Анатолий Нейтак - Поступь битвы

— Каких?

— Сейчас это не важно. Я хочу только сказать, что танириане не знают ни ауф, ни силпан. Для них сутки делятся на период активности, схожий с лисар, и более короткий период отдыха. Физическая активность во время отдыха падает почти до нуля, психика не отключается совсем, но работает в особом пассивном режиме, обслуживая лишь минимальные физиологические функции: дыхание, сердцебиение, пищеварение. Кора мозга за период отдыха несколько раз переходит в возбуждённое состояние, при этом утилизируются накопленные за период активности впечатления и ослабевают барьеры между сознанием и бессознательным…

— К чему эта лекция?

— К тому, что физиология высшей нервной деятельности у танириан принципиально отлична от нашей. Хотя способы восприятия мира и взаимодействия с ним в лисар, ауф и силпан различны, можно сказать, что виирай всегда сознательно контролируют происходящее. Иные расы — нет. Если бы подобного «червяка» подсадили в душу танирианина, проклятие быстро довело бы его до кризиса, а потом замкнуло вот этот и этот контуры психической активности… причём уже намертво. В результате — острый психоз и либо суицид, либо полный уход от действительности. И рано или поздно, но скорее рано — смерть.

— Иначе говоря, Мич ещё повезло?

— Иначе говоря, очень повезло. Наложивший на неё проклятие имел самые серьёзные намерения, но совершил ту же ошибку, что когда-то совершили в отношении танириан мы сами: счёл наши расы во всём подобными друг другу. Между тем на свой лад виирай так же уникальны, как клановый разум Потока системы Дарующей.

Хезрас повёл плечами.

— Вам виднее, — заметил он. — Ксенологией и сравнительной психологией разных разумных рас я никогда не увлекался.

— Напрасно.

— Может быть.

Врач снова повёл плечами, словно сбрасывая невидимый груз. И спросил:

— Так какого рода консультацию вы хотите от меня получить?

— Мне нужен совет по поводу того, что делать с проклятием.

— Его нельзя просто разрушить?

— Если бы! Здесь как раз тот случай, когда лекарство может оказаться хуже болезни. Будь проклятие смертельным, как оно и задумывалось, его пришлось бы разрушить независимо от того, чем грозит такой шаг. Но в нынешней ситуации…

— Неужели лучше оставить всё как есть? Ведь проклятие всё равно убивает Мич — пусть медленно, но убивает!

— Оставить всё как есть нельзя. Тут-то мы и подходим к главному.

— Внимательно слушаю.

— Если не разрушать проклятие, его можно либо блокировать, либо изменить… Ну или изменить объект его воздействия.

Хезрас хмыкнул.

— Так просто? Если проклятие можно блокировать или изменить, его можно и разрушить.

— Нет. Это слишком упрощённый взгляд на проблему. Например, для той же блокировки вовсе не обязательно вмешиваться в субструктуру проклятия, достаточно ввести в пограничные слои психики кое-какие «подпорки».

— А изменение?

— Это тоже делается косвенно. Например, я наметила способ, с помощью которого — опять-таки не касаясь самого проклятия — можно зафиксировать его в активной фазе.

— Ничего себе! То есть Мич всё время будет…

— Не забывайте про цикличность. Проклятию приходится некоторое время копить энергию, чтобы вызвать кризис. Допустим, энергия закончилась, а замыкания субструктуры для новой фазы накопления не произошло…

— Понятно. Острая фаза психического расстройства закончится и сменится чем-то вроде хронической склонности к депрессиям.

— Причём эта склонность будет не такой уж большой. И будет без труда гаситься обычным волевым усилием. Да.

— А другие варианты?

— Блокада. Может осуществляться двумя различными способами. Первый сводится к наложению проклятия с обратным действием. Впрочем, два конфликтных проклятия почти всегда хуже, чем одно, пусть и чисто негативное, так что этот вариант не вызывает у меня восторга. Второй способ блокады сводится к подмене, к смещению симптоматики. На мой взгляд, наиболее разумный вариант — физическая боль вместо болезненных воспоминаний. Её, как ни крути, переносить намного легче, можно и просто отключать приёмом анальгетиков. И наконец личный рост. Если Мич станет Владеющей пятого ранга, проклятие будет доставлять ей не больше неприятностей, чем хронический насморк.

— Как я понимаю, последний вариант с вашей точки зрения является идеальным. Вот только времени на него требуется…

— Да. Это — дело будущего. Поэтому сейчас надо выбрать, каким именно путём расправиться с танирианским «подарком».

— А почему бы вам не спросить саму заинтересованную персону?

— Потому что я просчитала её реакцию. Вопрос нам не поможет. Мич скажет: «Вы — целители. Вам виднее, решайте сами». А если мы откажемся, сделает выбор за нас — наугад.

Хезрас Нрейт прищурился.

— У меня вопрос, — медленно сказал он. — Фиксация проклятия в активной фазе и оба способа блокировки осуществимы в равной мере?

Сарина вздохнула.

— Это ещё одна беда, — созналась она. — Я не специалист по вмешательству в психику. Калечить-то я умею, будьте спокойны; а вот лечить… даже в своей способности сместить симптоматику я уверена не на все сто. Зафиксировать проклятие в активной фазе будет ещё сложнее: доля необходимых для этого тонких манипуляций выше раза в полтора, я считала. Наконец наложение корректирующего проклятия потребует не менее одной восьмой хин-цикла для подготовки. Надо будет просчитать хотя бы вторичные последствия, да и другие сложности… С наскока я за это просто не возьмусь. Я всё-таки пока не Высшая!

«Это её „пока“, — подумал врач, — звучит особенно очаровательно».

— Так чего ты от меня хочешь? Сознавайся уже, не тяни.

— За смещением симптоматики кроется проблема этического плана, — сказала Сарина, выключая проектор и компакт. Освещение плавно, не травмируя зрение, усилилось. — Мало того, что фактически это не решение, а всего лишь паллиатив. Замена одних симптомов другими, более удобными в плане медикаментозной блокады. Есть ещё один слой. Рано или поздно Мич может додуматься, что регулярными приступами физической боли я намерена подтолкнуть её к дальнейшему Овладению своим пси. Стимул-то, как ни крути, сильный.

— Хочешь, чтобы я разделил с тобой ответственность?

— Нет. Вы сейчас не сможете мне ассистировать, так что о разделении ответственности речи идти не может. Я просто хочу, чтобы вы высказались за один из способов. Какой нравится больше всего именно вам?

— И ты действительно сделаешь то, что я посоветую?

— Если вы действительно хорошо подумаете над своим советом — да.

«Каков вопрос, таков ответ».

Хезрас вытянулся и прикрыл глаза. В красноватой темноте под сомкнутыми веками медленно возник образ Мич. Но не нынешний, а старый — тех времён, когда генерал, только-только переведённая на эту уединённую базу после окончания Войны Обмана, больше надеялась на медикаменты, чем на сайгр. Времён, когда она ещё помнила, что такое смех.