Если рассматривать ее как стратегию выживания.

Когда Питер ввалился в комнату, женщина сидела на кровати, закинув ногу на ногу, и улыбалась.

Сиби спала, и ей снился сон. Ей снилось, что она опять лежит в своем отнорке, свернувшись клубочком под убаюкивающую песенку Старого. Но что-то было неправильно. В отнорке было очень мокро, как будто сверху полилась вода. Но вода не лилась сверху – она была и снизу, и сбоку, и со всех сторон. Черная, с какими-то странными пульсирующими огнями, которые светили, ничего не освещая, и делали черноту только гуще. Сиби отчаянно забарахталась, замахала руками, задыхаясь, – и тут поняла кое-что еще. Песенку пел не Старый. Песенку пел Колдун, и это была тревожная, неприятная песня, и голос Колдуна очень изменился – стал низким и хриплым, и еще каким-то гулким, словно это был уже не Колдун или не совсем Колдун. И все же этот «не совсем Колдун» звал на помощь ее, Сиби, как будто снова утопал в озере и захлебывался водой. Только до него было не дотянуться сейчас – как далеко Сиби ни протягивала руку, а все не могла достать. Цвергская девчонка заметалась во сне. Надо было позвать Старого. Старый все знает, Старый поймет, как помочь Колдуну, – протянет один из своих корней и спасет его. Но, оглянувшись, Сиби увидела, что и Старый уже не тот. Огромное тело подземного дерева скрючилось и усохло. По его веткам-корням расползалась зловонная бурая гниль. Его песенка превратилась в крик боли. Старый был заражен чем-то страшным. Он был болен, он умирал, и Сиби не знала, что делать. Куда бежать, кому первому помогать – Старому или Колдуну?

Вскочив, она заметалась. Надо создать Композицию. Надо создать Композицию, чтобы понять, что происходит и как можно помочь. Сиби принялась хватать свои материалы и складывать их определенным, только ей понятным образом, и из хаоса сухих шкурок, веточек и камней начал выступать порядок…

Преодолевая омерзение, Саманта целовала сопящего мужчину – хотя легче было поцеловать дохлую, разлагающуюся крысу, и его язык, ворочающийся у нее во рту, был как что-то из фильма «Чужие». Грязный ублюдок тискал пятерней ее грудь и давил на плечи, пытаясь опрокинуть женщину на кровать. После минутной борьбы она поддалась. Мужчина навалился сверху и затеребил молнию на джинсах. Тогда рука Саманты скользнула ему за спину, пытаясь нащупать рукоятку. Пистолета не было!

Ублюдок перестал дергать джинсы и осклабился. На Саманту дохнуло вонью.

– Что, сучка, думаешь, я совсем ту…

Договорить он не успел, потому что Саманта из всей силы ударила его лбом в лицо. Мужчина взвыл и свалился с кровати. Из разбитого носа хлынула кровь.

Саманта вскочила и метнулась к двери, но ее ухватили сзади за ногу. Швырнули на матрас. Саманта закричала. Жесткая ладонь сжала горло, и крик оборвался. Затылок ударился об изголовье, в глазах потемнело. Затрещала ткань свитера, со звоном отлетела пуговица с брюк. Рука зашарила у нее между ног. Вонючая мерзкая масса придавила, не давая вздохнуть… и вдруг обмякла. Саманта дернулась, сбрасывая это тяжелое, омерзительное… Неожиданно груз куда-то подевался. Тело Питера отлетело в сторону и грохнулось на пол. На Саманту глядело серое страшное лицо. Женщина вскрикнула и вжалась в спинку кровати – и лишь через секунду сообразила, что это просто полосы краски.

Мартин, в сером комбинезоне, серой куртке и с тускло-серым лицом, стоял над Самантой. Он просто смотрел, не делая попытки помочь. Саманта прижала рукой разорванный свитер, из которого выглядывала грудь. Покосившись налево, она увидела, что Питер лежит ничком, а из затылка у него торчит узкий и длинный нож. Крови вытекло совсем немного. Женщину затошнило, она прижала ладонь ко рту.

– Вы в порядке?

Самые тупые слова, которые Саманта слышала за последние шесть лет, – но сейчас она готова была расцеловать андроида. Тот стряхнул с плеч куртку и протянул ей.

– Прикройтесь.

Целоваться резко расхотелось. Женщина натянула слишком просторную куртку, откашлялась и хрипло спросила:

– Что с мальчиком? Где Сиби?

– Майк внизу. С ним все нормально. Сиби в подвале, и вам лучше ее осмотреть.

Саманта вскинулась:

– Что?

Неужели накликала, своими дурацкими мыслями накликала…

– Я не заметил физических повреждений, – сказал андроид. Голос у него был все такой же ровный. – Но, кажется, она сошла с ума.

– Вам кажется?! – яростно прошипела Саманта.

Она вскочила, едва не наступив на труп, и выбежала из комнаты.

Сиби напряженно работала, стараясь не обращать внимания на всякие странности. Например, ей отчего-то чудилось, что она только наполовину в родном отнорке, а наполовину где-то еще. Складывающаяся под руками Композиция даже ясно показала, где. Это был темный подвал темного дома на темной-темной улице, в городе, где они когда-то были с Хантером, Батти и Колдуном.

По улице несся снег. На крыльце дома стоял человек с винтовкой и курил. Сиби, та, половинная Сиби, валялась на полу в холодном погребе, и руки-ноги у нее были опутаны чем-то липким. Рядом, на перевернутом ящике, сидел другой наземник. Временами он трогал Сиби ботинком, наклонялся ниже, и тогда девочка слышала хлюпанье у него в носу и в глотке. Любопытство наземника было ей неприятно. От него плохо пахло. Рядом на полу стояла тусклая лампа, которая не освещала почти ничего, кроме грязных ботинок человека и ящика, на котором тот сидел.

Потом он вытащил из кармана рацию и спросил:

– Ну что там у вас?

Рация ответила хриплым голосом:

– Все тип-топ.

– Ральф, чертов придурок, ты меня сменишь? – зло сказал наземник. – Мне надо посрать.

– Так сри прямо там, – откликнулась рация.

– Пошел ты. Здесь и так вонь несусветная. Девка в отключке. Я выхожу.

– Ладно, давай ненадолго.

– Тебя не спросил, сколько мне срать.

Тяжело поднявшись, наземник затопал к лестнице.

Тот, что на крыльце, докурил и кинул окурок в сугроб. Развернулся, чтобы идти в дом. Сугроб чуть шевельнулся, но человек ничего не заметил. Сиби стало смешно, потому что наземник был как слепой: не замечал две сжавшиеся за сугробом тени. Одна тень была человеческая, а вторая – канивра, но очень странного канивра. Белого как снег, с черными полосами по хребту. Веки хищника были полуприкрыты, чтобы не выдать хозяина блеском глаз. Его спутник-человек потянулся к поясу и вытащил нож. Одним прыжком он метнулся на веранду и, зажав ладонью рот курильщика, полоснул его лезвием по горлу.