Роман Глушков - Кровавые берега

На главной палубе требовалось осмотреться, поскольку дальнейший наш путь не ожидался прямым. Надстройки изобиловали террасами и балкончиками, а также открытыми трапами и переходами. Все они являлись для нас преградами, которые следовало огибать, придерживаясь стен. Мы взбирались все выше, но тем не менее делать это становилось проще. Здесь были уже не обычные иллюминаторы, а полноценные окна, и попадались они практически на каждом шагу… если, конечно, такое определение уместно при ходьбе по некогда вертикальной стене. А вдобавок к окнам имелись также решетки, вентиляционные отдушины, карнизы и разного рода украшательства, каких была лишена погруженная в воду нижняя часть корабля.

Пока мы подбирались к верхней палубе, на нас так никто и не обратил внимания. Однако соваться в апартаменты Владычицы следовало с особой осторожностью. Это в любой другой части судна нашу компанию сочли бы перепуганной прислугой. Здесь же, на уровне, куда даже капитан не входил без доклада, нас могли прикончить, не задавая вопросов. А особенно теперь, когда стало известно, что на борту находятся диверсанты.

Чтобы попасть внутрь апартаментов, мы должны были сначала пересечь террасу, где еще час назад Владычица дышала свежим воздухом и любовалась раскинувшейся по левому борту озерной панорамой. Преодолеть эту площадку было несложно – садись на задницу да катись под горку, пока не упрешься в стену. Но тут имелся один подвох. Ширина террасы и отсутствие на ней каких-либо выступов затрудняли нам в случае чего отход. Ступив на верхнюю палубу, мы отрезали себе обратный путь. Это выглядело не слишком разумно, но возвращаться нам так и так было некуда, поэтому мы рискнули.

Подползя к парапету, я глянул через балюстраду и не обнаружил поблизости угрозы. Выходящая на террасу массивная двустворчатая дверь была распахнута настежь. Очевидно, когда судно заваливалось набок, Владычица и ее свита выбегали сюда в поисках самого безопасного места.

Удерживаясь за столбики ограждения, я переполз правее и заглянул через дверь внутрь апартаментов. В просторной комнате за нею также не наблюдалось ни души. Все убранство там было перевернуто и свалено у противоположной стены. Так же, как в кабинете главного механика, только здешнюю мебель и прочие вещи никто предварительно не ронял на пол. Лишь тяжелая люстра, к которой цеплялись клетки с фосфоресцирующими нетопырями, продолжала висеть вертикально, подобно гигантскому строительному отвесу. Хотя ракурс, с какого я на нее сейчас смотрел, создавал иллюзию, словно одна лишь криво висящая люстра была тут ненормальной.

Следующая дверь, ведущая дальше, вглубь апартаментов, тоже оказалась открытой. Прямой широкий коридор за нею пустовал, но в его дальнем конце мельтешили какие-то тени. Оттуда же доносились шум и громкие голоса. Кажется, я даже расслышал среди них голос Дарио… А может, мне просто почудилось. Но громкий и неумолкающий голос капитана я разобрал совершенно отчетливо. Не иначе Ферреро лично руководил эвакуацией Владычицы Льдов на берег. Стало быть, переправа будет проходить все-таки на шлюпках, поскольку обычные спасательные бочки придворные могли сбросить на воду и сами.

Похоже, все обитатели апартаментов и их спасатели собрались сейчас у правого борта, откуда они отправятся прямиком на берег. Все самое ценное наверняка уже собрано и находится при них, а остальным можно пожертвовать – все равно оно никуда отсюда не денется. Так что мы можем тихой сапой пробраться в комнаты, куда хозяева уже вряд ли вернутся, и подождать их отплытия.

Оставаться снаружи опасно. На корабельном корпусе нас рано или поздно заметят и зададутся вопросом, а чего эти трое там расселись и не спускаются вниз. Внутри королевских покоев мы тоже рискуем нарваться на неприятности, но с меньшими шансами. После кораблекрушения численность боеспособной охраны Владычицы наверняка сократилась, и вряд ли она оставит тут хотя бы одного телохранителя. Зато веревочные лестницы и, возможно, парочка спасательных поплавков после них еще останутся. А большего, чтобы догрести до суши, нам и не надо.

Я вкратце растолковал товарищам свой план, затем помог де Бодье перелезть через ограждение и, дождавшись Малабониту, съехал вместе с ними по наклонной поверхности террасы ко входу в апартаменты. Заглянув в крайний зал и не обнаружив в нем ни души, мы проникли туда и, окинув беглым взглядом потрепанную роскошь, затаились возле внутренней двери. Она вела в коридор, где нам пока не следовало появляться. Впрочем, отсюда тоже было слышно все, что происходит возле правого борта.

Голос Дарио долетел до нас спустя пару минут. Теперь ошибиться было нельзя – каждый из нас расслышал его совершенно отчетливо. Расслышал – и приуныл, хотя все мы были давно к этому готовы.

Тамбурини о чем-то оживленно заговорил с капитаном, но их беседа и близко не напоминала разговор пленника с тюремщиком. Более того, это в тоне Ферреро звучали виноватые нотки. А наш парень говорил с ним так же уверенно, как сам Ферреро допрашивал нас после того, как мы очутились на «Шайнберге».

Кажется, королевский фаворит и капитан вели речь о контейнере с «черной грязью» и о том, насколько усложнилась его отправка на берег. И это тоже многое объясняло. Будь Дарио против планов Владычицы и находись здесь не по своей воле, ему следовало радоваться, что при подготовке атаки на Жерло возникли трудности. Но Дарио не радовался. Напротив, его переполняло возмущение, и он не срывался на крик лишь потому, что был хорошо воспитан и умел сдерживать свои эмоции.

Мы так увлеклись подслушиванием, что проморгали момент, когда в коридоре нарисовался один из телохранителей королевы. Мы не расслышали его шагов и не заметили, из какой двери он вырулил. Но не из той, откуда доносились голоса, а из более близкой к нам. Поначалу телохранитель не планировал подниматься по наклонному коридору. Он уже развернулся было, чтобы присоединиться к остальным, но тут мы совершили непростительную глупость и резко изменили его планы.

Если быть точным, сглупили лишь я и де Бодье, а не расположившаяся с другой стороны дверного проема Долорес. Завидев в десяти шагах от себя охранника, все мы дружно отпрянули от двери. У Моей Радости это получилось почти беззвучно, но мы с Гуго впопыхах натолкнулись друг на друга и наделали достаточно шума, чтобы привлечь внимание стража.

– Эй, кто здесь?! – встрепенулся он и, судя по приближающимся шагам, поспешил к нам. – Есть тут кто?! Живо отзовись, а не то буду стрелять!

Конечно, он не стал бы стрелять, окажись мы слугами или лакеями. Но перепутать с ними нашу одетую в рыбацкие куртки компанию было сложно даже в полумраке. Охрана пребывала настороже, и нам не следовало даже проверять, расстреляют нас на месте или пощадят. Потому что и так было ясно: расстреляют без вопросов. Здесь мы – посторонние и никак не могли попасть сюда случайно, проскочив мимо главной палубы, где собирались остальные выжившие.