Роман Глушков - Охота

– Верю ли я арабу, который водил нас за нос, играя на три фронта, который мог голыми руками уложить полвзвода и который творил чудеса, недоступные простым смертным? – переспросил я, собирая пакали. – Да я скорее поверю, что в России нас ждет полная амнистия, чем спектаклям, какие разыгрывает перед нами вся эта темная «серая» братия.

– И все же вы намерены продолжать с ними сотрудничать, верно? – заметил Крупье.

– А у тебя есть на примете работа получше?

– Та, за которую платят драгоценными волшебными слитками – нет, – помотал головой Крупье. – Но если за деньги…

– Оглянись вокруг, – посоветовал я ему, указав на терзаемый ураганом Дубай. – Что стоят твои деньги в этом городе? А если завтра таким станет весь мир? Да что мир – хотя бы его четверть! И где, а главное, на чьей стороне ты хотел бы тогда оказаться? На стороне тех, кто платит обесценившимися, бесполезными деньгами, или тех, кто рассчитывается единственной твердой валютой летящего в тартарары мира? А пока, сам видишь, с нами расплачиваются согласно уговору и даже сверх того. Ну так что, ты все еще с нами или сам по себе? Решай, ведь тебя, в отличие от шейха, никакой Мастер Игры здесь силком не держит…

Ни Крупье, ни остальные не стали со мной спорить и не вышли из команды в знак несогласия с моим авторитарным выбором. На что я, в общем-то, и надеялся. Взяв себе каждый по одному пакалю и дождавшись, когда к нам присоединится шейх, мы снова спустились вниз, в ревущую бурю. И отправились на запад, к морю, чтобы устроить Сквозняку подобающие похороны. А потом…

А потом, как поэтично выразился Демир аль-Наджиб, нам предстояло «смешать кровь и нефть», чтобы отправиться в новый поход, за новой добычей. На сей раз – в родные, но отнюдь не гостеприимные края. Туда, где нам нельзя было спокойно жить, но где, однако, мы могли заработать себе на безбедную старость…

… Если, конечно, этот мир не издохнет в корчах раньше, чем все мы успеем состариться…