Один из леса

— Ладно, погорячился я. Одну ночь можешь переночевать, а завтра рано утром уходи.

Он свернул в другой коридор, бросив напоследок:

— Но из Шатра носа не высовывай и в зал вечером не суйся. Иди прямо сейчас к себе и сиди там безвылазно. Пожрать принесут.

Сидеть в Шатре я, конечно, не собирался, но неясно было, что делать. В одном Сиг прав: идея идти к Бадяжнику запоздала, сыворотка уже у Зверобоя. Возможно, бандиты даже успели допросить Миху. Сначала пытали, потом вкололи это дерьмо…

Я сел на койку. Так, охотник, сосредоточься, соберись. Как вызволить Михаила из грузовика? Борзой выбыл, остались Зверобой, Кузьма, Рыба, Боров и Гига. Пятеро. У меня ТОЗ с обрезом, три ножа: мой, Михи и Борзого. И резиновый молоток. И деньги появились, теперь боеприпасы могу прикупить. Я достал из кармана брусок золота и один рубль, подбросил монету на ладони. Тридцать три рубля хватит на сильно подержанный автомат, если поторговаться. Гранатомет – нет, никак. Значит, АК, ружье, обрез… обвешаться этим всем, еще, может, пару-тройку гранат раздобыть. И наплевать на карателей, они будут уже не моей проблемой. Быстрый наскок на стоянку бандитов – единственный мой шанс, других вариантов не видно. Эх, гранатомет бы все-таки! У Сига ведь наверняка имеется. И гранат побольше. Продать он откажется, но можно ведь иначе. Схватить его, ствол к виску, заставить провести меня на склад…

За дверью раздались быстрые шаги, и я вскочил, подняв ружье. Донесся шепот:

— Стэн!

Я шагнул к двери, встав сбоку у стены, приоткрыл.

— Это я, — прошептала Ксюха. Она тяжело дышала, словно только что бежала.

— Входи.

Девушка протиснулась в проем, схватила меня за руку и прошептала:

— Сиг тебя сдал!

— Кому? – не понял я.

— Бадяжнику. Когда вы говорили, я на кухне слышала. Ты пошел сюда, а хозяин сразу к нему побежал. Я за ним. Он зашел к Бадяжнику в дом, я снаружи спряталась. Когда Сиг вышел, там засуетились, сам Бадяжник тоже появился, стал отдавать приказы. У входа бойцы собрались. Я тогда побежала быстрее к тебе.

— Скорее всего, он сказал Бадяжнику, что новый вышибала собрался его ограбить, — предположил я. – Сиг прикинул, что так для него лучше всего разрешить эту ситуацию.

— Но ты же можешь им правду рассказать.

— Какую, о чем? Кому я нужен со своей правдой, завалят без слов, и все.

— Тогда уходи быстрее!

— Тебя никто не видел? Как ты Борзому предлагала на лесопилку на свидание прийти и сейчас?

— Не видели.

— Хорошо. – Я погладил ее по голове. – Спасибо, девочка. Теперь иди.

Не дожидаясь ответа, быстро собрался и шагнул к двери, напоследок бросив растерянной Ксюхе:

— Просто иди на кухню, занимайся своими делами. Ты ничего не видела и ничего не знаешь.

Когда я пересекал пустырь позади Шатра, с другой его стороны донеслись голоса и топот ног.

* * *

Накинув на голову капюшон куртки и сунув в карманы руки в перчатках, я быстро шел вдоль торговых палаток в двух кварталах от площади, где стоял Шатер.

Ищущие меня каратели либо еще не добрались сюда, либо вообще не собирались соваться. Но все равно я надвинул капюшон поглубже, осторожно поглядывал из-под него по сторонам и старался не привлекать к себе внимания.

Торговали здесь по большей части всякой рухлядью. Я трижды останавливался, приценивался - сначала к «валу» со сломанным прикладам, потом к АК без целика, потом к старенькому ТТ. И когда уже решил, что на имеющиеся деньги ничего толкового, кроме патронов, не куплю, увидел в конце ряда торговца артефактами.

Старик в обносках сидел рядом с навесом из дырявого целлофана, повешенного на вбитые в землю палки. Рядом была расстелена тряпица, а на ней лежали два артефакта.

Старатель. Так называют людей, которые с риском для жизни добывают артефакты. Старатели либо, более уважительно, – сталкеры. Но этот бомж на сталкера не тянул. Из грязной бороды его торчали сухие травинки, глаза покраснели от пьянства, а нос напоминал помидор.

Я присел на корточки, разглядывая арты: цветок со слабым, мутно-синим свечением и угловатое, размером с кулак странное образование – вроде камня, частично покрытого пупырчатой корой, как у кокоса.

Это были «живокост» и «погремушка». Первый ускорял заживление ран, второй имел более необычный эффект: поглощал звуки в небольшой области вокруг себя. Погремуха, в отличие от большинства других артефактов, со временем не разрушается, ее можно «почистить» и снова использовать.

Между артефактами в землю прямо сквозь тряпку была воткнута палочка, и на нее, будто парус, надет лист фольги. Ох, умелец! Это он таким манером экранирует арты от взаимного излучения? Что они там излучали, никто толком не понимал, но лучше не держать артефакты вместе, могут возникнуть проблемы. Некоторые сталкеры считали, что излучение артефактов глушит мозги, чтобы противостоять этому, они обшивали фольгой подкладки шапок и ходили в них.

- Бери, малой, - просипел старатель. – Бери, не пожалеешь.

Я склонился ниже, вглядываясь. «Живокост» был совсем мутным и едва светился.

- Старый, - констатировал я.

- Не бухти! – обиделся бомж и ткнул меня морщинистым пальцем в грудь. – Наговариваешь на товар мой! Нулевый арт, говорю!

Я откинул его руку.

- Таким «живокостом» разве что прыщи сводить. Сколько за погремуху хочешь?

- Сто рублев.

- Сколько? Да ты опупел, старый!

- Цена - норм! – засипел он. – Смотри, ядреная какая, налитая…

Старатель поднял арт на ладони, демонстрируя во всей красе. Крупные пузыри, покрывающие часть «погремушки», были бледно-оранжевыми. Ясно, наглоталась уже звуков…

- Подержанный арт, вон какой расцветки. Четвертак дам.

- Погремуху почистить можно.

- Так это целое дело.

- Полтинник, - сипнул он, обдав меня перегаром.

Донеслись приглушенные голоса, я глянул из-под капюшона – в дальнем конце пустыря, где стояли палатки, появился отряд людей в черном. Далеко, не разобрать: то ли каратели, то ли просто банда какая-то.

- За тридцать беру, - сказал я, протягивая руку.

Он мотнул головой, накрыл арт ладонью.

- Мало!

Я выгреб из кармана горсть монет и показал ему:

- Больше у меня нет. Тридцать – или торгуй свои старьем дальше.

Старатель молчал, часто моргая красными глазами.

- Вот ты тормоз, батя, - я ссыпал монеты на тряпицу, отвел его ладонь и осторожно взял «погремушку».

Бригада в черном приближалась, теперь были видны черные каски на головах. Точно – каратели Хана.

- Мало… - начал старатель.

- Заткнись уже! - разозлился я. – На самом деле, я тебе переплачиваю… Вон, еще сумку ту давай.

Артефакт в руке был теплым и едва слышно гудел. Я схватил лежащую на земле меховую сумочку из шкуры зайца, сунул в нее погремуху, выпрямился и, нагнув голову, быстро направился прочь.