Мёртвый континент 2

"Паук" сидит на вершине громадной заводской трубы, словно ворона на телеграфном столбе. Повезло, что труба сделана не из кирпичей, а из железобетонных колец, скреплённых сварной сеткой из дюймовых арматурных прутьев. Внизу зона сплошных разрушений, так выглядели разбомблённые европейские города во время второй мировой войны. Земля усыпана осколками того странного навеса из глины и пепла, что до сих пор укрывал это место. Отчего он появился на такой высоте, как это вообще возможно, непонятно. Может быть, давным-давно эта местность была залита водой. После Катастрофы по океану прокатилась целая череда гигантских цунами, что смыли всё живое с побережья Европы, уничтожили Англию, Голландию, половину Франции, большую часть Скандинавских стран и прибрежные районы России. Вода могла задержаться на неопределённое время из-за проливных дождей, потом наступило Великое Похолодание и многометровый слой льда сковал поверхность континента. Грязь спрессовалась. Когда потеплело, лёд растаял, вода ушла, а корка осталась. Может так, может, нет, кто его знает. Не к учёным же обращаться? Высоколобые придурки не могли предугадать Катастрофы, не знали, как бороться с последствиями, не представляли, каким будет мир потом. ПУСТЬ НАУЧАТСЯ ШНУРКИ ЗАВЯЗЫВАТЬ!

Железобетон под когтями угрожающе заскрипел. Кольцо дрогнуло, накренилось. Пора сматываться, но Павел понятия не имел, как управлять машиной на вертикальной стенке на задней скорости. Он зажмурил глаза, попытался поставить себя на место "паука". Вернее, представил себя пауком. Полностью отключился от внешнего мира, сосредоточился ... вот "паук" осторожно опускает заднюю лапу. Когти медленно ползут по бетону, оставляя после себя глубокие борозды. С треском вылетают мелкие камешки, фонтанчики пыли микроскопическими атомными взрывами вспухают тут и там. Наконец, лапа выпрямляется. Вниз ползёт вторая. Третья и четвёртая застывают на полпути. Корпус машины вздрагивает, с душераздирающим скрипом и скрежетом сползает со стены. Когти передних лап снимает каменную стружку с обода бетонного кольца. Свежеободранные края бесстыдно светятся светло-серым, сверкают сталью, словно драгоценным колье. Наконец, "паук" замирает на боковой плоскости трубы. Теперь его удерживают только передние лапы, остальные подпирают. Когти едва ли не до половины погружены в камень.

Павел представляет себе майского жука, что сидит на цветочном стебле. Вот жук просыпается, шевелит усиками, потом начинает пятиться задом вниз, к спасительной земле. Ему там что-то срочно надо. К примеру, яйца отложить. Жук волнообразно передвигает лапы, начиная с крайней левой, потом идёт правая, за ней средние лапы и последними самые первые. Сквозь порванную кожицу стебля выступают капли сока, жуку хочется лизнуть, попробовать (разве у жука есть язык? бред полный!), но ему некогда, надо срочно спуститься на землю, яйца-то тяжёлые, тянут вниз, того гляди сорвёшься! Труба дрожит, раскачивается от неуклюжих движений механического "жука", бетонные кольца со старческим кряхтением осыпаются кусками, словно сделаны из сахарной пудры, а не бетона высшего сорта. Чем ближе земля, тем толще становится труба. Её уже не обхватить, как не растопыривайся. Приходится сильнее давить когтями, из-за этого бетон пробивается насквозь, клешни застревают в арматуре. Движения становятся неровными, судорожными. Машину ощутимо трясёт, температура в двигательном отсеке растёт и уже вес экран заполнен цифрами красного цвета. Ещё чуть-чуть, и температура превысит безопасный рубеж. Тогда сработает программа самосохранения, " паук" замрёт и будет висеть на стене до тех пор, пока не остынет.

Павел взмок, как после марш-броска по экваториальной Сахаре. По лицу катятся крупные капли пота, на шее собираются в ручьи и дальше текут потоками вдоль позвоночника, растекаясь внизу горячим бульоном. Сидеть в свежезаваренном супе гадко и противно! Когти правой лапы застревают в бетоне. Как Павел ни старался, освободить их никак не получалось. Можно было дёрнуть и сильнее, но тогда старая труба грозила развалиться окончательно и похоронить "паука" под обломками. Но выбираться надо. Он начинает шевелить пальцами, "паук" послушно повторяет его движения. Бетон хрустит, стонут рвущиеся прутья арматуры, но проклятая труба всё равно не отпускает. Забывшись, Павел дёргает от души, едва не плюясь со злости. Лапа освобождается из зажима, мимо летят крупные куски бетона, песок, камни. Массивное туловище башни заметно дрожит и наклоняется. Павел запоздало сжимает гладкую поверхность, но поздно - машина неудержимо скользит вниз и только вонзившиеся в камень острые когти не дают ей сорваться. Со страшным треском и шумом "паук" едет по стене, оставляя после себя глубокие борозды в камне. Двигатель и дополнительные электромоторы работают на пределе возможностей, всё показатели зашкаливают, машина вот-вот вообще откажется работать и тогда полный капец!

Бронированный зад "паука" звучно впечатывается в землю. Тряхнуло так, что Павел прикусил язык, заломило шею. Он понял, что чувствует курица за мгновение до того, как ей свёрнут башку. Скрежет и звон железа обрывается, наступает тишина. Слышно, как умирает истошный вой электромоторов, ему на смену приходит чуть слышное бурчание, потом пропадает и оно. Красный цвет экрана тускнеет, появляются жёлтые тона, вслед за ними радостные сине-зелёные трупные пятна. Считанные мгновения и экран зеленеет. Только в нижнем углу некоторое время ещё мигает красная точка, словно глаз нечистой силы - смотри, мол, водила, доездисся! Несколько минут "паук" обнимает трубу, словно убитый горем, потом медленно опускается на землю и шустро отбегает в сторонку. Павлу невмоготу сидеть в кабине. Отстёгивает ремни безопасности, выбирается наружу. Компьютерный шлем летит на пол, насквозь мокрый подшлемник ляпается на броню, словно половая тряпка. Прохладный ветер шевелит влажные волосы, приятно охлаждает лицо, шею. Павел довольно трясёт головой, словно телок на выпасе. Живой воздух пахнет землёй, пылью и прогретым камнем. Вокруг тихо и тепло, как на диком пляже. Однако он ни на секунду не забывает, где находится. Вокруг развалины. Земля усеяна осколками камней, ржавым железом и чем-то ещё таким, чему и названия не подобрать. Горы мусора возвышаются возле остатков строений. Разрушенные дома холодно и равнодушно смотрят глазницами выбитых окон, стены покрыты отвратительными узорами из сажи, грязи и пыли. Из трещин в асфальте торчат жёсткие стебли травы, высунули кривые стволы деревья непонятного вида. Пейзаж вокруг раскрашен исключительно в два цвета: серый и коричневый. Нет ни малейших признаков жизни. Павел ещё раз огляделся, спустился в салон, аккуратно закрыл за собой люк.