Дмитрий Силлов - Закон проклятого

– Похоже, сегодня я точно не попаду домой, – недовольно бурчал Томпсон, в нарушение всех правил обгоняя ленивые попутные машины. – Ферн-стрит. Еще немного – и ее можно будет переименовывать в «Улицу вязов»…

Дом как дом. Стандартный одноэтажный коттедж. Такой же, как и все в этом квартале с жителями среднего достатка. Чёрный силуэт на фоне чёрного неба.

С крыши коттеджа свисают щупальца оборванных проводов. Искореженная антенна напоминала чьи-то корявые, узловатые пальцы, протянутые к небу и пытающиеся поймать бледную луну.

«Похоже, молния ударила в крышу и замкнула проводку», – мелькнула мысль. Стандартный коттедж. Такой же, как и все…

Нет, не такой же. За годы работы в полиции у Томпсона выработалось особое чутье. От дома пахло человеческим страхом и смертью, которая пока ещё, возможно, не перешагнула высокого порога этого дома, но уже шлялась где-то совсем рядом.

Сержант вынул из кобуры «беретту», снял с предохранителя, дослал патрон в патронник, засунул пистолет обратно и, не застегнув кобуру, направился к коттеджу.

Старый слепой негр стоял под проливным дождем. Жестяная банка перед ним на асфальте звенела под тяжелыми дождевыми каплями, падающими в её пустое нутро.

Томпсон на секунду остановился.

«Что он делает здесь среди ночи?»

– Простудишься, отец. Уже поздно. Иди домой… и помолись за меня.

Десять долларов легли в безвольную сухую ладонь старика.

– На удачу, – прошептал Томпсон про себя.

Несколько полицейских машин стояли возле одноэтажного домика Мобуту. Блеск мигалок, вращающихся на крышах автомобилей, отражался от луж, и казалось, что из черных дыр в асфальте подмигивают людям чьи-то кроваво-красные, воспаленные глаза.

Полицейские расположились полукругом, прячась за своими автомобилями и старательно целясь в закрытую дверь коттеджа. Со стороны все это очень напоминало сцену из плохого боевика. Ночь, луна, черный силуэт дома. Вот сейчас преступник в маске откроет дверь, держа у горла грудастой блондинки кухонный нож, и потребует вертолет, дозу героина и миллион долларов наличными. Естественно, бравый шериф с мужественным морщинистым лицом немедленно начнет долгие и нудные переговоры, а молодой, не менее бравый коп, абсолютно невидимый для тупого преступника, в это время будет ползти в обход, провожаемый коровьим взглядом несчастной заложницы.

Джек поморщился. Господи, какой осел снимает подобную чушь? Хоть бы раз эти сценаристы и режиссеры из голливудских киностудий побывали на настоящем деле, посмотрели на реальную боль и кровь. Глядишь, и сняли б что-нибудь похожее на правду. Да только зарубили бы ту правду на корню критики, всю жизнь протирающие задницы в мягких креслах. Потому как настоящая полицейская работа во много раз скучнее… и страшнее самого страшного фильма ужасов.

– Ну что здесь, Билли? – спросил Джек тучного полицейского, лежащего грудью на капоте.

Тот обернулся:

– Два заложника, Джек. Жена и восьмилетний сын какого-то ниггера, который стережет вон тот здоровенный дом. Похоже, оба ранены. Ублюдок совсем рехнулся, кричит, что они слуги дьявола.

– Группу захвата, дежурную бригаду психиатров вызвали?

– Будут с минуты на минуту…

– С минуты на минуту… Нет у нас этих минут, Билли.

Томпсон вытащил из кобуры пистолет.

– Эй, Джек, – громадный полицейский положил свою лапу на плечо Томпсона. – Куда ты опять лезешь? Подожди парней из SWAT, пусть каждый делает свою работу.

– Не думаю, Билли, что наша работа сидеть за машинами и ждать, пока этот ненормальный прикончит женщину и ребенка.

– Притормози, парень, – сказал Билли. – Вижу, тебя не переубедить. Но люди уж сто лет как бронежилет изобрели, и тут тебе не Россия, чтобы голой грудью на бешеного медведя лезть. Давай-ка доставай из своего тарантаса скорлупу, помогу тебе запаковаться.

Джек посмотрел в сторону своей машины, стоявшей в конце улицы. Пять минут туда, пять обратно… И покачал головой:

– Слишком долго.

– Черт, – с чувством произнес Билли. – Тогда давай так. И не спорь! Если уж решился, то не теряй времени!

Он быстро снял с себя тяжелые кевларовые доспехи и протянул их Томпсону. Джек только ростом уступал громадному Билли, в плечах они были как родные братья, так что бронежилет товарища пришелся бы ему как раз впору.

– Слушай, Билли, ты же знаешь, что только бабка моя родилась в России, а я сам сроду там не был, – огрызнулся Томпсон, ныряя в подставленные доспехи. – Спасибо, конечно, только сам давай-ка вали отсюда подальше, за деревья. Увидит кто из начальства без броника, будет тебе на орехи.

Огромный Билли осуждающе покачал головой.

– Плохо ты обо мне думаешь, ковбой, – сказал он. – Как сам лезть под пули, так это нормально. А я должен начальства бояться? Иди, я тебя прикрою.

Томпсон не стал спорить и мягкой кошачьей походкой, удивительной для такого крупного человека, направился к дому. Сильный удар ногой в замок… Косяк, раздираемый железным языком замка, коротко вякнул – и дверь резко отскочила внутрь… Темнота коридора сыро и влажно дохнула в лицо сержанта тем самым запахом смерти, который он учуял ещё только подъезжая к дому охранника.

Сейчас этот запах витал везде – он был гуще, он лез в глаза и ноздри, скрёб по коже и по нервам, заставляя крепче сжимать шершавую рукоять пистолета. Чёрный ствол «беретты» медленно поворачивалось из стороны в сторону, как нос породистой охотничьей собаки… На запах… На почти осязаемый запах смерти…

– Папа, папочка, за что?! Помогите! – раздался детский голос откуда-то из глубины здания.

Джек осторожно пошел на крик, каждую секунду ожидая, что сумасшедший кинется на него из темноты или откроет огонь.

Скрипнула половица… Джек замер…

Тусклый свет уличного фонаря едва пробивался сквозь окно. Томпсон не мог определить, из-за какой двери кричал ребенок. Он крался вдоль стены, навострив уши, словно волк, каждую секунду ожидающий выстрела.

– Папочка, не надо! – резко и неожиданно раздалось из-за дальней двери. – Не-ет!

Выстрел хлопнул, словно вылетела пробка из бутылки шампанского. Детский крик перешел в бульканье и оборвался. Почти в ту же секунду раздался ещё один вопль, от которого у полицейского пошли мурашки по коже. Но это уже был не ребенок. Взрослый мужчина дико орал за дверью в конце коридора.

Яркий свет прорезал темноту. Вспыхнули все лампочки в доме, несмотря на перебитую проводку. Свет был настолько ярким, что Джек на секунду зажмурился.

Треснул и взорвался круглый плафон на стене. Мелкий стеклянный дождь посыпался на пол. Почти сразу следом лопнула ещё одна лампа.