Сергей Антонов - Рублевка

И все-таки возвращаться в суровую, серую явь приходилось. Он даже не спал. Просто впал в какое-то странное забытье. Нечто среднее между сном и явью. Сколько он пролежал, а потом просидел, скрючившись на кровати? Судя по боли в мышцах – долго. К черту. Все – к черту. Гасты может и победили своих поработителей, а лично для него эта победа была пирровой. Юрий знал: отныне и до конца его дней мертвая девушка будет приходить к нему во снах. Прекрасная, как ангел. Манящая, волнующая. И всякий раз он будет пытаться дотянуться до нее, преодолеть пропасть. Вновь и вновь будет просыпаться с одним только желанием – вновь уснуть, чтобы увидеть Татьяну живой. Укорять себя за то, что ест, пьет и что-то, когда не имеет на это права. Пытаться утопить свои терзания в коньяках и водках. Есть ли смысл в такой жизни? Нет, тысячу раз нет.

Если ты мужик, Корнилов, а не тряпка, то найдешь в себе силы покончить со всем этим раз и навсегда. Прямо сегодня. Нет, сейчас! Все проще простого. Ты используешь опыт Людмилы. Боль продлится недолго. Потом наступит сладостное забвение. Померкнет опостылевший свет, стихнут звуки. И ты окажешься рядом с Таней, чтобы уже никогда не расставаться.

Юрий рванулся к ванной, распахнул дверь, дернулся назад. Он и забыл обо всех ухищрениях Пирамиды, созданных для полного комфорта проживающих. Сработал микропереключатель и ванную залил свет, заставший Корнилова врасплох. Пришлось сделать несколько вдохов, чтобы успокоиться. Юрий переступил через порог – в облицованную разноцветным кафелем, чистую, как операционная и оборудованную лучшей сантехникой комнату.

И тут Корнилов застыл. Окаменел. Единственным действующим органом во всем теле осталось сердце. Грудь сотрясалась от его гулких ударов. Боковым зрением Юрий увидел душевую кабину. За розовым полупрозрачным пластиком темнела чья-то фигура. Чья-то?! Ну и мудак же ты Корнилов, если думаешь, что в кабине может прятаться кто-то другой, а не Паук. Тварь, убившая Таню выжила! Харакири было всего лишь дешевым фокусом. И вот теперь Паук вернулся в свою спальню, пришел за тобой. Подобные ему люди не могут умереть просто так. Он не успокоится, пока не достанет тебя, своего главного врага. И сдохнет лишь потом.

Губы Корнилова раздвинулись в хищной ухмылке. Вот он прекрасный шанс провести на этом свете еще несколько минут. Пожить полной жизнью. Да-да, несколько минут. Этого вполне хватит на то, чтобы растерзать Паука голыми руками. Жаль, что гадина не может оживать вновь и вновь, позволяя убивать себя раз за разом. Тогда стоило бы жить. Существовать ради мести.

Тело обрело подвижность. Мышцы налились кровью, а голова сделалось холодной. За секунду до того, как Корнилов ринулся на душевую кабинку, он понял, что там никого нет. Никак силуэтов.

И быть не могло. Паук умер, а ты, мститель хренов, все еще пытаешься продлить отпущенное тебе на этом свете время.

Стоп. Хватит. Самоубийство – выход для трусов. Ты, Корнилов, затеял бучу, а теперь хочешь свалить, оставив все на самотек? А как же гасты, которых ты взбунтовал? Достаточно истерик, Спартак. Возьми себя в руки и не распускай сопли!

Юрий обернулся, чтобы вернуться в комнату и увидел, что она уже пуста. На кровати сидел Стук.

– Умываешься, Юрец? Умничка.

– Чего тебе?

Бамбуло взял в руки бутылку и стакан. Не обращая внимания на молнии, которые метал глазами Юрий, спокойно налил себе внушительную порцию спиртного. Выпил и причмокнул.

– Твою мать, Стук! Пошел вон!

– Хорошо, я уйду, – обиженно насупился Степан. – Только тут… Есть одно дело. Думаю, тебя заинтересует.

– Какое еще дело?

– Схоронили мы Татьяну. Как полагается, по-ихнему. Рядом с батькой своим лежит. Как живая. Я думал ты посмотреть захочешь…

Юрий почувствовал что-то похожее вроде удара в живот. Таню похоронили. Не просто зарыли в землю, а устроили в погребальной камере. Рядом с отцом, провозгласившим себя фараоном.

Он должен видеть ее в нормальной обстановке и в нормальном виде. Все его стенания там, на строительных лесах – полный сумбур. Стук прав.

– Чего ж ты молчал?! Веди!

Бесшумно распахнулась двустворчатая дверь. За ней, вытянувшись по стойке «смирно» поджидали два рослых, похожих на братьев-близнецов молодца в белых комбинезонах. Талию каждого туго перепоясывал черный ремень с кобурой. Юрий оценивающе взглянул на лица охранников, наверняка опекающих самих Носителей.

Не морды церберов, как следовало бы ожидать. Симпатичные и мужественные. Чуть тронутые загаром. Наверное, тут есть и солярий. Все правильно. Внешний вид окружения фараона должен услаждать взор властителя. В Древнем Египте, наверняка, юношей для подобных целей специально отбирали и обучали. И все-таки – сучки. Продажные сучки. Раньше, наверное, так же подобострастно вытягивались перед Пауком. Для них ведь ничего не изменилось. Произошел династический переворот. Один фараон сменил другого. Делов-то.

В унисон мыслям Корнилова оба красавца склонились перед ним в церемонном полупоклоне. Подхалимы.

Юрий сделал вид, что не замечает их присутствия. Охранники ничуть не обиделись. Видно так положено. Процессия прошла коротким коридором, спустилась по лестнице из десяти широких ступеней, отделанных орнаментированной керамической плиткой. Лестница упиралась в невысокую прямоугольную дверь. По двум ее сторонам из стен торчали светильники, стилизованные под факела. Свет позволял рассмотреть картину над дверью – жрецы несли корзины с подношениями какому-то божеству с птичьей головой.

Эта дверь была толстой, а ее торец выглядел вырубленными из камня. Садыков тщательно, в каждой детали старался сделать свое детище похожим на строения Древнего Египта. Фанат, что тут скажешь.

Дальше была небольшая круглая площадка с нишами в стене. В них стояли две переносных лампы. Каждую взяли охранники. Первый прошел вперед, второй пропустил Юрия с Степаном и замкнул шествие.

Винтовая лестница ведущая в недра Пирамиды. Пляски отблесков огня на украшенных фресками стенах и гробовая тишина погрузили Корнилова в благоговейный транс. Ему показалось, что он и впрямь попал в Древний Египет, напрямую соприкоснувшись с его мистическими тайнами. Разрушенная до основания Москва, армии монстров, отвоевывающих у людей остатки жизненного пространства, робкие попытки выживания людей в Метро – все это осталось где-то в другом измерении. Здесь же царило всепоглощающее спокойствие. Стиралась грань между жизнью и смертью, а до вечности можно было дотронуться рукой.

Корнилов так и не понял, сколько ступенек они прошли, прежде чем оказались у цели. Наверное, много. Однако усталости не чувствовалось. Прохладный полумрак оказывал живительное воздействие на каждую клеточку тела.