Сьюзен И - Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

Я настолько привыкла к тому, что ситуация всегда под его контролем, настолько поверила в его гордость и самообладание, что мне тяжело видеть его таким – во власти женщины, которая ведет себя словно отвергнутая любовница. Кто сказал, что небесные создания не могут быть столь мелочны?

Ее взгляд скользит ко мне, словно она хочет сказать, что цена – моя жизнь. Затем она снова смотрит на Раффи, взвешивая возможные варианты.

Раздается стук в дверь.

В глазах Лейлы вспыхивает тревога. Иосия выглядит так, будто его приговорили к низвержению в преисподнюю.

– Это всего лишь мой ужин, – говорит Раффи и открывает дверь, прежде чем кто-либо успевает спрятаться.

В дверях стоит Тра-Тру. Вид у него профессионально-бесстрастный. На нем все тот же костюм лакея, с длинными фалдами и белыми перчатками. Рядом тележка, на которой лежит поднос с серебристой крышкой и завернутые в салфетку приборы. Комната снова наполняется запахом теплого мяса и свежих овощей.

– Куда поставить, сэр? – спрашивает Тра-Тру, ничем не показывая, что кого-то узнал, и никак не реагируя на почти полную наготу Раффи.

– Я возьму.

Раффи берет поднос, тоже ничем не выдавая, что узнал официанта. Возможно, Раффи не обращал внимания на близнецов в лагере, но, вне всякого сомнения, близнецы обратили внимание на Раффи.

Тра-Тру кланяется, закрывая дверь, но его глаза продолжают обшаривать комнату. Уверена, что он запомнил каждую подробность, каждое лицо.

Раффи ни разу не поворачивается к нему спиной, скрывает шрамы, так что Тра-Тру все еще может считать его человеком, если только не видел Раффи в клубе, когда сквозь разрезы в пиджаке проглядывали крылья. Так или иначе, людям Оби вряд ли понравится, что двое сбежавших «гостей» их лагеря в итоге очутились в компании ангелов в обители.

Интересно, если Раффи прямо сейчас распахнет дверь, не окажется ли за ней Тра-Тру, приложивший ухо?

Лейла слегка расслабляется и усаживается в кожаное кресло, словно королева на трон.

– Ты являешься без приглашения, ешь нашу пищу, обустраиваешься в нашем доме, словно крыса, и у тебя еще хватает дерзости просить о помощи?

Я знаю, что должна молчать. Для Раффи столь же важно вернуть крылья, как для меня – спасти Пейдж. Но, видя развалившуюся в кресле Лейлу на фоне обугленного города, я не выдерживаю.

– Это не ваша еда и не ваш дом! – чуть ли не с отвращением бросаю я.

– Пенрин, – предупреждающе говорит Раффи, ставя поднос на барную стойку.

– И не оскорбляйте наших крыс. – Я с силой сжимаю кулаки, так что ногти врезаются в ладони. – Они имеют право здесь находиться. В отличие от вас.

В воздухе повисает столь напряженная тишина, что кажется, будто Лейла сейчас меня задушит. Возможно, я только что лишила Раффи шанса вернуть себе крылья. Вид у Лейлы такой, словно она готова разорвать меня пополам.

– Ладно, – успокаивающе говорит Иосия. – Давайте сделаем перерыв и сосредоточимся на главном. – Из всех ангелов он выглядит наиболее зловеще со своими кроваво-красными глазами и кожей неестественной белизны, но внешность значит далеко не все. – Раффи нужно получить назад крылья. Теперь нам остается выяснить, что хочет взамен прекрасная Лейла, и все мы будем счастливы. Больше ведь ничего и не надо, верно?

Он смотрит на каждого из нас. Хочется сказать, что вряд ли я буду счастлива, но я и без того уже слишком много наговорила.

– Отлично. Итак, Лейла, – спрашивает Иосия, – чем мы можем тебя осчастливить?

Лейла жеманно опускает ресницы:

– Я подумаю.

Уверена, она уже готова назвать свою цену. К чему кокетничать?

– Приходи через час в мою лабораторию. Мне нужно подготовиться. Но крылья возьму сейчас.

Раффи колеблется, будто ему предлагают подписать договор с дьяволом. Затем уходит в спальню, оставив меня с Лейлой и Иосией.

К черту! Я иду следом за Раффи и нахожу его в ванной, где он заворачивает крылья в полотенца.

– Я ей не доверяю, – говорю я.

– Тебя могут услышать.

– Не важно. – Я прислоняюсь к дверному косяку.

– Есть идея получше?

– Что, если она просто заберет твои крылья?

– Тогда это будет уже моя проблема.

Он откладывает в сторону упакованное крыло и начинает заворачивать второе в полотенце размером с простыню.

– Тогда у тебя не будет никаких рычагов.

– У меня и сейчас их нет.

– У тебя есть крылья.

– Что мне с ними делать, Пенрин? Повесить на стену? Они бесполезны, пока их не пришьют обратно.

Раффи проводит ладонью по двум сверткам с крыльями и закрывает глаза.

Чувствую себя полным ничтожеством. Похоже, я лишь усилила его сомнения.

Он проходит мимо меня. Я остаюсь в ванной, пока не слышу, как за двумя ангелами закрывается входная дверь.

Я смотрю в темные окна, из которых открывается вид на обугленный город.

– Расскажи мне о Посланнике.

Для меня это первая возможность хоть что-то понять из предыдущего разговора с Иосией.

– Бог повелевает Гавриилу – Посланнику. Затем Гавриил говорит остальным архангелам, чего желает Бог. – Раффи зачерпывает полную ложку подогретого картофельного пюре. – Во всяком случае, такова теория.

– Бог не говорит ни с кем из других ангелов?

– Уж точно не со мной. – Раффи разрезает стейк с кровью. – Но опять-таки в последнее время я не пользовался особой популярностью.

– Он когда-нибудь говорил с тобой?

– Нет. И сомневаюсь, что однажды захочет.

– Но, судя по тому, что сказал Иосия, ты мог бы стать следующим Посланником.

– Угу, хорошая шутка. Хотя в этом нет ничего невозможного. Формально я вхожу в число потенциальных преемников.

– Почему шутка?

– Потому что, мисс Любопытство, я агностик.

– Ты… агностик? – Я смотрю на него, пытаясь понять, говорит ли он всерьез. – То есть ты не уверен в существовании Бога? Как такое может быть? Ты же ангел, ради всего святого!

– И что?

– То, что ты – создание Бога. Он тебя создал.

– Считается, что Он создал и вас тоже. Разве среди вас нет тех, кто не уверен в существовании Бога?

– Ну… да, но Он с нами не говорит. В смысле, Он не говорит со мной. – Я вспоминаю свою мать. – Ладно, согласна, есть люди, которые заявляют, будто они общаются с Богом или наоборот. Но откуда мне знать, правда ли это?

Моя мама говорит с Богом даже не по-английски, а на каком-то придуманном языке, который только она и понимает. Вера ее фанатична. Точнее, фанатична ее вера в дьявола.

А я? Даже сейчас, с ангелами и прочим, я до сих пор не могу поверить в ее Бога. Хотя, должна признаться, по ночам я опасаюсь ее дьявола. Но в общем, думаю, я все же остаюсь агностиком. Кто знает, может быть, эти ангелы – всего лишь пришельцы с другой планеты, пытающиеся обманом одолеть нас почти без боя. Я ничего не знаю и, скорее всего, никогда не узнаю о Боге, ангелах и большинстве вопросов, которые задает жизнь. И я с этим смирилась.