Анатолий Дроздов - Обезьяна с гранатой

– Вот что, миледи! – Рей взял ее за руку. – Так мы до утра не протянем. Надо лечь.

Он снял свой длинный, грубого сукна плащ, расстелил на полу, затем принес снаружи два седла. Бросив их в головах, он стащил с Алэйне плащ и знаком велел ей ложиться. Алэйне подчинилась. Рей примостился рядом, укрыл их обоих плащом девушки, затем придвинулся к ней со спины и крепко обнял. «Что вы себе позволяете?!» – хотела возмутиться Алэйне, но барон шепнул в ушко:

– Порознь замерзнем. Поверьте! Мне приходилось ночевать в горах. Только согревая друг друга, можно спастись.

Алэйне затихла. Рей взял ее озябшие ладошки в свои. Скоро они согрелись. А затем тепло стало медленно течь по телу, продвигаясь от спины к животу и далее – к ногам. Глаза Алэйне стали слипаться. Опасная дорога, пережитый страх, усталость – все это настолько вымотало ее, что она не заметила, как уснула.

Пробуждение вышло поздним. Открыв глаза, Алэйне увидела свет, падающий в расщелину, и поняла, что снаружи утро. А ведь легли они еще засветло. Алэйне вспомнила прошедшую ночь. Несколько раз она просыпалась от холода – с нее сползал плащ, и тогда, вместо того чтоб его поправить, она начинала жаться к Рею, жалобно при этом скуля. Барон просыпался и укрывал ее. После чего вновь обнимал. Алэйне покраснела, припомнив это, но долго переживать не стала. В конце концов, ничего предосудительного не произошло. Спали-то они одетыми! А что обнявшись, так это для тепла.

– Проснулись? – спросил Рей, заглянувший в расщелину. Выглядел он хмурым. – Я не стал будить вас с рассветом – снег еще лежал. Солнце растопило его. Вставайте! К сожалению, не могу вас накормить – еда была в тороках запасной лошади. И автомат пропал… – Он вздохнул. – В горах нападать на нас некому, и я держал его во вьюке. Ничего! Спустимся и что-нибудь придумаем.

Кони стояли уже заседланными. Алэйне нахлобучила шапку, сунутую бароном ей под голову, и забралась на кобылку. Они тронулись в путь. Вскоре выяснилось, что в снегопад, сами того не подозревая, они миновали самый опасный участок пути. Склон убегал вниз, и чем дальше, тем более становился пологим. Скоро горы и вовсе кончились. Они выбрались в долину и заметили неподалеку хижину, сложенную из потемневших от непогоды бревен.

– Это караванщики построили! – догадался Рей. – Для отдыха после перевала. Славно!

Хижина оказалась неожиданно просторной. Внутри имелся выложенный из камней очаг с подвешенным на треноге медным котлом. Дым от костра выходил в отверстие, проделанное над очагом в камышовой крыше. Вдоль стен тянулись грубо сколоченные нары. При необходимости здесь мог переночевать с десяток застигнутых непогодой человек. Внутри было на удивление свежо: или люди были здесь недавно, или же дыра в крыше обеспечивала приток воздуха.

Хижина располагалась среди просторного двора, огороженного высоким плетнем, внутри имелся колодец и поленница из нарубленных толстых веток. Караванщики, судя по всему, обустроились основательно.

– Согреем воды и умоемся! – предложил Рей. – А я схожу в заросли, может, подстрелю кого. Разожгите пока огонь, миледи!

Алэйне направилась к поленнице и принялась складывать на изгиб локтя дрова. Занятая мыслями, она не обратила внимания на шипение, раздавшееся среди дров. Внезапно острая боль, пронзившая ее ладонь, заставила ее прийти в себя.

Алэйне ойкнула и отдернула руку. На тыльной стороне ладошки виднелись две красные точки. Алэйне глянула на поленницу. Вдоль веток скользило, втягиваясь в щель, пестрое, узкое тело. Змея! Алэйне завизжала – громко и испуганно. За оградой послышался топот, и во двор ворвался не успевший отойти далеко Рей.

– Там! Там… – закричала Алэйне, указывая рукой, и пошатнулась. Мир вокруг стал бледнеть и качаться. Рей подхватил ее на руки, отнес в хижину. Там, уложив на нары, стал лихорадочно рыться в сумках. Алэйне еще успела заметить, как он извлекает знакомую коробку с крестом и бежит к ней, после чего свет перед глазами сузился и померк…

В хижине было светло. Солнечный свет, пробиваясь сквозь узкое окошко, прорубленное в стене, падал на край нар, превращая потемневшее от времени дерево в благородную, покрытую патиной бронзу. Алэйне протянула к нему руку, и свет выхватил из полумрака ее покрасневшую и распухшую ладонь. «Змея! – вспомнила Алэйне. – Меня укусила змея!»

Она испуганно приподняла голову и огляделась. Никаких змей рядом не наблюдалось. Она лежала на нарах, укрытая меховым плащом, а в хижине никого не было. Тело ныло от долгого пребывания в одной позе, а мех на плаще почему-то щекотал кожу. Алэйне приподняла край. Она лежала под плащом совсем голая. Одежды не было – совсем никакой. Только лоно и ягодицы укрывало нечто вроде набедренной повязки. «Это для чего? – подумала Алэйне с тревогой. – Зачем он меня раздел?»

Словно услыхав ее мысли, в дверной проем шагнул Рей.

– Очнулись, – обрадовался он. – Слава Иисусу! Второй день пошел… – Он метнулся к очагу и зачерпнул из котла ковшом. – Выпейте! Это бульон. Удалось подстрелить фазана, и я его сварил. Вам нужен бульон…

Алэйне, ощутив жажду и голод одновременно, приникла к ковшу и принялась пить теплую, пахучую жидкость. Бульон был без соли, зато наваристый. Видимо, нагулять жирок фазан успел. Опорожнив ковш, Алэйне откинулась на седло, служившее ей подушкой, и вздохнула.

– Плохо? – сочувственно спросил Рей.

– Нет! – ответила девушка. – Слабость и голова чуть кружится.

– Это болотная гадюка, – сказал Рей. – Заползла в поленницу на зимовку, а вы ее потревожили. Я ее убил – не то еще других покусает. Яд этой змеи очень опасен, люди, укушенные ей, чернеют и умирают. Нам повезло, что среди лекарств нашлась сыворотка, и она не утратила силу. Напугали вы меня, миледи!..

– Рей! – перебила Алэйне. – Почему я голая?

Рей смущенно кашлянул.

– Видите ли, миледи… Когда вы утратили сознание… Если с человеком такое случается, его тело слабеет и не держит того, что во внутренностях. Оно вываливается наружу…

– Ты хочешь сказать?!

Алэйне торопливо откинула край плаща и принюхалась. Странно, но ничем не пахло.

– Не беспокойтесь! – сказал Рей. – Я раздел и обмыл вас. Рубаху пришлось выбросить, но у вас есть запасная. Платье не пострадало: плотное сукно рубахи не пропустило нечистот. Я обрезал только подол, верхнюю часть рубахи разорвал и запеленал вас на всякий случай…

– Ты меня мыл?

Алэйне приподнялась на нарах.

– Вам неприятно, что я видел вас голой? Не нужно стыдиться, миледи! Вы были без сознания, а рядом не нашлось женщины, которой следовало это поручить. Я старше вас и был женат…

– Я не об этом! Ты мыл меня, обгаженную!

– Мне приходилось делать вещи куда более неприятные, – пожал плечами Рей. – Это такая малость!