Роман Глушков - Охота

– За это скажите спасибо мне. Если бы я проморгал ваше появление и вовремя не принял меры, этих людей уже отскребали бы от бетона у подножия Бурдж-Халифа. Но я счел должным, что их участь должны решить вы – победители большой и славной битвы. И если вам захочется проявить великодушие и даровать врагам пощаду…

– Я бы уже решил их участь, если бы ты не «выключил» все наше оружие, – ответил Кальтер, и у меня на душе заскребли кошки. Я не рассчитывал на его милосердие – откуда бы оно у него взялось? Я полагал, что упоенный победой, он просто забудет о нашем существовании. Увы, не забыл: – Грязный Ирод и его люди стреляли в меня и мою приемную дочь. И искали они нас не для того, чтобы принести за это извинения. Промешкай мы с телепортацией еще секунду, и сейчас ты вручал бы свой проклятый приз не нам, а этой банде головорезов.

– Но там, куда вы хотите отправиться, они наверняка вас не достанут, – попытался возразить Инструктор, за что я сразу проникся к нему признательностью. Лишь он один и его «магия» ограждали меня и моих бойцов от мстительного Безликого. Эх, вот если бы еще «серый» отговаривал его от кровожадных намерений чуток понастойчивее и убедительнее…

– Зато они «достанут» много кого еще, – возразил в свою очередь Кальтер. – И не факт, что их жертвы будут сплошь насильниками и негодяями. Полагаю, я окажу миру услугу, если избавлю его напоследок от четверых закоренелых палачей и убийц. Полностью согласен с тем, что я сам ничуть не лучше их. Вот почему я так спешу покинуть эту эпоху, в которой и без меня льется достаточно крови… И, кстати, раз уж я отказался от приза, ты можешь взамен этого исполнить одну мою маленькую и необременительную просьбу.

– Ну разве только маленькую, – пожал плечами «серый».

– Очень маленькую. Рядом с тем местом, где мы бросили танк, есть вилла. Найти ее легко: она – ближайшая к разлому в магистрали надземки. Так вот, во дворе этой виллы есть бассейн, а в нем плавает связанный человек. Искренне надеюсь, что он еще не утонул. Он нам здорово помог, поэтому будь другом, найди его, вытащи из воды и развяжи, раз уж мы сами не сдержали данное ему слово.

– И только-то? – усмехнулся Инструктор. – Хорошо, считайте, что дело сделано… А как насчет полковника Грязнова и его людей?

– «Включи» мне оружие, и я их пристрелю. – Кальтер был тверд в своем решении. Что делало ему честь, но меня его непоколебимость откровенно не радовала. – Или сделай проще: щелкни пальцами, и пусть они падают туда, куда должны были упасть, если бы ты их не спас.

– Желание победителя – закон! Да исполнится твоя воля! – провозгласил «серый», сняв с себя обязанности нашего адвоката. Которым он, впрочем, и не был – так, всего лишь из вежливости спросил, а не угодно ли Кальтеру передумать. Кто-то другой, возможно, и передумал бы, но только не он. С другой стороны, разве я на его месте поступил бы иначе? Нет, конечно. А, значит, нечего пенять на его жестокосердие. Правосудие свершилось, и приговор нам был вынесен самый что ни на есть справедливый.

В общем, произошло то, что я предсказал сразу, как только мы тут очутились. Пальцами «волшебник» не щелкал. Он просто вытянул в нашу сторону руку, и те ниточки, что привязывали нас к небу, тут же лопнули все до единой. Вместе с этим я ощутил, что паралич прошел и тело вновь мне подчиняется. Вот только какой прок от этой свободы? Все, что она мне сейчас дала – это возможность орать да размахивать в падении конечностями.

Падать же было ой как далеко и долго! Терраса, где нас настиг праведный суд, располагалась вблизи вершины и в таком месте, что других террас под нами уже не было. А если бы и были, невелика разница, так как мы все равно падали бы до ближайшей из них добрую сотню метров. Разве что в таком случае мы разбились бы быстрее, и только.

Перед лицом у меня мелькали этажи, в ушах свистел ветер и слышались крики падающих рядом товарищей. А снизу на нас надвигалась грязно-желтая песчаная масса. Оно и к лучшему, что мы нырнем в нее и финальную часть падения пролетим, не видя ни зги. Не знаю, что испытывали мои подельники, а мне не хотелось смотреть на стремительно приближающуюся землю перед тем, как при жаркой встрече она переломает мне все кости до единой.

А вот и пелена бури! Сверху она выглядела мягкой, упругой подушкой, но на поверку оказалась всего лишь колючей тучей песка. Надо бы задуматься напоследок о чем-то важном, ведь последние секунды доживаю… Да только ничего, кроме панического нежелания умирать, в голову, увы, не лезет. Видимо, так и придется уйти из жизни с этой малодушной мыслью и отнюдь не героическим воплем…

Но что это? Едва мы окунулись во мглу, как скорость моего полета резко упала, а через три секунды он и вовсе прекратился. Я опять повис в воздухе теперь уже непонятно, на какой высоте от земли, и слышал, как стихают рядом крики Бледного, Гробика и Крупье… а также мой, потому что желание орать пропало само собой.

– Пелядь и простипома! – прозвучало за спиной. Это была первая внятная фраза, которую я расслышал. Голос Крупье дрожал, но если я открою сейчас рот, то вряд ли буду говорить лучше. – Кажется, я обделался! Ну да это мелочи, главное, лэптоп не потерял!

– Фу-у-ух! Вот это, мать его, экстрим! – отозвался слева Бледный. Мы так и пребывали в том самом порядке, в каком подкрадывались к Кальтеру у отеля «Атлантис». – Жаль, Сквозняк не дожил – он бы такой крутой бэйсджампинг без парашюта наверняка оценил.

– Все целы? – переспросил я. – Гробик?

– Я живой! – послышалось справа. – А еще у меня руки-ноги снова шевелятся и голова вращается.

– И у меня, – подтвердил я. – Да и у остальных тоже, раз они болтать начали.

– А кто-нибудь скажет, с чего вдруг мы э-э-э… недопрыгнули до земли? – спросил Крупье.

– Переживаешь, что раньше времени штаны испачкал? – нервно хохотнул Бледный.

– Не понимаю, почему нас не пустили в расход, как пожелал этот долбанный победитель, – пояснил капитан, пропуская издевку мимо ушей. – За какие такие заслуги мы помилованы? Новых призов мы не завоевали, а те, что у нас были, глупо профукали… извините, полковник.

– Мы еще не помилованы, – уточнил я. – Но раз уж нас попросили не класть трубку и оставаться на проводе, значит, кому-то наши мозги нужны пока в рабочем, а не в разбрызганном по бетону виде…

Мы пребывали в подвешенном – во всех смыслах, – состоянии недолго. И когда все та же могучая сила потянула нас обратно вверх, у всех отлегло от сердца. Если это не спасение, а лишь отсрочка от смерти, пусть так. За время, пока каждый из нас падал с вершины Бурдж-Халифа, мы пережили приступ жгучей любви к жизни и будем рады даже такому исходу.

Восходящий поток неведомой энергии вознес меня и остальных на знакомую террасу. Только теперь он честно перебросил нас через парапет и, оставив в покое, позволил наконец-то твердо встать на ноги. Кальтера и его подруги… или, вернее, если я не ослышался, приемной дочери (так он сам сказал), здесь уже не было. Зато «серый» оставался на месте. Все четыре пакаля тоже лежали рядком на скамейке, словно выставленные на продажу, только без ценников. Золотой, белый, красный и черный… Неплохой улов. В котором был, разумеется, и наш вклад, да только кто бы его сейчас учитывал.