Андрей Орлов - Сибирь 2028. Армагеддон

– Черт… – хрипло вымолвила она, и беспокойство стало расти в объеме, обращаться в страх. – Я с тобой сама не своя, Карнаш… Одно время они были рядом, потом куда-то пропали, потом я снова их видела, но как-то даже не задумывалась… Блин, это ты во всем виноват!

Мы пулей вылетели из колодца. Сердце билось, как полковой барабан. Опекуны, мать нашу! В разрушенном городе вообще никого не было, кроме нас! Разбитая улица Богдана Хмельницкого уносилась на северо-восток. Все видимое пространство лежало в руинах. Остовы пафосных новостроек в белесой дымке, горка щебня и пепла на месте Калининского универмага… Мы бросились обратно, попятились от желтоватых завихрений, плывущих поперек дороги к битым колоннам академии путей сообщения.

– Нет, здесь делать нечего… – яростно терла лоб Ольга, убыстряя рождение мысли. – Из тумана они выбрались, я точно помню, Кузьма ругался, Молчун ворчал… Они тащились за мной, когда я тебя волокла. Кузьма еще предлагал свои услуги в качества носильщика тяжестей – правда, выглядел при этом, словно травки обкурился…

Она уставилась на меня с суеверным ужасом. Ну и кто, скажите на милость, в этом виноват? Неужели я? Мы помчались обратно – как будто универмаг на Сухом Логу уже закрывался, а нам надо было срочно купить крайне важную в хозяйстве вещь! Мы метались по развалинам, лезли в какие-то щели, рискуя попасть под обвал. Звали пропащих, но они не выходили. В этом проклятом районе не было НИКОГО. И вообще, я заметил странную тенденцию – чем ближе мы подбирались к конечному пункту нашего маршрута, тем менее заселенным становился город. В Снегирях колония имелась – это подтверждали не связанные между собой источники, но почему тогда в этом районе такая пустота? Не связана ли она с бывшим заводом химконцентратов, на котором обогащался уран и оружейный плутоний? Все эти аномальные зоны, причудливое содержимое атмосферы…

Мы бегали по улицам и прочесывали руины не менее двух часов. Не за горами был вечер. Мы дико вымотались. Мальчишки и собаки нигде не было! Самые черные мысли лезли в голову. Мы не могли уйти, оставив их в этом гиблом месте!

– Стоп, – сказала Ольга, перестав метаться и взъерошив грязные волосы. – Давай относиться ко всему с буддистским спокойствием. Интуиция нам подсказывает, что с нашими шалопаями ничего ужасного не случилось. В плесень они не попали – разве что краем. Мы их найдем – рано или поздно. Но торчать на открытом месте не дело. Молчун найдет нас по запаху. Не знаю, как ты, но я страшно устала, с удовольствием бы сейчас присела или прилегла.

За руинами громоздкого сталинского здания на «Богдашке» мы нашли чудом сохранившуюся бойлерную, вход в которую удобно подпирался насквозь проеденным грибками и воняющим тухлятиной котлом с чугунными ногами. Через узкое окошко под потолком просачивался тусклый свет. На дне котла обнаружился слой застывшего масла, которое лениво загорелось, когда мы бросили в него спичку. Воздух в районе котла начал прогреваться. Под полом вскрылся отстойник с ржавой водой. Не бог весть какой бассейн, но помыться можно. Я горячо надеялся, что антибиотики, которыми мы наелись до отвала (до приземления в приходе отца Климентия, где меня обобрали), пока действовали.

– Отвернись, я помоюсь, – как-то глухо вымолвила Ольга. – Не могу уже так жить, все тело чешется.

Я отвернулся, почувствовав, как под желудком что-то буркнуло и шевельнулось. Отошел к окну, чтобы не смущать купальщицу. Она шуршала одеждами, зачерпывала воду какой-то выгнутой жестяной банкой, вполголоса жаловалась, что мыло не мылится, вода холодная, температура окружающей среды ничем не лучше, и будет замечательно, если несчастная девушка подхватит менингит!

Я терпеливо ждал, стараясь ни о чем не думать. Какое мне дело до того, что она там делала?! У меня другая жизнь, другие планы, и присутствующие в них не значатся!

– Можешь оборачиваться, – проворчала она. – Как я выгляжу?

– Как я, – не очень ласково отозвался я, отворачиваясь от окна. И сердце забилось неровно, на повышенной передаче, едва не вырвалось из груди! Она не выглядела, как я! Ольга стояла передо мной, в чем мать родила – стояла спокойно, опустив руки по швам, безотрывно смотрела в глаза, и только слабое подергивание нижней губы выдавало волнение! «И куда это мы так разделись?» – чуть не вырвалось. Но прикушенный язык отказался болтать всякий вздор, я поперхнулся, закашлялся. В горле пересохло. Я ведь не замечал, что Ольга – очень привлекательная женщина! Под ворохом одежд пряталось упругое тело с шелковистой кожей – просто невероятное для тех, кому за тридцать. Под шапкой – волосы, которые, если отмыть, весьма достойны и имеют приятный пепельный окрас. Под деланым пренебрежением и насмешливостью – истинное отношение ко мне…

– А почему ты го… – как-то тупо начал и снова поперхнулся.

– Я такой родилась, Карнаш, – тихо сказала Ольга. Я боялся признать, что между нами давно проскочила искра. Душа просила того, что мозг отказывался понимать! Но я в самом деле пуще жизни любил Маринку, я постоянно думал о ней, и чем ближе приближались мы к пресловутым Снегирям, тем больше меня охватывала нервозность, которую я насилу обуздывал. Но эта женщина без одежд, от которой я не мог отвести глаз…

В общем, я запутался, расписался в бессилии разобраться в своих чувствах. Она манила меня со страшной силой! Я вяз в ее спокойных грустных глазах. Страшно волнуясь, я потянулся к ней, она сладострастно вздохнула и закрыла глаза…

Мы рухнули на разбросанные по полу одежды. Я запоздало вспомнил, что не успел помыться. Ну, не успел так не успел, сама виновата. Я судорожно выбирался из куртки, из ватных штанов, которые стаскивал вместе с берцами, от многого другого, что не давало мне замерзнуть холодной осенью. А она в это время обнимала меня сильными руками, не отпускала, целовала в колючую щетину, распалялась, дрожала, как нетерпеливый автомобиль перед светофором…

Весь этот гадкий мир сложился в строку и исчез. Его больше не было. Существовала только женщина, с которой мы ругались, обменивались колкостями, бегали по городу уже два дня, а я не знал, что она такая…

– Послушай… – придя в себя, выдохнул я, – я глубоко извиняюсь, нашло что-то, но ты же сама хотела…

– Насколько глубоко ты извиняешься, Карнаш? – тихо смеялась Ольга, теребя мою щетину. – Ну-ка, покажи… Успокойся, мой хороший… – обжигало мне ухо ее горячее дыхание, – все, что было между нами, в этой бойлерной и останется… Возможно, я не права, но и меня какая-то муха укусила. Скоро мы об этом забудем, не волнуйся, мы пойдем искать твою Маринку, и если у вас с ней всё будет хорошо, ты меня больше не увидишь… Кстати, – она сделала большие глаза и разлеглась у меня на груди, – ты недавно хвастался, что пару дней назад у тебя был секс. То есть в ожидании большой любви ты время не терял.