Юлия Зонис - Биохакер

Дверь приоткрылась, выпуская того, кто сидел в подвале и очень хотел наружу. Зря хотел, потому что нож вонзился ему под ребро. Убитый, не вскрикнув, упал. В раскрытую дверь проскользнул странный канивр. Человек с ножом вошел следом…

Все это было очень занятно, и в другое время Сиби с удовольствием бы посмотрела, что произойдет дальше, – но сейчас ей надо было работать.

Внизу, в освещенной керосиновой лампой гостиной, стоял Майк. Он стоял, ухмыляясь, очень довольный. Саманта проследила направление его взгляда и поняла, отчего мальчишка так сияет. На полу в центре комнаты было свалено три мужских трупа. Баба скорчилась рядом с диваном, а над ней скалил зубы странный, черно-белый канивр. В неверном керосиновом свете канивр смахивал на восставшую шкуру полярного медведя.

Сзади заскрипели ступеньки. Саманта обернулась.

Мартин спустился с лестницы и, шагнув к Майку, положил руку ему на плечо. Мальчик поднял голову.

– Пусть Марта ее сожрет.

– Непременно сожрет, – невозмутимо пообещал андроид. – Но чуть позже. Сначала мы ее допросим.

Баба задрожала и что-то забормотала. Канивр тихонько зарычал, еще пуще оскалив клыки. Саманта отвернулась и побежала по ступенькам вниз, туда, где чернел спуск в подвал.

Та Сиби, что исподтишка наблюдала за Сиби-в-подвале, увидела, как по лестнице спускается андроид Мартин. Наклонившись над Сиби-в-подвале, он быстро перерезал липкие ремни. Это очень обрадовало Сиби, потому что она снова могла быть целой. Теперь и вторая половинка вскочила и принялась собирать вещи для Композиции. Мартин – и это очень хорошо, что он оказался таким высокопрофессиональным убийцей и так ловко разделался с противными наземниками, – поймал ее за плечо и что-то спросил. Сиби увернулась и продолжила комкать бумагу и укладывать ее между досок и ветоши. Убийца-Мартин еще чуть-чуть посмотрел, а затем ушел. Сиби облегченно вздохнула. Композиция была почти закончена.

– Сиби! Сиби, что ты делаешь?

Девочка не отвечала. Она ползала на четвереньках, выкладывая на полу сложный узор из мусора. Саманта присела рядом, подняла лампу и посветила девчонке в лицо. Глаза блестят, зрачки слишком расширены – похоже, ей вкололи какой-то наркотик.

– Сиби, ты меня слышишь?

Та не ответила. Саманта села на ящик и сложила руки на коленях.

В композиции, которую Сиби выкладывала на полу, чувствовалась некая система. Кое-какие клочки бумаги девочка долго мяла в руках, ощупывала, как слепая, словно не была уверена, куда точно их приткнуть. Затем быстро наклонялась и совала газетный комок между щепок, тряпок и обломков пенопласта. И когда комок оказывался на месте, Саманта отчего-то понимала, что именно там он и должен был очутиться.

Сверху послышались крики. Морган продолжала наблюдать. Крики затихли.

Потом на лестнице раздались шаги. Высокая тень упала на разбросанный по полу мусор.

– Что с ней?

Саманта обернулась к андроиду. Пальцы у него были испачканы чем-то темным, и женщина догадывалась, чем.

– Вы закончили допрос?

– Закончил.

– И заставили Майка на это смотреть?

– Никто его не заставлял. Скажите лучше, что с девочкой.

Саманта пожала плечами:

– Не знаю.

Андроид подошел ближе, присел на корточки.

– У меня есть аптечка. Может, вколоть ей успокоительное?

– Подождите…

Сиби перестала возиться со своим творением. Некоторое время она стояла на четвереньках неподвижно, оглядывая картину, затем тонкопалая рука заскользила над видимыми одной лишь девочке линиями.

Саманта нагнулась ближе, всматриваясь.

– Я где-то наблюдала похожее, – сказала она. – Во сне. Или в лесу. Или во сне о лесе. Там было одно существо, наполовину человек, наполовину паук. Она называла себя «Предсказательницей». Ее паутина…

– У вас тоже с головой не в порядке?

– Нет, постойте, – нетерпеливо проговорила женщина.

По ступенькам застучали подошвы. Майк заглянул в подвал и присвистнул:

– Чего это она?

Саманта сделала ему знак молчать. Она думала, вспоминала, анализировала.

– Плетение сети. Или этот узор… – Женщина кивнула на выложенную на полу композицию, – это лишь физическая репрезентация происходящих в мозгу процессов. Формирование новых нейронных связей, ассоциативных цепочек. Это…

Сиби оглянулась. Расширенные глаза чернели на бледном личике, как две скважины в никуда.

– Колдун, – сказала Сиби тонким безжизненным голосом. – Он захлебнулся в воде и скоро умрет. И Старый… гнилой, больной, наземники кашляют. Если мы не поможем, они все умрут.

Мальчик сидел на подоконнике, пил газировку из банки и размышлял о своем животном. Сейчас в кухне третьего этажа было тихо. Утренняя смена кухарей-стажеров вымыла посуду после завтрака и разбрелась по своим стажерским делам – которые заключались в основном в том, что ребята сидели на лестнице и распивали пиво. Еще они пели под гитару всякое старье, вроде Егора Летова, Цоя и Башлачева. Одиннадцатиклассники и первокурсники, не пожелавшие стать преподами. Короче, бездельники. Таких в выездной биологической школе набралась чуть ли не половина, но Димка был не таким. Он действительно приехал сюда, чтобы учиться.

Выездной школе выделили третий этаж общаги, предназначавшийся для приезжавших на летнюю практику студентов. В соседних комнатах гомонили ребята. Воскресенье. Желанный отдых от обязательных курсов и факультативов. Будь погода хорошей, все бы свалили на реку, разыгрывать там свои бесконечные ролевушки по «Властелину колец» и «Пиратам». Но сейчас за окном сыпалось что-то мелкое, то ли снег, то ли дождь. Полоса деревьев, скрывавшая реку, подернулась серой дымкой. Мокро блестела крыша затерявшейся в роще церквушки. Бледно-салатовый цвет первой весенней листвы начисто смыло дождем. У воды – Димка успел побывать там в первый же день после приезда – еще лежал под корягами подтаявший, раскисший снег. За берег цеплялись грязные льдины. В общем, это вам не Андуин.

За рекой темнела полоса деревьев – граница Приокско-Террасного заповедника, где, по слухам, выводили зубров и начисто вымерших туров. Обещали, что на следующей неделе ребятам устроят туда экскурсию. Димка не слишком интересовался турами, и таскаться под дождем по грязи и мокрому снегу ему не хотелось. Он был городским ребенком, маменькиным сынком, да еще и самым младшим в группе. И до этого выезжал разве что на курорты в Турции с родителями. А здесь – старые кровати со скрипучими, провисшими до полу сетками, какие-то тощие одеяла, в оконные щели дует. По полу тянет сквозняком. Самые лихие пацаны, те вообще спали не на кроватях, а в спальниках на полу. Обрадовались вольнице. И потихоньку сматывались вечерами пить со стажерами пиво и горланить их песни. Димку они с собой не приглашали и считали ботаником.