Николай Степанов - Змееносец; Змеиный король; На стыке трех миров

– Почему ты похож на меня?

– Я? Этого не может быть!

– Почему не может? – удивился Сурич.

– Потому, что не я на тебя, а ты на меня похож.

– А какая разница?

– Большая. Я первый это заметил.

– Не будь столь самоуверен. Ты ведь не из Жарзании, верно?

– Допустим. И что?

– Излагаю некоторые факты. В день Красного солнца ранним утром некто связанный в сопровождении нового ратора Оршуга выехал из Лирграда. Было?

– Откуда?..

– Потом он же каким-то образом ловко освободился от веревок, справился с четырьмя бойцами, а на пятом обломался. Тебе еще вроде ногу тогда продырявили.

– Все-то ты знаешь…

– Значит, первым, кто заметил наше сходство, был все-таки я. Правда, так и не понял, куда ты потом подевался. Всю воронку обшарил, но ты словно сквозь землю провалился.

– Какую еще воронку?

– Которая осталась на месте, где тебя пытались убить.

– А из-за чего она вдруг образовалась? – спросил Тич.

– Не мог же я позволить какому-то наемнику убить… почти себя.

– Ты колдовал в день Красного солнца?

– Мне можно. Как, впрочем, и тебе, наверное. Хотя если честно, мое заклинание не должно было тогда привести к столь масштабным последствиям. Сознавайся, к магии обращался?

Оба противника сблизились на расстояние четырех шагов. Сурич увидел страшную рану на руке двойника и блокированную чарами частичку заклятия.

– Давай я уберу эту гадость. Если она наружу вырвется, может больших бед натворить.

– Только руку мне оставь, иначе наше сходство перестанет быть полным. – Кархун почему-то сразу доверился незнакомцу.

– Договорились. – Уничтожив остатки колдовства, ратор Мугрида повторил вопрос: – Так почему мы так похожи? Ты тоже родился в день Красного солнца? Кто твои родители?

– Столько вопросов сразу. – Упоминание о дне Красного солнца вернуло Тича на несколько дней назад, к моменту схватки с умелым рубакой и необъяснимому переносу налетающий остров. – Сначала скажи: могло твое заклинание перетащить меня в другой мир?

– Нет. Хотя я как-то слышал, что два кудыр-мага способны пробить дыру в иной мир.

– Неужели в тот день я со страху действительно чего-то наколдовал? Мне ведь тогда еще ничего не было известно о собственных магических способностях.

– Хочешь сказать, провалился в другой мир?

– Скорее, поднялся. Ты когда-нибудь видел летающий остров? – вопросом на вопрос ответил Тич.

– Нет.

– А я с раненой ногой как раз на нем и оказался.

– Чудеса!

– Не веришь?

– Удивляюсь.

– А мне каково было? Летающая скала, полусвихнувшийся малорослик, определивший во мне магические способности…

– Он тебя учил?

– Немного.

– То-то я смотрю, почерк у тебя нездешний…

Двойники стояли и разговаривали, будто и не было только что между ними смертельной схватки. Ни один не мог объяснить себе, почему так происходит, но они и не задавались вопросами. Это как беседа с самим собой перед зеркалом, ведь собственного отражения бояться не стоит. Как и врать ему.

– Ты глубинной памятью владеешь? – спросил привратник, решив вернуться к вопросу о сходстве.

– Не знаю такого заклинания.

«Раскудырная сила! У него на лбу появляются те же три морщины, когда он задумывается, – не мог не отметить кархун. Девушки, с которыми Тич встречался в Гудалане, часто указывали парню на эту его особенность мимики. – Неужели в другом мире у каждого человека существует свой двойник. Или?..»

– Это полное погружение в глубь своего сознания, которое хранит не только собственные, но и воспоминания близких кровных родственников, – решил пояснить ученик Раз руга. – Например, матери.

Первый удачный опыт с памятью на летающем острове теперь приобрел для кархуна совершенно иной смысл. Тогда он решил, что вклинился в чужие воспоминания. А что, если?..

– Этого не может быть, – не поверил Сурич. – Человек не способен помнить то, чему сам не был свидетелем.

– До недавнего времени я тоже так считал. – Тич посмотрел на поврежденную руку. Рана практически не болела. – Не возражаешь, если я попытаюсь вспомнить свой первый день рождения прямо сейчас?

– Только если пустишь меня в свои мысли.

– А это как? – пришла очередь привратника удивляться.

– Просто не напрягайся, когда почувствуешь стороннее присутствие – и все.

– Раскудырная сила! Почему я должен тебе настолько доверять? Совсем недавно ты хотел меня убить!

– А сам?

– Ни одно из моих заклинаний не было смертоносным. Я лишь с чужими разбирался, да тебя пытался как-нибудь урезонить, чтобы поговорить.

– Сам виноват, – парировал вожак повстанцев. – Нечего было под маской прятаться, да еще моей собственной.

– Твоей?

– Вот я и проболтался, – усмехнулся сиргалийский волшебник. – Теперь ты знаешь, как меня зовут.

– С чего это вдруг? На ней написано твое имя?

– Неужели правда не знаешь?! – не поверил кудыр-маг.

– Откуда? Эту маску мне принесли сегодня утром. Попросили надеть. Зачем – объяснить не успели.

– Ну ты, брат, прямо как не от мира сего.

– Брат?

– Да это так, присказка.

– Как знать, как знать… – Тича охватило волнение. Он с самого начала разговора почему-то ничуть не опасался грозного незнакомца, словно действительно встретился с родственной душой. – Ладно, давай я попробую вспомнить, а ты присмотри за моими воспоминаниями, а заодно и за тем, чтобы никто не мешал.

– Барьер я уже поставил, – сообщил Сурич. – За его границей нас даже увидеть невозможно. А чтобы его преодолеть, нужно быть кудыр-магом.

– Вот и отлично. – Привратник уселся на песок.

Тич ощутил боль и страдания матери во время родов. Видел заботливое отношение своей бабки, ворчливость которой улетучилась, как только у дочки начались схватки.

– Мавсин, у тебя мальчик и еще один мальчик, – сообщила она роженице, когда та немного пришла в себя.

– Их двое? – прошептала мать.

– Да. И это дает нам шанс спасти хотя бы одного.

– О чем ты, мама?

– За ребенком волшебника, появившимся на свет в день Красного солнца, обязательно приедут.

– Кто?

– Ловчары (чтоб им к Кардыблу раньше срока явиться!), только эти душегубы отбирают детей у матери.

– Зачем?

– Нам с тобой никто ничего объяснять не будет. Надо решить, которого себе оставить – старшенького или младшенького?

– Мама, как можно?

– Ты хочешь потерять обоих?

– Нет.

– Тогда лежи и молчи. Тебе силы беречь надо. – Бабка выглянула в окно. – Вон уже скачут, изверги.

В это время один из младенцев закричал.

– Придется отдать старшенького. Второй вроде поспокойнее будет. – Женщина взяла ребенка на руки. – Мавсин, я схоронюсь на время. А ты не вздумай им перечить, просто отдай. Главное, чтобы избу нам не спалили.