Виталий Абоян - Соколиная охота

Что делать с черным цилиндром дальше, Сапсан не знал. Точнее, он не помнил, память об этой штуке пришла через несколько дней, но тогда он уже познакомился с Лейлой и воспользоваться советами памяти не захотел. Он подозревал, что память эта не его, навязанная, записанная кем-то в его голову.

А теперь…

Страшно открыть глаза…

Не лежать же здесь до конца дней своих. Как минимум холодно. В боевом режиме организм Сапсана вполне мог вынести возлежание голышом на снегу в течение нескольких часов кряду, но сейчас он пребывал не в боевом режиме. Скорее даже наоборот – в слишком мирном режиме он пребывал.

Сапсан знал, что делать. Алгоритм, указующий последовательность действий, родился в голове сам собой. Он там был изначально, просто сейчас активировался, согласно обстоятельствам. Нормальное явление. Наверное, хватит отпираться. Открыть глаза и следовать указаниям – весь мануал зашит в голове, стоит лишь поддаться интуиции, которая куда-то ведет. И чем меньше ей сопротивляешься, тем сильнее она тащит, тем меньше сомнений в правильности действий и больше уверенности в… Сапсан не знал, в чем он должен испытывать уверенность. Не должен, не его это дело, что-то испытывать, он должен действовать.

То, что нужно, лежало там же, в пиджаке, рядом с активатором. Незарегистрированный коммуникатор. Был еще один, не здесь, на случай, если с первым что-то случится. Во время боя, например.

Сапсан резко открыл глаза. За два месяца он успел достаточно близко познакомиться с миром людей, он знал, какая реакция должна быть на то, что предстало перед его взором. Но ничего, никаких чувств, никаких сожалений. Стоило ли себя обманывать столько времени? Он – Сокол, боец, диверсант. Кто угодно, только не человек.

Ковер был мокрый. Как он и предполагал – от крови. Собственно, крови было столько, что ее хватило почти на всю комнату. На столе, на стенах, на потолке. Особенно много крови было на кровати – скомканные простыни пропитались ею и стали темного пурпурного цвета. Тело Лейлы лежало там же.

Он знал, кто это сделал. Знал наверняка. То, что сидело в его голове, то, что делало его непобедимым, то, что не позволяло Сапсану и подобным ему оставаться на свободе больше нескольких недель. Программа, непрестанно работающая в глубинах подсознания, требовала действия. Она просчитывала и выверяла, сравнивала и искала наиболее безопасные и эффективные комбинации. Она защищала его, делая неуязвимым.

И она убивала всех, кого могла посчитать угрозой. Даже небольшой, даже потенциальной. Короткая спонтанная активация боевого режима. Всего на несколько минут. С его умениями большего и не требовалось.

Он не помнил, что такого сделала Лейла, почему программа «Сокол» решила уничтожить ее. А может быть, он просто не понимал. От него и не требовалось понимать, все было просчитано с точностью, недоступной обычному человеку.

И никаких чувств. Ни горечи, ни сожаления.

Сапсан поднялся и, вытерев измазанные красным руки о почти чистую салфетку на столе, достал из кармана коммуникатор. Пиджак, кстати, был совершенно чист – тоже забота программы. Включил устройство, подождал, пока загрузятся данные, и прочитал список. Три номера. Негусто, но есть из чего выбрать. Сетевой аукцион. Потенциальные покупатели. Они осведомлены об основных моментах, особенно о том, что он, Сапсан, умел. Ну что ж, теперь нужно торговаться, продать себя подороже. Это было непривычно Сапсану, но всему можно научиться.

Значок на экране сообщил, что связь с абонентом установлена.

– У меня есть товар, который может вас заинтересовать, – сказал Сапсан, поднеся коммуникатор к лицу.

– Какого качества? – послышался голос.

– Самого высшего, – Сапсан улыбнулся.

Он с интересом рассматривал свое отражение в зеркале, висевшем напротив. «Нужно принять душ», – подумал он. В тот момент в его голове не возникло даже отголоска мысли о том, что в следующий раз на его отражение будет смотреть кто-то другой.

Горячий ветер саванны легонько шевелил волосы, будто гладил. Странно: здесь было все так же жарко, солнце по-прежнему нещадно поливало землю потоками испепеляющего тепла, но теперь это совершенно не беспокоило. Так же, как не беспокоил бы лютый мороз, буде таковой случился сейчас. А всего несколько минут назад он думал, что умрет от жары. Ничего не изменилось, лишь отключилась программа, скрывающая его истинную суть.

Кречет осмотрел лагерь – тихо, здесь только трупы. Он пнул тело Мустафы, удивленным остекленевшим взглядом уставившегося в скалу над головой. Капитан ему особенно надоел. Редкостная скотина.

Али со свернутой шеей лежал возле открытого раллера. Стало быть, это и есть оператор. Ну что, можно сказать, познакомились. Оператор свое отслужил, теперь нужно забрать у него то, что причиталось Кречету.

Пропотевшая майка легко разорвалась, открыв взгляду жирный отвислый живот. Эта деталь экстерьера тоже играла немаловажную роль в выборе оператора. В программе четко оговорены все пункты. Кречет ножом разрезал кожу, неприязненно морщась, отодвинул острием поползший из раны жир, нашел в глубине желто-красного месива твердый прямоугольник и вынул его. Маленький титапластовый сейф. С отличным нанопокрытием – портовые наноскопы его не углядели. Он вытер коробочку обрывками майки оператора и открыл ее, приложив пальцы к сенсору в строго определенной последовательности.

Внутри лежала «балалайка», два «поплавка» – один в «балалайку», другой для раллера – и инъектор. Все на месте, тот, кто готовил оператора, внимательно читал инструкции.

Али больше не нужен. Теперь он корм для ожидающих своего часа стервятников саванны. Сегодня у них будет пир. И не только здесь.

Бедняга оператор – он не знал, что его подставили. Думал вернуться домой, попользоваться обещанными деньгами. Кречет усмехнулся – его удивляло, насколько легковерными могут быть многие люди.

То, что оператор непрофессионал и с ним проблем не будет, Кречет понял еще в прошлый раз. Когда Али едва не обгадился от страха, увидев копье, готовое проткнуть его грудь. С перепуга он активировал Кречета – захотел отомстить дикарям, – и тот чуть не порешил его раньше времени. Хорошо, вовремя понял, что сляпанная наспех программа не являлась основной. Но не теперь – основную программу писал не он, и о жизнеспособности оператора в ней ничего не говорилось. Поскольку прямых указаний не было, значит, оператор не нужен – Кречет никогда не оставлял лишних свидетелей.

Руки подняли раллер. На экране висело окно с подписью «Модель Кречет». На черном фоне вниз убегали строчки программного кода. Собственно, рассматривать здесь было нечего – часть информации уже присутствовала в его голове, остальное загрузится после того, как он выполнит предложение раллера и нажмет любую клавишу.