Дмитрий Ермаков - Слепцы

Арсений поворачивается ко мне спиной. Чего это он?

Только тут я замечаю, что между нами на каменном столе лежит нож. Тот самый, который нам с Дашей удалось сохранить во время экспедиции. Прекрасное оружие с острым лезвием. Таким же клинком я убил Кондрата…

Раньше ножа тут не было. Я не слепой, я бы заметил.

Откуда он взялся?! Я его не приносил. Провалами в памяти не страдаю. Сергей Иванович тут тоже ни при чем. Остается только один вариант: Арс. Он принес на нашу «беседу» оружие? Вот так раз… Вот так Арс…

Вот это орудие убийства лежит передо мной. Надо только протянуть руку.

И, кажется, я начинаю понимать, что происходит. Арсений Петрович – человек мудрый, в этом я имел возможность убедиться. Он все рассчитал. Учел, что после нашего разговора у меня может возникнуть желание прикончить его. Он отлично понимал, что я не поверю никаким клятвам. И он нашел выход.

Нож лежит передо мной. Арсений сидит спокойно, даже расслабленно, подставив под удар шею и спину. И это в двух шагах от смерти. Невероятно… Непостижимо! Черт возьми, ну и нервы. Ну и мужик этот Арс…

Что ж, Белый Барс все верно рассчитал. Я не смогу нанести удар. С таким другом, с таким союзником, как он, я могу быть спокоен за свое будущее. Моя тайна, наша общая тайна свяжет наши судьбы навеки. Мы горы свернем вместе. По отдельности мы мало что можем. Так уже было с Алексом и Афоней. Зато вместе… Вместе… Рай, может, и не построим, но хоть покажем этим пещерам, кто в аду хозяин, хе-хе.

И не только в этом дело. Хватит смертей. Хватит крови. Слишком много людей погибло в этих пещерах. Даже их привидениям тут тесно. А мне так и так несладко придется. Сколько бы я ни убеждал себя, что смерть Кондрата Филипповича была неизбежной, что его убийство явилось вынужденной мерой, от мук совести все равно никуда не деться. Брать на душу еще один грех? Нет.

Довольно. Надо учиться жить мирно. Надо находить общий язык без оружия. Надо учиться говорить. Федя хорошо тогда сказал: мы не слышим друг друга. И не понимаем. Надо разорвать этот порочный круг. И жить надо, черт побери. Жить!

Сколько прошло времени с того дня, как мы поселились в доме Брянцева? Неделя. Всего неделя… Но создается ощущение, что прошла целая вечность! Жизнь, как и прежде, вошла в свою колею. Ужасы постепенно забываются, раны затягиваются.

Здесь, в жилище Сергея Ивановича, мы можем целыми сутками не выходить за дверь. Здесь есть свой родник и большой круглый бассейн, в нем даже можно устраивать заплывы. Имеются запасы пищи, а через многочисленные тайные ходы удобно совершать вылазки. Без охоты все же нельзя обойтись, и раз в два дня кому-то приходится покидать нашу берлогу. Пушистики иногда мелькают в округе, но пока их мало, и они обходят нас стороной. Молодцы, умные твари. Хотя когда-нибудь, конечно, нам придется с ними столкнуться…

Афанасий взял в свои руки управление племенем и не дает людям скучать. Снова занятия спортом и заплывы, снова поэтические вечера. Даже музыка звучит. Маша смастерила из раковины нечто вроде рога, а из кости крупной ящерицы – свистульку. Даже Даша пишет стихотворение. Раньше, насколько я знаю, Дашуля этим не баловалась. Посмотрим, что у нее получится.

Здесь тепло, можно ходить почти без одежды. Здесь спокойно: ни наводнений, ни оползней, ни ядовитых испарений.

И все, вроде бы, хорошо.

Но у меня все равно душа не на месте.

Слишком гладко идет наша жизнь в Больших пещерах. Не жизнь, а сказка. Так не бывает. Рад был бы поверить, что все опасности остались в прошлом, да не могу. И чем веселее, чем счастливее живет наша дружная семья, тем сильнее волнение.

Откуда нанесет судьба удар в следующий раз? Не знаю. Я просто уверен: он будет, и очень скоро.

А пока я живу, как все.

Беседую часами с Сергеем Ивановичем о космосе, о мире до Катаклизма. Каждую свободную минуту стараюсь уделять Даше. Так идут дни…

Маша и Даша торопливо шли к запасному входу в убежище, Герман, вооруженный ножом, прикрывал их, Афанасий встречал у входа. Женщины тащили каждая по несколько десятков грибов. Понадобилось срочно пополнить запасы пищи, а те грибные посадки, которые Сергей разбил у самых стен дома, ночью кто-то уничтожил. Пришлось организовывать дальний рейд.

Отлично зная, как опасно находиться вне стен, Маша и Даша не стали мешкать, ловко нырнули в проем. Надо было поторапливаться и Герману, но отчего-то он не спешил. Что-то привлекло внимание Лыкова рядом с уничтоженными грибницами.

– Давай быстрее! – поманил его вождь. Тот словно бы не слышал. Космонавт встал на колени, долго рассматривал что-то на песке, а когда подошел наконец к вождю, вид у него был озабоченный, встревоженный. Лыков озирался по сторонам так, будто чего-то опасался.

– На минутку, – позвал он Афоню.

– Мы и так торчим тут у всех на виду. Пошли скорее! – вождь нервничал. Он понимал: кто-кто, а Герман никогда не стал бы поднимать тревогу по пустякам. Но затягивать вылазку вождь тоже не хотел.

– Ну, что на этот раз? – спросил с легким раздражением Афанасий, когда они отошли в сторону.

– А ты сам посмотри, – указал Лыков на песок.

Афанасий посмотрел – и ахнул.

Рядом с разоренной грибницей понять что-либо было невозможно, а вот в стороне через всю пещеру вела цепочка следов. Огромные отпечатки, превосходившие след любого из членов племени раза в полтора. Судя по глубине, их оставил кто-то очень тяжелый.

– Есть мысли, что за зверь такой? – Афоня облизал мигом пересохшие губы.

Вместо ответа Герман подошел к ближайшему отпечатку и наступил рядом, стараясь надавить посильнее. Потом он шагнул в сторону.

– Человек! – ахнул вождь.

– Человек, – кивнул Лыков. – Никто не видел в пещерах посторонних, значит, прошел ночью. Осторожный, гад. Я случайно наткнулся, едва мимо не прошел… Слушай! А может, это тот самый Белый Спелеолог из легенды?

– Герман, твою дивизию! Сам ты Белый Спелеолог, – фыркнул Афанасий. – Выкинь из головы все эти бредни Ханифы. И без того ясно, что мы имеем дело с чудовищем.

Афанасий немного напряг воображение, представив себе существо, еще более высокое и массивное, чем Брянцев, и ему стало не по себе. Такой исполин мог убить одним ударом кулака. Возможен был и другой вариант: обладатель следов только ступни имел человеческие, а все остальное – совсем другое.

Молча шли Афанасий и Герман обратно, и в голове Лыкова звучали слова, сказанные недавно Сергеем Ивановичем: «Эти пушистики и меня доставали, что ты думаешь. Захотел бы – давно всех передавил. Но я считаю, в природе не бывает ничего лишнего. Перебив кучу пушистиков, я нарушил экологический баланс пещер. Что-то сместилось в этой пищевой цепочке, что-то теперь пойдет не так. Нет, я не жалею, что спас твоих друзей. Иначе поступить я не мог. Просто имей ввиду: пушистики не пускали сюда других хищников. Не удивлюсь, если скоро откуда-нибудь из самого дальнего закоулка этого мира вылезет что-то… Что-то опасное…»