Юлия Зонис - Биохакер

– Эй! – крикнула она.

Тьма съела крик.

– Эй, зачем вы меня бросили? Я бы вас не бросила!

Ей было немного обидно – все-таки она старалась, чуть ли не волокла на себе эту Сэми, почти как сестренку. Конечно, по просьбе Колдуна, но ведь она и вправду хотела помочь. А ей помочь не хотели. Обидно. Сиби всхлипнула. Слезы защипали глаза так, что пришлось зажмуриться, поэтому она не сразу увидела свет. Свет шел из воды. Проморгавшись, Сиби вывернула голову, чтобы глядеть через плечо. Она висела на потолке, вцепившись в кабели. Под ней катился широкий черный поток. И из его глубины поднималось свечение. Множество круглых дисков с колышущимися краями осветили туннель голубоватым светом, который бывает в небе во время грозы, – но не прерывистым, а сильным и постоянным. Вода несла диски, уносила прочь, к той станции, откуда пришли Сиби и остальные, и на место унесенных вплывали новые. Сиби отчего-то поняла, что диски живые, что они живут в воде и светятся, поднимаясь из глубины, и что приплыли они очень, очень издалека – наверное, из того серого, плоского и безбрежного озера, которое Сэми называла «океан».

Сиби перестало быть страшно, а сделалось опять жутковато-интересно. Она решила ползти дальше по кабелям, тем более что в свете дисков туннель был виден отлично. И тут сзади послышался сухой треск. Так трещали надкрылья жука, когда Сиби раскусывала его в своей норке. Девчонка вывернула шею и обнаружила, что на нее пялятся два огромных черных глаза с золотистыми крапинками – как у насекомых, но не из сотни маленьких зернышек, а цельные и почти человеческие. Сначала она подумала, что Золотоглазка послала за ней свою стрекозу. Но это была не стрекоза. Это был вылупившийся Шелкопряд.

Саманта брела, закусив губу и волоча на спине странно тяжелого Майка. Ей опять пришлось делать выбор. Люцио подхватил Красавку. Золотоглазка умчалась вперед. Поток уносил двоих детей, а она могла нести лишь одного. Девочку или мальчика? Сиби, девчонка, вытащившая ее из леса, заботившаяся о ней, когда Саманта едва понимала, что нужно есть, идти и жить. И Майк – последняя, может быть, надежда умирающего человечества. Сэми сделала выбор, как делала всегда – не оглядываясь. И, как всегда, ее преследовала мысль, что она совершила ужасную ошибку.

Мальчишка вырывался и надсадно орал:

– А Сиби? Где Сиби? Она утонет! Надо вернуться!

– Сиби из леса, – пропыхтела Саманта. – Там много озер. Она наверняка умеет плавать. А ты – нет.

Отчасти это было правдой, потому что, когда гидроплан разбился, Майк чуть не утонул. Но лишь отчасти, и Саманта закусила губу, подавляя гневный крик. Зачем ее постоянно испытывают? Разве мало того, что она бредет тут в темноте, по пояс в ледяной воде, без направления и без надежды, разве мало того, что она потеряла все?

– Сюда! – раздался крик впереди.

Чернота внезапно расширилась, задышала, и луч фонарика – его держал Майк – прорезал пустое пространство станции. Крепкие руки подхватили Саманту и втянули на платформу. Золотоглазка. Рядом Люцио подсадил Красавку и запрыгнул сам. Его мантия из крысиных или чьих-то еще шкурок окончательно запачкалась и промокла, и он отряхнулся почти собачьим движением, как и выскочивший из воды грифон.

А потом началось самое страшное. Вода прибывала. Они все, оскальзываясь, побежали к лестнице, но лестница оказалась перекрыта железной заслонкой. Люцио заколотил в нее ногами, грифон яростно и бесполезно ударился всем телом. Не пробив, заскулил, заскреб железо когтями. Вода прибывала, заливая платформу. А потом появились медузы.

Они вплыли одновременно из правого и левого туннеля – сверкающее факельное шествие, только не огненно-алое, а голубое, зеленое, розоватое. Их фосфоресцирующие круги, ленты и полосы прорезали черную толщу воды. На потолке заплясали колышущиеся блики. И стало так красиво, что Саманта совсем перестала бояться, – ей даже захотелось умереть в такой красоте, как в подводном дворце глубинного бога.

Над Лондоном вставала огромная кроваво-красная луна. Поначалу ее лучи коснулись башен Сити и Канари-Уорф, засветив розоватые блики в каналах и стеклах. Затем обрисовался Биг-Бен, как древний менгир, поставленный на страже у реки. Рядом с ним всплыла зубчатая тень Вестминстерского аббатства, а чуть поодаль обрисовалась массивная туша собора Святого Павла. Не остановившись на этом, лунный свет накрыл Букингемский дворец и длинную стрелу Пэлл Мэлл, заплясал на прудах Грин-парка, обрисовал усыпанные гравием дрожки, ракитник и купы кустов. Прожектора, полосовавшие небо над городом, попытались заглушить это царственное сияние, но бесславно проиграли луне. Она уже самодержавно расчертила Оксфорд-стрит, набросила покрывало на треугольник Пикадилли-сёркуса и зажгла ухмылки львов на Трафальгарской площади, а затем покатилась все дальше, через китайские ресторанчики Сохо, через Уайтчепел, все еще помнивший звук шагов Потрошителя, над безмолвными кубами бывшей галереи Тейт, над стрельчатыми арками Кингс-Кросс, на север, на юг, на восток и на запад.

Сиби, конечно, не знала, как называются все эти дома, улицы и парки, но видела лунную иллюминацию просто отлично, потому что Шелкопряд поднял ее в небо, высоко-высоко. Сиби не очень понимала, как Шелкопряду, похожему на огромную бабочку с бархатисто-черными крыльями со звездным узором, удалось пробиться сквозь потолок подземки, землю и асфальт, но, наверное, удалось – иначе как бы она все увидела? Увидела, как лунное сияние заливает город, и в это буйство света вливается новая волна, идущая с востока по реке – отчего-то против течения. Волна рассыпалась искристой пеной, выплеснув на берег сотни светозарных и черных существ. Будь здесь Элджи, он бы с легкостью признал в существах Малых Богов. С той высоты, куда Шелкопряд занес Сиби, не чувствовалась вонь и не слышался скрежет, виден был лишь свет и мозаика странных, вычурных, покрытых хитином тел, расползавшихся по улицам. Их панцири обрамляло фосфорическое мерцание, на спинах мерцали розовые и голубые полипы – и за те минуты, которые потребовались волне, чтобы затопить станцию «Эмбанкмент», шоссе и уходящие от реки улицы, город превратился в подводное царство. До Сиби не долетали ни крики, ни вой сирен, ни выстрелы – только колыхание огней, только пиршество красок, доселе доступное лишь любителям плавания с аквалангом.

Потом Шелкопряд метнулся на северо-запад, мимо Пикадилли и Оксфорд-сёркуса, мимо Паддингтонского вокзала и вдоль линии Метрополитэн, вплоть до конечной станции ветки, лежавшей уже не в Лондоне, а в глубоком Застенке. По странному стечению обстоятельств, или шутке судьбы, или из-за бесконечного самолюбия генерала Грегори Амершама именно на этой станции, тоже называвшейся «Амершам», находились центральные казармы спецчастей, или, проще, андроидов. Этого Сиби, конечно, знать не могла, она лишь отметила, что длинные бараки, огороженные высоким забором с колючей проволокой и вышками, чем-то похожи на поселок Майка и Мартина в лесу. Здесь тоже взвыли сирены – но еще до сирен и до того, как Шелкопряд занес Сиби так высоко в лондонское небо, в лагерь проник посторонний. Точнее, неверно было бы сказать «проник». Если бы Сиби заглянула в караулку, то могла бы увидеть, как пришелец перекинулся парой слов с часовыми и предъявил им какие-то документы. Документы свидетельствовали, что в казармы явился возвращающийся с задания офицер Рой Батти. Любой человек, знакомый с Роем Батти, так бы и решил, но часовые были андроидами и мгновенно заметили, что модификация не соответствует обозначенной в удостоверении. По замыслу, тут им следовало прогнать чужака через проверку генкода и поднять тревогу – однако дежурные почему-то не сделали этого, и сомнительный андроид беспрепятственно прошел на базу. С ним был белый канивр, похожий в темноте на тощего опасного призрака.