Роман Глушков - В когтях багряного зверя

Залитый с ног до головы кровью, в отблесках огня Виллравен выглядел сущим демоном. Он, конечно, успел глотнуть своей боевой настойки и, не имея в пределах досягаемости ни одного противника, продолжал неистовствовать так, что мостик под ним ходил ходуном. Кирк не стоял на месте ни секунды: потрясал мечом; грыз кожаный наручень; орал оставшимся за бортом врагам жуткие проклятья; пинал иностальные перила с такой силой, что те от ударов его босых ног гнулись, как проволока. С губ берсерка, будто из пасти загнанной лошади, слетала пена, но он явно не намеревался падать от изнеможения. Напротив, Виллравен жаждал растерзать еще толпу противников, и его шкипер наверняка ощущал себя рядом с вождем весьма неуютно. Что лишь усиливало нервозность, с какой он вел машину к воротам.

Умей «Мадам де Бум» стрелять пулями, мы могли бы попытаться прикончить Кирка четырьмя прицельными выстрелами. Но палить по нему с такого расстояния картечью означало лишь еще больше взбесить берсерка и направить на себя его гнев. Так, по крайней мере, думал я. Думал совершенно практично, с какой стороны ни глянь. Но не все из нас при виде Виллравена сохранили способность рассуждать трезво. Едва мы поняли, кто беснуется на мостике буксира, как из горла Тунгахопа раздался приглушенный рык, а сам он весь подобрался, словно готовый к броску, охотящийся лев.

– Будь я трижды проклят, если позволю уйти этому песьему отродью! – пророкотал домар, закидывая секиру за спину в петлю на кожаной перевязи. – Это мой бой! Мой, и только мой! Ты, Убби, лучше пригляди за Владычицей! Как выйдете наружу, сразу бегите к канаве, а оттуда – тем путем, каким мы сюда пришли. Ну, а я отвлеку на себя Кирка так, что он даже не взглянет в вашу сторону! Прощайте, братья, и вы, госпожа! Пора покончить с этим дерьмом раз и навсегда!

– Постой!.. – попытался удержать героя опешивший Сандаварг. Даже по его меркам такой поступок выглядел полным безрассудством. Но домар на нас уже не смотрел, а, пригнувшись, спешил прямиком к цели. Убби рванулся было следом, но в последний момент глянул на едва живую от страха Владычицу, смачно выругался и остался на месте. Как бы ни хотелось ему присоединиться к Тунгахопу, не рожденный ребенок Дарио был для Сандаварга важнее возмездия, о каком денно и нощно грезил его собрат по оружию.

Бронекат наткнулся на обломки и замедлил ход, чем домар не преминул воспользоваться. Обогнув поваленную водокачку так, чтобы напасть на проехавшего мимо Виллравена с тыла, Тунгахоп настиг буксир и вскочил ему на сцепное устройство (сам прицеп, на каком враги привезли сюда свою армию, они, судя по всему, спрятали где-то в окрестностях форта). Дальнейшее было для мстителя не сложным. У кормовой баллестирады дежурил один из бойцов Кирка. Стрелок не успел взять на прицел выбежавшего из-за водокачки человека, а когда тот настиг бронекат, он уже кричал: «Не стреляй, брат! Я свой! Я свой!..»

Как я уже упоминал, одежда посланцев с Севера отличалась от той, в какой ходили здешние северяне, что было заметна даже в полумраке. Штаны и снаряжение Тунгахопа свидетельствовали о том, что он не принадлежит к захватчикам. Это и сбило с толку стрелка, поверившего коварному пассажиру. Но доверие то было весьма мимолетным. Стоит лишь Тунгахопу подняться на палубу, его узнает немало врагов, которые принимали участие в его неудавшейся казни.

Поэтому Тунгахоп и не стал больше маскироваться. Перевалившись через борт, он тут же выхватил секиру и раскроил череп не успевшему даже вякнуть стрелку. После чего немедля ринулся к мостику, где продолжал бесноваться Кирк.

– Виллр-р-равен!!! Узнаешь меня, грязный выродок?! – взревел Тунгахоп, взбегая по ступенькам ведущей на мостик лестницы. – Я – Тунгахоп, сын Аттердага, пришел за твоей головой из самого ада! Умойся кр-р-ровью, грязная собака!..

Последние слова наш друг проорал, уже ступив на мостик и занося секиру для нового удара. Но Кирк, чьи инстинкты были обострены до предела, уже заметил врага и с таким же громким ревом спешил ему навстречу. Даже целая армия воскресших мертвецов не смогла бы удивить, а тем паче испугать обуянного яростью берсерка, и вопли Тунгахопа нисколько его не ошеломили.

Парировать тяжелый топор мечом сложно, но не для берсерка. Его встречный блокирующий удар был столь же мощным, как атакующий, и не обладай оружие северян отменной прочностью, оно пришло бы в негодность от первого же такого столкновения.

Домары схватились прямо на узком мостике – не самом удачном месте для обычного боя, но подходящем для сведения личных счетов один на один. Несколько находящихся на палубе северян кинулись на помощь вожаку, но он, отбив очередной удар, рявкнул на них, и они остановились как вкопанные у подножия лестницы. Кирк не был благородным воином, что доказала их предыдущая встреча со сквадом Тунгахопа. И все же сейчас, когда в берсерке бурлила нерастраченная злоба, он решил разделаться с недобитым врагом самолично, пусть это и не он заставил Кирка бежать из собственной крепости, словно вытравленной из норы лисице.

Прежде чем буксир въехал в разгромленные ворота и скрылся с наших глаз, Кирк и Тунгахоп успели обменяться несколькими могучими ударами. Правда, без результата. Всякий раз реакция обоих противников выручала их, и сталь натыкалась на сталь, а не на вражескую плоть. Тунгахоп не был берсерком, но жажда мести придавала ему сил и ярости так же, как Виллравену – его наркотический коктейль. Трудно было предсказать, кто в этом поединке одержит верх. Но то, что как минимум один из домаров не сойдет с мостика живым, было столь же очевидно, как наступление очередного утра…

…Которое, кстати, уже наступало. Проводив глазами вырвавшийся за пределы форта буксир, я обратил внимание, что ночь плавно переходит в предрассветные сумерки. Это означало, что нам нужно поспешать. Сейчас Виллравен уверен, что Владычица находится у захватчиков. Но после того, как хозяева разжились бронекатом, они наверняка предпримут попытку вернуться в крепость (неважно, будет к тому моменту жив их домар или нет), чтобы отбить пленницу и поквитаться с врагами, какие там еще останутся. Это произойдет, едва рассеется тьма, и нам к тому моменту нужно быть подальше от Закатной Стрелы. Так далеко, чтобы новый впередсмотрящий буксира не высмотрел нас с марсовой мачты.

Бронекат проторил среди обломков широкую дорогу, которой мы и воспользовались. Выбежав из форта, мы тут же свернули направо и припустили вдоль подножия стены к сточной канаве. Снаружи огонь уже погас, и наши темные фигуры были почти не различимы на фоне темных камней. И даже если где-то неподалеку засело прикрытие захватчиков, все их внимание было сосредоточено в эту минуту на бронекате, откуда доносились грозные вопли и звон оружия.