Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Псы господни

Они свернули в один из отнорков — этот был намного шире других, по крайней мере, он был достаточно широк, чтобы они прошли туда все втроем. Вход перекрывала не дверь, а что-то вроде завесы из бамбуковых палочек, нанизанных на веревки; она с шуршанием раздвинулась перед ними…

Его положили на что-то, напоминающее кровать, но очень жесткое, деревянное. Монах скинул капюшон, зажег в келье свет, полил чем-то на руки. Остро запахло спиртом…

— Как он был ранен?

— Пулей с большого расстояния, — ответил зулус, — и еще он упал. Я сделал все, как ты сказал, брат, но боюсь…

— Все мы в руках Господа. Помоги мне…

Монах был белым. Его кожа была темна от въевшегося за годы скитаний загара, который уже не сойдет, но все же он был белым…

Стиснув зубы, Паломник наблюдал, как монах осторожно разрезал ножом и снял повязки, как он исследовал рану… зубы чуть не сыпались белыми острыми осколками, но он держался…

— Перелом ребер… — наконец сказал священник, — но легкие не повреждены, иначе бы он не дошел сюда. Пулевое с переломом конечности. Но думаю, кое-что мне удастся сделать. Отправь его в страну предков, как я тебя учил. Мне потребуется время.

Зулус куда-то отошел и вернулся с остро пахнущей лекарствами бутылкой и грубо вырезанной полотняной маской, набитой ватой…

— Кто вы? — Паломник поднялся на локте насколько смог и посмотрел на монаха-врача. — Откуда вы знаете русский? Это ведь русский, так?

— Все мы дети Господни, — взгляд белого монаха-врача был острым и сосредоточенным, — и пути наши ведает лишь он. Если Господь даст — вы поправитесь и даже сохраните ногу. Я видал кое-что и похуже. Мбопа, что ты медлишь?

— Извини, брат. Страна предков велика, но я сам был там и вернулся. Такой воин, как ты, тоже обязательно вернется… — сказал великан-зулус и прижал к лицу Паломника сладко пахнущую хлороформом маску…

Через несколько месяцев после описанных событий зимой начальник четвертого управления РСХА генерал-майор полиции доктор Элих неожиданно подал в отставку по состоянию здоровья. Новым начальником четвертого управления РСХА (тайная государственная полиция, гестапо) стал новоиспеченный генерал-майор сил полиции доктор Манфред Ирлмайер, бывший рейхскомиссар безопасности Абиссинии. Новым начальником третьего отдела [100] Отдел три — террористическое и подрывное влияние: террористические, подрывные и антигосударственные организации на территории рейха и за его пределами, угрожающие безопасности рейха. Для справки: Отдел один — разлагающее влияние: коммунисты, половые извращенцы, анархисты, сектанты. Отдел два — преступное влияние: организованная преступность, особо опасные криминальные проявления. Отдел четыре — охрана, безопасность, предотвращение покушений. В гестапо не было деления на службы, действующие за пределами Священной Римской империи (разведка) и внутри (контрразведка). Это чрезвычайно благоприятно сказывалось на результатах и позволяло по необходимости быстро перебрасывать сотрудников на нужные направления работы. Отделы в свою очередь делились на рефературы по проблемам. , одного из ключевых в четвертом управлении, стал бывший начальник второй рефературы рейхскомиссариата безопасности Абиссинии, наконец-то получивший директорский пост — криминальдиректор, доктор Зайдлер [101] Криминальдиректор — соответствует званию подполковника полиции. .

— И после этого вы…

Человек с обожженной африканским солнцем кожей отрицательно покачал головой:

— Не сразу, брат мой, не сразу. Я тогда еще многого не знал.

— А что узнали?

— Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле… — процитировал незнакомец Евангелие от Иоанна. — В Африке просто зло не так скрывается, как здесь. Не рядится в маску добра. Не укутывается вуалью лжи. В Африке зло… — он замялся, чтобы подобрать нужные слова, — весомо. Зримо. Ощутимо…

— Осторожнее…

Улыбающийся, как гном, невысокий чернокожий пастух-монах показал длинным, вдвое длиннее его посохом на каменную осыпь.

— Эта осыпь может тронуться в любой момент. Осторожнее. Давай отгоним коз. Они не понимают этого и могут угодить под обвал…

Паломник — так его звали теперь монахи — достал из-за крепкой, толстой веревки, обернутой вокруг пояса в несколько слоев, большую рогатку. Поднял камешек. Баран — вожак стаи — недовольно мекнул, но второе попадание заставило его все же изменить направление движения и обойти опасный участок…

Через месяц после того, как Паломника привели в монастырь, он первый раз неуверенно встал на ноги. Брат Евген оказался хорошим врачом. Как оказалось, кость в ноге не переломилась совсем, от нее под воздействием удара высокоскоростной тяжелой пулеметной пули откололся кусок. Брату Евгену удалось удалить его и наложить повязку с веществом, известным как «кровь семи братьев», оно есть только на острове Сокотра, расположенном в Аденском заливе. Это вещество, по сути, знахарское, не признанное официальной медициной, можно было найти на базаре только в этой части света, его привозили с Сокотры рыбаки и продавали втридорога. Удивительно, но обычного для лечения ранений в антисанитарных условиях сепсиса не наступило, не было и намека на гангрену, хотя для нее были все условия: загрязненная рана, обширное повреждение и отмирание тканей, длительное неоказание медицинской помощи, при том, что на раненую конечность давалась нагрузка. Но снадобье справилось с этими ранами, а брат Евген и тугая повязка справились и с переломами ребер — их вообще можно излечить только правильно наложенной повязкой и неподвижностью.

Он многое узнал — как нужное, так и то, что казалось ненужным, никчемным. Например, в этих горах человек впервые научился варить и пить кофе: пастух заметил, как козы жуют листья какого-то кустарника, а потом скачут по камням, забираются на деревья и ничуть не устают. Тогда пастух отнес ветку с плодами в монастырь, возможно даже этот самый, и монахи сначала пытались жевать листья, а потом у кого-то возникла мысль поджарить и листья, и плоды этого странного кустарника. Так и возник кофе. Это было не так важно… но опыт того, как месяцами жить на козьем молоке, кофейных зернах и местных растениях, скисшим козьими молоком лечить желудочные болезни, как спать на камнях, укрываясь простым покрывалом из сложенного вдвое грубого материала, как по едва уловимым следам на камнях видеть, кто и куда прошел — весь этот опыт был, в конце концов, бесценным. Такого не давали даже в Дечима Мас, десятилетиями воевавшей в Африке и перенявшей много у триполитанских берберов и других племен…