Роман Глушков - Кровавые берега

Занятые постройкой плота, мы проморгали момент, когда на берегу разыгрался второй акт этой, без преувеличения сказать, исторической драмы. Первым его начало заметил Гуго, который тут же окликнул нас. Оставив в покое мебель (мы как раз решали, из чего бы сварганить весла), я и Малабонита сломя голову бросились обратно на террасу.

Мы не подвели дона Риего-и-Ордаса, а он не подвел нас. И ударил по высаживающимся на побережье жертвам кораблекрушения в самый подходящий момент. Владычица, ее свита и часть матросов уже сошли на берег, но большинство стражников вместо охраны было занято обустройством лагеря. А высадившие матросов гребцы отправились обратно на «Шайнберг», чтобы забрать оставшихся членов команды, продукты, оружие и иные необходимые вещи. У прибывших сюда сутки назад кабальеро и северян было время подготовиться ко встрече с врагом, и они потратили это время с пользой. В чем мы убедились с первых же минут их безукоризненно рассчитанной атаки.

Выстрел «Подергушки» трудно спутать с каким-либо другим звуком. Еще до окрика Гуго я вроде бы расслышал с берега характерное «бум-мвж-ж-жах-х!», но треск ломаемой мебели не позволил мне точно определить это. Когда же мы с Долорес выбежали на террасу, «Подергушки» уже умолкли. Однако результат их работы был виден издалека.

Три «королевских» шлюпки, на которых Владычица могла в случае опасности отплыть обратно, были серьезно повреждены. В каждой из них зияли огромные пробоины, а сами лодки, будучи оставленными на плаву, стремительно наполнялись водой. Одну шлюпку снаряд прошил навылет, пробив ей сразу оба борта, а двум другим «Подергушки» разворотили днище. Из чего следовало, что северяне – а кто еще, кроме них, мог заделаться пушкарями? – установили орудия на прибрежных возвышенностях. Таких, откуда отлично простреливался не только берег, но и прилегающее к нему водное пространство.

У пушкарей было достаточно снарядов, но расходовать их все равно следовало экономно. Наведение в стане врага сумятицы вряд ли могло считаться разумной тратой боеприпасов. Однако без психологической атаки бунтарям не обойтись. Слишком мало их было по сравнению с защитниками королевы Юга. И лишь хорошенько припугнув их и рассеяв по берегу, у мстителей имелся шанс одержать победу в неравном бою. А быстро рассеять и напугать врага мог лишь шквальный обстрел из «Подергушек».

Неведомая сила, что в мгновение ока уничтожила три большие иностальные лодки, повергла в оторопь всех, кто находился на берегу. Чем пушкари не преминули воспользоваться, ведь нет привлекательнее цели, нежели застывший в неподвижности враг.

Основной пушечный удар обрушился на телохранителей, что рассредоточились вокруг будущего лагеря Владычицы. Они были главными противниками команданте, и тот не возражал, если северяне проредят их строй. Каждый стражник не уступал в доблести и выучке опальному гвардейцу. Зато у последних были кони, а верхом сражающийся в чистом поле отряд кабальеро мог дать немалую фору дворцовой охране. Вооруженные матросы были опасны для Кавалькады куда меньше, хотя, конечно, тех также не следовало пока списывать со счетов. Особенно когда капитан Ферреро жаждал отомстить тем, кто потопил «Шайнберг», а также убил и покалечил многих его людей.

Возможность бить прямой наводкой здорово облегчала пушкарям задачу. И позволяла надеяться, что они не прикончат случайно Владычицу Льдов, чего дон Балтазар им никогда не простит. Выстрелы трех «Подергушек» и буханье врезающихся в землю болванок слились в беспорядочную канонаду. Она моментально разлетелась над озером и заглушила для нас прочие звуки окружающего мира. Мы увидели лишь то, как на врага обрушились первые снаряды, а затем поднятые в воздух фонтаны пыли скрыли от нас разлетающиеся кровавые ошметки тел. Вдобавок пушки выбивали из берега каменную картечь, которая тоже находила себе жертвы среди застигнутых на открытой местности охранников. И те редкие каменные глыбы, что торчали на берегу, не могли дать им защиту, поскольку орудия Вседержителей разносили такие укрытия на осколки.

Последнее, что я заметил прежде, чем пылевая завеса затянула побережье, была чья-то рослая, худощавая фигура, прыгнувшая и накрывшая собой королеву Юга. На герое не было доспехов и шлема – это я разглядел совершенно точно, – но среагировал он намного быстрее любого из телохранителей.

Так молниеносно мог среагировать лишь тот, кому не пришлось гадать, что за беда обрушилась на берег, поскольку этот человек явно сталкивался с подобным оружием и видел наяву его сокрушительную мощь.

Такой человек в свите Владычицы Льдов был всего один, и звали его Дарио Тамбурини…

Гребцы, гонявшие шлюпки между берегом и кораблем, от неожиданности побросали весла и, раскрыв рты, таращились на происходящее. Плывущие на тех же лодках офицеры вместо того, чтобы прикрикнуть на гребцов, вели себя не лучшим образом. Ферреро и толпящиеся на носовой палубе матросы застыли в молчании, будто сборище истуканов. Лишь нам было не до удивления и праздного созерцания начавшейся битвы. Теперь охране точно стало не до нас, а значит, настала и нам пора отчаливать. Но без спешки. Зачем нам она? Мы не планировали встревать в сражение, зато могли запросто попасть под горячую руку его участников.

Выломав из стульев с высокими спинками три неказистых весла, мы наконец-то осмелились спустить на воду наш плавучий шифоньер. Доверху набитый древесными обломками, он изрядной потяжелел, но вместе с тем стал достаточно грузоподъемным. Выдержав без проблем удар о поверхность озера, шкаф, к счастью, не раскрылся. Ну а грядущее плаванье было ему и подавно не страшно.

Первой покинуть судно доверили Малабоните. Как самая проворная из нас, она раскачалась на веревочной лестнице и допрыгнула до шифоньера, который поднятая им волна оттолкнула от корабельного борта. Я навесил на себя все оружие, потом сбросил Долорес весло, и пока она подгоняла плот под лестницу, спустился по ней до конца. А затем безо всяких раскачек соскочил на наше творение и смог оценить его плавучесть.

Плот получился устойчивым и даже комфортным, но после сошествия на него де Бодье обо всем этом пришлось забыть. Разместив его посреди палубы, сами мы встали по бокам и худо-бедно уравновесили ее. После чего пришлось запретить Гуго сходить с места и работать веслом, дабы он не раскачивал нашу и без того шаткую опору.

Плыть нам предстояло дольше, чем Владычице и остальным. Сначала следовало отгрести подальше от «Шайнберга», чтобы не рисоваться перед капитаном, ведь он, поди, уже догадался (или даже знал наверняка), по чьей вине случилась катастрофа. И только потом мы повернем к берегу, в чью бы пользу ни завершилась битва.