Вадим Львов - Роса на Солнце

«Вот и все! Сейчас эта стерва меня распотрошит, словно озерного карпа…»

Не доходя до него метров сорок, девушка вздрогнула, и ее голова взорвалась кровавыми брызгами, а сама она, изломанной куклой, рухнула на обожженную землю. Неимоверным усилием комбат поднял голову и увидел «Барс», ползущий по шоссе. «Восьмидесятый» был страшен, весь в язвах от попаданий сердечников БОПС и в тлеющих остатках «Накидки». А в люке, опираясь рукой на «Утес» и ухмыляясь белозубой улыбкой, восседал сержант Богачев.

– Это хорошо, что я ему за мародерство просто морду разбил, а не «особистам» сдал! – прошептал запекшимися губами Громов перед тем, как провалиться в беспамятство…

Через пелену боли и туман кровопотери ему виделась стройная польская девушка с лицом его супруги и лопасти вертолета, сверкающие перед глазами. Но без звука, словно кто-то отключил на планете все звуки невидимым пультом…

Генерал фон Рамелов был на грани нервного срыва от беспредельного маразма, творившегося вокруг него. Мало того что ему не удалось вернутся в Словакию и пришлось остановиться во Львове из-за резкого ухудшения погоды, так еще прикатила целая комиссия чиновников Евросоюза. В довершение всего туда же принеслась из Одессы сама несостоявшаяся «хозяйка Украины» госпожа Тимощук в окружении своих клевретов с погонами и без оных… Не успел Готтлиб выйти из армейского MH-53G, как к нему на полусогнутых подскочил какой-то типчик, здорово смахивающий на «гомика», и предложил пройти в ангар номер пять, где заседает некая Специальная Комиссия ЕС. Термин «специальная комиссия» фон Рамелову сильно не понравился. Запахло чем-то из времен «военного коммунизма» или нацизма. Предчувствия его не обманули… За столом в дальнем краю ангара под огромным флагом Евросоюза сидели четверо. Троих из них генерал знал отлично. Это был председатель ЕС бельгиец Жан ван Рейк, его заместитель Хосе Мануэль Белло и еврокомиссар по обороне Ульрика Хансен. Четвертым был неизвестный молодой человек с вытянутым лицом и бесстрастными глазами акулы. Его представили генералу как Тобиаса Циммермана – личного помощника ван Рейка.

«С каких это пор личные помощники на равных с еврокомиссарами за одним столом сидят?» – подумал Готтлиб.

Дальше началось настоящее представление. Чиновники накинулись на Готтлиба, словно свора шакалов. Чего только не наслушался от политиканов генерал…

– Вы понимаете, генерал, что вы своими действиями поставили под угрозу всю европейскую цивилизацию?! – заорал ван Рейк.

– Ваше бездарное командование привело к тому, что орды варваров, как во времена Атиллы и Чингисхана, вновь наступают на Европу. У вас было лучшее в мире оружие, лучшие солдаты и офицеры, и что в сухом остатке? Полный разгром!

Комиссары орали то вместе, то попеременно, но долго и с чувством. Окончательно вывела Готтлиба из себя истеричная дамочка Хансен.

– Теперь сильно пострадала экология Восточной Европы и Черноморского региона.

Тут терпение генерала лопнуло, и фон Рамелов заорал в ответ:

– Вы что, совсем там, в Брюсселе, обезумели?! Тут люди гибнут, а вы – про экологию!!!

– Генерал, не орите, здесь не плац! Лучше бы на русских так орали!

Тут в ангар, где находились «еврокомиссары», влетел давешний напомаженный «гомик» и, бросившись к столу, что-то стал шептать на ухо сидевшему с краю Циммерману.

Тобиас встрепенулся и попросил разрешения выйти. Вся комиссия недоуменно уставилась на него и, словно болванчики, закивала головами.

Через несколько минут за воротами ангара послышались звуки какой-то возни, затем что-то ударило о металлическую стену снаружи. Гулко так ударило, будто головой приложили. Шум не прекращался, а, наоборот, возрастал.

Ворота ангара раздвинулись, пропуская внутрь разгоряченную толпу в несколько десятков человек. Во главе с самой Оранжевой Королевой.

– Україна гине, а ви тут ховаєтесь від законного уряду! – с порога и на высокой ноте заголосила госпожа Тимощук. Через пару секунд до нее дошло, что переводчик вряд ли владеет «державной мовой», и Олеся вынужденно перешла на русский:

– По вашей милости, господа, Украина гибнет, а вы скрываетесь от законного правительства здесь, в этом аэропорту.

– Это не мы, а вы скрываетесь, мадам Тимощук. Сидите в своей Одессе в окружении тысячи телохранителей и нос не высовываете. Где обещанная поддержка украинской армии? Верные вам войска бьют баклуши по казармам, а воюют и погибают наши парни… Вы же обещали, что весь украинский народ поддержит ввод сил Евросоюза. А на деле? Даже здесь, на западе Украины, в Волыни и Подолии, процветает бандитизм и нападения на наши войска и транспортные колонны… – Господин ван Рейк, наконец, заткнулся и бросил злобный взгляд на Тимощук. Но она и не думала сдаваться и вновь перешла в наступление, на сей раз накинувшись на Рамелова:

– А-а-а-а, и вы здесь!.. Что же ваши хваленые, отлично вооруженные войска драпают от русских? Где ваш флот, ваша авиация?!

«Да она просто не в себе!» – подумал Готтлиб, глядя на уложенную в виде бублика косу на голове у фрау Олеси и ее безумные глаза И, как бы подтверждая гипотезу генерала, фрау-премьер вдруг завизжала на высокой ноте и, растопырив пальцы с ухоженными ногтями, резво прыгнула вперед, метя ногтями в лицо Готтлибу. Он едва успел увернуться. Фрау Тимощук, подвывая, пролетела мимо него и покатилась по бетонному полу.

Следом на генерала накинулся какой-то чудик в военной форме со множеством звезд на погонах, как выяснилось позже, новоявленный главком сухопутных войск Иваницкий, распространяющий вокруг себя жуткий запах сивухи. Его Готтлиб «успокоил» прямым в челюсть. Остальных, рвущихся врукопашную, сдержала прибежавшая охрана во главе с Циммерманом.

В итоге этот хаос и ругань прервали звуки «ревуна». И металлический голос из динамиков, орущий на четырех языках: «Внимание! Ракетное нападение!»

– Этого еще не хватало!

Распихивая мечущихся и визжащих штатских, генерал выскочил на свежий воздух. Рядом тут же притормозил мощный пятнистый MOWAG «Eagle», и его адъютант Рек, перекрикивая сирену, замахал рукой:

– Герр генерал, машина подана!

Едва фон Рамелов запрыгнул в вездеход, как чудовищный взрыв поднял машину и бросил куда-то вбок. Готтлибу повезло. Прочный корпус швейцарского внедорожника выдержал ударную волну и град стальных осколков. Чего не скажешь об ангаре. Ангара, где заседала Специальная комиссия, больше не было.

Была солидная дымящаяся воронка, и обломки вокруг. Пока генерал, вылезая на землю, начал ощупывать свое тело на предмет переломов, к нему подбежал лейтенантик с непокрытой головой и наполовину оторванным ухом.