Роман Глушков - Кровавые берега

Мы возмутились: утаивая эту информацию, Дарио вел себя неразумно. Если с ним, не приведи Авось, по дороге к Жерлу что-то случится, мы не выполним задачу и сорвем атаку!.. На что парень лишь хитро улыбнулся и заверил нас, что подстраховался и на это случай: рассказал по секрету, как можно открыть бомбу, еще двум членам команды «Носорога». А вот кому именно, нам до поры до времени знать не положено. Только если Тамбурини и впрямь выйдет из игры, эти люди передадут нам его послание. А пока им приказано держать язык за зубами и хранить тайну Дарио как зеницу ока.

Кстати, о команде дальнобоя-тарана. Помимо капитана в ней состояло еще восемь человек. И они не обрадовались тому, что адмирал Дирбонт по приказу Владычицы поставил командовать ими гражданского шкипера-чужеземца, даром что успевшего повоевать со Вседержителями. А то, что чужеземец вдобавок был причастен к потоплению «Шайнберга», отнюдь не укрепило мою дружбу с новыми подчинеными. Но как бы то ни было, оспаривать адмиральский приказ они не посмели. Равно как мои, и свое мнение обо мне и моем опыте держали при себе. А большего мне и не требовалось. В дальние рейсы нам с этими людьми не хаживать. И ради короткого выезда, который нам предстоял, я не собирался тратить время на установление добрых отношений между мной и экипажем «Носорога».

Поняв, что номер со связыванием Дарио не пройдет, Сандаварг сразу же назначил себя официальным дублером нашего камикадзе, против чего тот уже не возражал. Но вот Малабониту и Сенатора брать на эту войну не имело смысла. О чем я им без обиняков и заявил. Механики на дальнобое знали свое дело, бортстрелки – тоже (помимо катапульты на «Носороге» имелись четыре – по две на каждом борту – орудийные башни с автоматическими баллестирадами), главное орудие заряжалось всего на один выстрел…

Но Долорес и Гуго посмотрели на меня так, что мне вмиг стало стыдно, пускай я и отговаривал их из самых дружеских побуждений. А Моя Радость отвела меня в сторонку и пообещала гневным полушепотом, что если Mio Sol еще раз вякнет ей что-либо подобное, она без разговоров засветит ему по морде в присутствии всей команды.

Мне оставалось лишь прикусить язык и распределить обоих добровольцев по боевым постам. Де Бодье был по традиции отправлен в моторный отсек, где лишняя пара рук никогда не помешает, особенно в бою. А Малабонита поступила в помощницы к Убби, в чьем распоряжении были также «Подергушки» и оставшиеся два десятка снарядов к ним.

Тунгахоп и его сквад тоже рвались с нами в бой, однако, к огромному сожалению этих вояк, их время ушло. Связанные контрактом с королевой, теперь они неусыпно стерегли ее, а она запретила им отлучаться с поста в преддверии грядущей войны. Северяне скрипели зубами от досады, но ничего не могли поделать. Если они нарушат договор, Владычица заменит строптивых наемников на роту солдат из эскадры Дирбонта. И тогда Тунгахоп со товарищи не смогут проконтролировать, как хозяйка освободит из тюрем северян-гладиаторов. Разрываясь между желанием составить нам компанию и долгом перед соотечественниками, домар сделал выбор в пользу последних. Что, безусловно, являлось мудрым поступком, хоть это и задевало гордость героев.

Пока адмирал Дирбонт проводил рекогносцировку, планировал атаку и распределял боевые задачи, я потренировался в управлении «Носорогом». Он был раза в полтора длиннее «Гольфстрима» и обладал выдающейся вперед носовой палубой, чуть приподнятой для лучшего старта снаряда. Ограждения на ней были съемными и перед стрельбой убирались. Мы сделали два пробных выстрела каменными глыбами, равными по весу нашей бомбе, и определились, насколько близко сможем подъехать к краю Жерла. Конечно, для более точной пристрелки требовалось сделать не два, а хотя бы полдюжины выстрелов. Но мы побоялись переусердствовать и ненароком сломать главное орудие аккурат накануне битвы.

Маневренность у дальнобоя-тарана была не на высоте. Но мощный ДБВ и усиленная корпусная броня компенсировали неповоротливость «Носорога». А вращающиеся зарядные маховики, каждый из которых весил более полусотни тонн, создавали дополнительную защиту со стороны бортов.

Сепилла на «Носороге» отсутствовала, но его корма, на которой располагался мостик, была достаточно высокой и неприступной. Поначалу было непривычно управлять бронекатом с такого возвышения, но потом я понял, в чем кроется преимущество подобной конструкции. С этой обзорной точки оказалось очень удобно наводить на цель катапульту. Стоя у штурвала, я отчетливо видел из рубки, куда направлен наш носовой трамплин. Это все равно, что смотреть в прицельное устройство гигантского арбалета, и капитан «Носорога» прекрасно справлялся с обязанностями наводчика без посторонней помощи.

Через два дня после того, как эскадра Дирбонта прибыла к Жерлу, все было готово к нападению. Разведчики докладывали, что за последние сутки возле Столпа наблюдается подозрительное оживление. В небе было замечено сразу несколько летающих кораблей. На дамбе и у ее подножия появились вакты. Они все чаще выходили за пределы охранного периметра, забредая все дальше и дальше. Вакты явно что-то искали и планомерно расширяли круг своих поисков. А с наступлением сумерек мы заметили, что всполохи на вершине башни участились, тогда как раньше они сверкали менее интенсивно. Связано все это или нет с нашим присутствием, неизвестно, но в любом случае не стоило оттягивать атаку. Мы понятия не имели, на какие еще сюрпризы способны Вседержители. И пока они не преподнесли нам что-то похуже, следовало бить те вражеские козыри, какие уже лежали на столе.

Ночь перед сражением Дарио провел в шатре Владычицы и лишь к рассвету вернулся на «Носорог». Вид у обласканного напоследок королевой фаворита был серьезный и задумчивый, но держался он уверенно и не выказывал ни страха, ни нервозности. Команда еще спала, но сон ее был тревожен. И едва главный герой грядущего дня взошел на палубу, многие спящие вдоль бортов южане заворочались, открыли глаза и оторвали головы от подушек.

– Как твое самочувствие? – поинтересовался я, когда Тамбурини, постояв немного в раздумьях перед заряженной в катапульту бомбой, поднялся ко мне в рубку. Я видел, что с парнем все в порядке, просто хотел определить по голосу, насколько он в действительности волнуется.

– Готов поспорить, вы не догадаетесь, шкипер, о чем я думал, пока шел сейчас по берегу. – Дарио отмахнулся от моего вопроса, чем в принципе тоже дал понять, что чувствует себя нормально. – Нет, не о грядущем сражении. И не о смерти. И даже не о своем ребенке, которого никогда не увижу. Я думал о собственной реакции на все, что сегодня происходит вокруг нас. Какая-то она… нетипичная, и это еще мягко сказано. Знаете, в последнее время у меня появилось настоящее раздвоение личности. Только не болезненное, а доброкачественное, ведь каждая из этих личностей сохраняет ясность рассудка и легко поддается контролю. Даже когда они овладевают мной сразу вдвоем. Первая личность ведет себя вполне нормально. Она испытывает страх, поскольку не хочет умирать, и все время мечется, ища повод уклониться от уготованной ей судьбы. Но вот ее сестрица… она меня, сказать по правде, пугает. И днем и ночью она ежеминутно следит за первой личностью, будто ученый за подопытной крысой, и педантично анализирует все изменения, происходящие с ней на пороге смерти. Даже сейчас, когда я вам это говорю, мой внутренний наблюдатель пытается понять, что и почему вдруг заставило меня рассказать вам о моем бзике… Странно, не правда ли? Особенно принимая во внимание то, что вторая личность умрет вместе с первой, и собранные ею сведения никак им обеим не помогут… С вами подобное никогда не случалось?