Роман Глушков - Охота

Танк съехал с перешейка, и теперь захватчику предстояло выбирать, куда повернуть.

– Налево и дальше прямо! – скомандовал Кальтер, не дожидаясь вопросов. – И двигайся побыстрее! Жми на полную!

Водитель вновь подчинился. Позади послышался далекий вой танковой сирены. Но не обычный протяжный, а прерывистый, состоящий из длинных и коротких гудков. Куприянов прислушался: это была не азбука Морзе, а какой-то сигнальный код. Возможно, оглушенного танкиста еще не нашли, но бегство самого танка вряд ли осталось незамеченным. У Башни начинался переполох, но Кальтер рассчитывал, что в темноте и при отсутствии связи погоня за ними будет организована и выслана не так скоро. То есть примерно к тому моменту, когда дезертировавший танк затеряется на улицах и преследователи уже не смогут засечь своими тепловизорами выхлоп его двигателя.

В многотонном трофее Безликого тоже имелись инфракрасные камеры, выводящие картинку на один из водительских мониторов. На других с помощью векторной графики строились схематические изображения окружающих танк объектов. Бортовой компьютер преобразовывал сигналы панорамного сканера сначала в подобные виртуальные модели, затем сопоставлял их расположение с картой города и сообщал водителю с командиром, по какой улице и мимо какого здания они движутся. Само собой, что все потенциальные цели танковый ИИ также анализировал и немедля о них докладывал.

Впотьмах и в бурю «Аль Халид» уподобился подводной лодке, но был далеко не слеп и не глух. Водитель – тоже, поэтому он попробовал расспросить Кальтера о своей участи и о том, что он задумал. Кальтер, естественно, ничего не сказал ему о своих планах. Велел лишь помалкивать и беспрекословно выполнять приказы, не забыв пообещать, что в таком случае непременно отпустит его и наводчика живыми.

Последнего, впрочем, пришлось отпустить гораздо раньше. Когда танк, попетляв по улицам, выкатил-таки на проспект Шейха Зайеда (это случилось примерно в двух километрах севернее от Алмазной Башни) и по приказу захватчика остановился, в нем, к сожалению, не смог разместиться пассажир. И хоть Верданди, которая все это время поджидала дядю Костю в условленном месте у транспортной развязки, была невысокой и худенькой, в тесном танке и она занимала достаточно места. Пришлось избавить наводчика от пут и под дулом автомата велеть ему проваливать к чертовой матери. Что он с превеликой охотой и сделал. А Вера, прицепив себе на пояс трофейную кобуру с пистолетом, заняла его место. После чего освобожденный пленник рванул без оглядки на юг, а «Аль Халид» пересек проспект и покатил к побережью, в «мокрую половину» Дубая.

– Что ж, ты отлично поработал! – похвалила Верданди Кальтера, когда внимательно осмотрелась и не нашла вокруг ни единого пятнышка крови. Не было ее ни на водителе, ни на Кальтере, что пассажирка также оценила, хотя и промолчала об этом. – Уверен, что нам хватит всего этого добра?

И она указала на систему автоматического заряжания, на транспортере которой выстроились орудийные снаряды.

– Более чем уверен, – обнадежил ее Кальтер. – Не только хватит, но еще и наверняка про запас останется.

Въезд в «мокрую половину» ознаменовался не только стуком ливневых капель по танковой броне, но также сбоями в работе панорамного сканера и инфракрасных камер. Сбои были не критическими и не мешали водителю, сержанту Язиду, ориентироваться в прибрежных кварталах. Разве что пришлось сбавить скорость, поскольку дороги здесь были изрядно размыты. Как и любой танк, «Аль Халид» тоже не боялся грязи, но не до такой степени, чтобы плюхаться в нее без разбору. Нельзя было определить, какова глубина попадающихся ему навстречу вымоин. Все они были затоплены доверху, и каждая из них могла таить в себе фатальную ловушку даже для танка. Окажись ее склон вертикальным, а глубина – более четырех метров, он мог нырнуть в нее и перевернуться. И хорошо, если Кальтер с Верой выберутся потом из танка и выплывут на поверхность. А ведь могут и не успеть, если им доведется пострадать при аварии…

Сканеры не барахлили, и дорога впереди была вроде бы ровной, когда Язид вдруг засуетился и поспешно, без предупреждения остановив машину, заглушил двигатель.

– Что это ты вытворяешь, шайтан тебя побери?! – Кальтер приставил ему к голове его же пистолет.

Вместо ответа сержант указал на монитор тепловизора. Рука его при этом дрожала, но виной тому был вовсе не холодящий ему затылок, пистолетный ствол.

Прямо по курсу навстречу «Аль Халиду» двигалось нечто такое, что инфракрасные камеры определили как огромное, выше него самого багровое пятно. И чем ближе оно подбиралось к танку, тем явственнее вырисовывались на дисплее его очертания.

– Иблис! – севшим голосом проговорил Язид. – Никогда раньше его не видел, но это точно он! Аллах всемогущий, какой же он гигант!

Действительно, это оказался не движущийся объект, вроде большого грузовика, а шагающее на четырех лапах огромное живое существо. Разумеется, Кальтер и Верданди были с ним знакомы, ведь другой такой зверь по Дубаю наверняка не бегал.

Танат! Он же – Flagellicaudus gigantofagus! Он же – третий охотник за пакалями!..

– А ну-ка пусти! – приказал Кальтер Вере, сгоняя ее с кресла стрелка-наводчика и усаживаясь туда сам.

В свое время он проходил в Ведомстве теоретический курс по знакомству с бронетехникой стран Ближнего Востока. И хоть до практических стрельб дело тогда не дошло, кое-какая теория у него в голове отложилась. И сейчас, взглянув на орудийный пульт, Куприянов примерно вспомнил, в каком порядке нужно нажимать все эти рычажки и кнопки, чтобы повернуть башню, зарядить орудие, навести его на цель и выстрелить. Однако едва он взялся за рукоятки механизмов управления, как Язид тут же взмолился:

– Прошу вас, уважаемый: не нужно этого делать! Нам запрещено стрелять по Иблису!

– Это еще почему? – спросил Кальтер, включая монитор системы прицеливания.

– Некоторые из наших пытались, но не попали, а только разозлили Иблиса. За это он погнул им стволы орудий и раскурочил пулеметы на башнях. Для танковой пушки он слишком быстрый. Его, наверное, только из нескольких орудий или пулеметов можно подстрелить, и то если повезет. Вот почему нам приказали, чтобы мы не вступали с ним в бой, когда передвигаемся по городу в одиночку, а останавливались и глушили мотор. На неподвижную технику Иблис обычно не нападает.

Впрочем, Безликий и сам уже понял, что танковая пушка, – а особенно та, из какой он прежде никогда не стрелял, – неэффективна против бичехвоста. Вот если бы он остановился и простоял неподвижно хотя бы полминуты, тогда Кальтер уложил бы его наповал с первого выстрела. Но в том-то и дело, что чем ближе подходил к ним Танат, тем все более резкими и непредсказуемыми зигзагами он перемещался. Красное пятно металось по дисплею тепловизора, будто трепещущее на ветру пламя. Даже выберись Кальтер на башню и встань за крупнокалиберный зенитный пулемет, ему вряд ли удалось бы поймать зверя в перекрестье прицела даже в хорошую погоду, а в такую и подавно. На «Аль Халиде» имелся еще один пулемет – 7,62-миллиметровый, установленный рядом с орудием. Но при неподвижной башне у него был слишком маленький сектор обстрела. Стрелять из него по Танату означало лишь разозлить зверя, не более.