Василий Гавриленко - Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

божество.

Твердым шагом отец Никодим снова взошел на эшафот, но в кресло не

сел.

-Стрелки! – крикнул он, обводя рукой притихшие шеренги. – Сегодня

праздничный день – ряды Армии пополнились, Армия стала сильнее. В честь

праздника Лорд-мэр удваивает дозы и продовольственные пайки. Поднимите

сегодня кружки с зеленкой за здравие Лорд-мэра! Служу Лорд-мэру!

-Служу Лорд-мэру! – радостно подхватили сотни глоток. Те, кто стоял рядом

со мной (недавние претенденты, а теперь стрелки) орали громче всех.

Отец Никодим вскинул руку в приветствии и, сопровождаемый охраной,

спустился к автомобилю. Машина затарахтела и, описав дугу, понеслась в

сторону белого дворца с зеленым плакатом: «Будущее зависит от тебя».

-Добро пожаловать, хлопцы, - сказал офицер. Он расслабленно закурил,

вытер со лба испарину.

Двое стрелков тащили по плацу труп Бориса, третий нес его голову.

Начался снегопад. Кровавое пятно посреди площадки становилось все

бледнее и меньше. Скоро оно исчезнет под снегом.

Шеренги стрелков потянулись к воротам и, кроме нас (новоиспеченных),

коротышки - офицера и троих его вооруженных бойцов, на плацу никого не

осталось.

-Сдавайте номера, ребята. Теперь вы стрелки и у вас есть имена.

Металлические кружки с номерами, звеня, один за другим падали в

холщовый мешочек, в котором уже лежали номера «непретендентов».

-До следующего года, - офицер встряхнул мешочек и передал его одному из

бойцов.

-А теперь, - он повысил голос. – Шагом марш в казарму и празднуйте

Рождество! Завтра вас ждет распределение по отрядам!

4

ОТЕЦ НИКОДИМ

-За Лорд-мэра!

Кружки с изумрудной жидкостью врезались друг дружке в алюминиевые

бока. Зеленка плеснула через края на заплеванный пол барака.

Отвратительная горечь продрала горло, а в желудке словно бы взорвалась

граната.

-Что это за хрень?

Я бросил кружку на пол.

-Э, да Артур зеленки никогда не пробовал.

Собутыльники расхохотались.

-Тваркой зажуй, - посоветовал кто-то.

Я, не видя ничего вокруг, запихнул в рот длинное волокно сушеного мяса.

Вроде бы полегчало, во всяком случае, горло слегка смягчилось.

Теплота как-то враз разлилась по телу, мне стало весело. Да, весело.

Затуманился сегодняшний день: крики, кровь, отрубленная голова Бориса.

Осталось только ощущение, что я сделал то, что от меня ждали Марина, Христо и

другие возрожденцы: я прошел рождественские испытания, я стал стрелком и

теперь, вместе с другими счастливчиками, праздную свой триумф.

-Еще, - я подхватил с пола кружку.

Рассвет едва окрасил снежные шапки на крышах бараков, когда я выскочил

из дрожащей от храпа казармы.

Я долго блевал, стоя на четвереньках, покрывая сугроб зеленью. Мне

казалось, еще чуть-чуть - и меня вывернет наизнанку. Наконец, судороги в

желудке прекратились. Я отполз в сторону и упал лицом в снег. Ну и зеленка!

Кажется, никогда мне не было так скверно. Даже когда, мучимый ознобом, я

прятался на дереве в Джунглях.

Повернувшись на спину, я окинул взглядом муторное небо. Последняя

звезда утонула в наступающем рассвете.

Навеянный зеленкой туман развеялся. Искаженное решимостью лицо

Бориса полоснуло мне память. Это я убил его. А скольких еще людей вынужден

буду убить?

-Эй, товарищ!

Я вскочил на ноги, узнав склонившегося надо мной особиста. Это был

снайпер из охраны Отца Никодима, только сейчас при нем не было винтовки.

-В этом бараке подвизается новорожденный стрелок по имени Артур?

-Это я.

Особист окинул недоверчивым взглядом зеленый от блевотины сугроб, мое

изможденное лицо.

-Мне приказано доставить вас к отцу Никодиму.

Это было неожиданно. Зачем я понадобился отцу Никодиму?

-Меня?

-Вас. Идемте.

Особист провел меня уже знакомой улочкой до ворот, за которыми

виднелась Золотая Долина. Караульные, ни слова не говоря, посторонились.

Мы пошли через плац (кровавое пятно скрылось под снегом) к белому

дворцу с плакатом «Будущее зависит от тебя». Да уж, от меня… Никак не думал,

что так скоро вернусь сюда… Вон там, кажется, лежала голова Бориса.

Я едва смог подавить рвотный спазм. Горло драло кислятиной, голова дико

болела. Я с ненавистью смотрел в энергичную спину особиста. Неужели так

теперь будет всегда: «Вас требуют, идемте», «Срочно явиться», «дан приказ»? Ни

охнуть, ни вздохнуть.

За белым дворцом показались золотые статуи: стоящие кружком женщины,

что-то держащие в руках, куда-то завлекающие (наверно, из-за них это место и

назвали Золотой Долиной). Повернув направо, мы подошли к еще одному белому

дворцу, с надписью «армения» под козырьком с причудливыми каменными

завитушками. Что такое армения?

-Станьте лицом к колонне, - подал голос особист. – Ноги держите на

ширине плеч.

-Зачем это?

-Таков порядок.

Я прислонился к холодному камню. Особист быстрыми четкими движениями

обыскал меня.

-Прошу, - он взмахнул рукой, приглашая следовать за собой.

Столько всевозможного барахла я никогда в жизни не видел! Просторный,

тускло освещенный зал был завален чуть ли не до потолка: диваны, статуи, книги,

компьютерные мониторы, тряпье, плюшевые игрушки, аквариумы, пластиковая

посуда. Чего здесь только не было! Все бесполезное, ненужное.

Проследовав за особистом по узкой тропинке, проложенной в джунглях

барахла, я вышел на свободное пространство и увидел Отца Никодима (память

проворно выдала картину – отточенное лезвие опускается на шею Бориса). Отец

Никодим возлежал на диване, закинув длинные ноги в остроносых сапогах на

спинку. Рядом, в кресле, сидел Глеб Пьяных – тот самый бородач, что опрашивал

меня в первый день в Цитадели.

-Артур, стрелок АМР, доставлен, - доложил приведший меня особист.

-Хорошо, можете идти, - кивнул Глеб Пьяных.

Отец Никодим лениво разглядывал меня, глубоко затягиваясь сигаретой.

-Голова болит? – вдруг спросил он.

Я от неожиданности ответил не сразу.

-Болит, Отец Никодим.

-Обращайтесь к Отцу Никодиму - «ваш крест», - вставил Глеб.

-Болит, ваш крест.

-Зеленка?

-Зеленка, ваш крест.

Отец Никодим засмеялся, Глеб Пьяных послушно оскалил зубы.

-Знаешь выражение, Артур, – «клин клином вышибают»?

-Не знаю, ваш крест.

-Так вот, держи.

Отец Никодим протянул мне зеленую бутылку. Даже смотреть на нее было

противно… Я сделал глоток. Горло вспыхнуло огнем. Я боялся, что меня снова

стошнит, но - отец Никодим оказался прав – мне полегчало.

-Спасибо, ваш крест.

Я возвратил бутылку.

-Полагаю, теперь с тобой можно говорить на равных, - Отец Никодим