Роман Глушков - Кровавые берега

Едва «Гольфстрим» выехал из-под арки (о, как же приятно снова управлять настоящей техникой после шутейной «Недотроги»!), как по нему вновь загрохотали пули и стрелы. Бронированные козырьки над окнами рубки оберегали меня от этой угрозы. И все же стрелки из баллестирад не устояли перед искушением попробовать достать меня за этим ненадежным при взгляде издали укрытием.

…И это была их большая ошибка! Орудийные болты не пробили козырьки, разве что оставили на них новые вмятины. К тому же затем стрелки занялись перезарядкой, а ручная перезарядка баллестирады после долгой стрельбы отнимает куда больше времени, если стрелок запыхался и его натягивающие воротом тетиву руки дрожат. И когда тюремщики снова угостили нас снарядами, все самое интересное внизу уже закончилось, а «Гольфстрим» катил обратно к воротам, на ходу поднимая трап…

Посадку произвели довольно-таки организованно.

– Трап! – гаркнул я Малабоните еще до того, как приказал Сенатору остановиться.

Мое долгое отсутствие не сказалось на профессиональных навыках. Я подрулил к дверям так, что конец трапа опустился аккурат на порог, и наши товарищи взошли на борт, не сделав по двору ни шага. Пока они поднимались по сходням, а стрелки на крышах, кряхтя, взводили баллестирады, из Ведра в этот момент разбегались заключенные. Заехав внутрь тюрьмы, мы открыли им выход, и они, забыв обо всем, скопом ринулись на свободу. Больше никто не преграждал им путь, хотя со стен и из дверей по ним все еще стреляли, и немало их погибло, успев отбежать от тюрьмы всего сотню-другую шагов…

Хвала богине Авось: все кабальеро и северяне были живы. Правда, дона Балтазара волочили под руки два гвардейца, а Херлуф прыгал на одной ноге, опираясь на плечо Тура. У команданте была жестоко изувечена левая кисть. Кто-то из compañeros наскоро перетянул ее платком, но кровь все равно текла из нее ручьем. Уж я-то догадывался, от чего пострадал дон! Вряд ли обычная рана вызвала бы у него, старого рубаки, болевой шок. Лишь контакт с метафламмом, что пронзил руку команданте тысячами игл, мог причинить ему такую свирепую боль. У Херлуфа в правом бедре торчал арбалетный болт, вытащить который на месте не представлялось возможным – слишком глубоко он вонзился. Мелкие раны остальных вояк можно было не брать в расчет. Тем более что сами они, радуясь победе, не обращали на эти царапины особого внимания.

Снаряды баллестирад запоздало ударили в поднимающийся трап. И отскочили от него, не причинив никому вреда – все кабальеро и северяне уже скрылись под палубной кровлей. Охрана рвала и метала, но отныне она была нам не страшна. Больше нас здесь ничего не задерживало, и «Гольфстрим», раздавив на прощание фонтан и распугав последних заключенных, покатил к выходу.

Гигантский, открытый мир, который я не чаял больше увидеть, несся мне навстречу со скоростью разогнавшегося под горку истребителя. И даже несмотря на наше туманное будущее, я радовался вновь обретенной свободе, словно ребенок. Потому что гнить годами заживо в тюрьме – самая отвратительная смерть, которая может быть уготована вольнолюбивому перевозчику…

Идти по пятам механизированной армии просто. Даже слишком просто, ведь ее след широк и пролегает по накатанному маршруту. Дорога, по которой не так давно прошли и не застряли три десятка бронекатов, скорее всего, выдержит еще один. Главное, вовремя съехать с нее, дабы ветер успел «состарить» нашу колею, не позволяя ей выделяться на фоне отпечатков множества других колес.

Впрочем, к восточным пограничным землям – территории, где Владычица учинила охоту на «Геолога Ларина», – мы и близко не подобрались. По сложившейся за минувшие месяцы традиции, опять не обошлось без сюрпризов. Да каких сюрпризов! Водовоз, которому следовало скрываться на просторах Индианы и чье местонахождение было сегодня загадкой даже для нас, катил полным ходом нам навстречу! И катил, ориентируясь по тем же следам, что и мы! Но если «Гольфстрим» с каждым часом удалялся от Садалмалика, танкер двигался прямо к центру южных земель.

Чудеса, да и только!

Как и при бегстве со Змеиного карниза, мы вновь объединились с Кавалькадой. И уже не временно, а, похоже, до конца, каким бы он для нас ни выдался. Конечно, для выжившей чертовой дюжины кабальеро это было слишком громкое имя, и даже дон Риего-и-Ордас нынче редко упоминал его. Но эта кучка изгоев и бунтарей еще намеревалась заявить о себе на весь мир. Пока же они путешествовали за компанию с нами, поскольку у нас была общая цель – Владычица Льдов. Разве что мы разыскивали ее, чтобы попытаться вызволить из плена Дарио Тамбурини, а кабальеро собирались поквитаться с ней за унижение команданте и за казненных compañeros. Иной цели в жизни у этих «всадников Апокалипсиса» сегодня не было.

Вот почему первыми танкер заметили не мы, а гвардейцы. Они скакали в дозоре далеко – километрах в двадцати, – впереди истребителя и в итоге доставили нам эту весть еще до того, как я заметил бронекат Вирена с мостика. Где в этот момент разъезжала эскадра Владычицы, мы могли только догадываться, но ее дозорные почему-то не обнаружили водовоз.

Это было весьма странно. С трудом верилось, что такая медлительная махина могла улизнуть от целой своры охотников. Они при всем желании не успели бы захватить «Геолога Ларина» и перегнать его за четыре тысячи километров от того места, где он предположительно должен был сейчас скрываться. Чтобы очутиться сегодня здесь, в двух днях пути от Садалмалика, Вирену требовалось выехать на запад сразу же, как только они расстались с «Гольфстримом». То есть задолго до того, как в тех краях объявились бронекаты южан.

Складывалась весьма неприглядная картина. Выходило, что Вирен попросту обманул моих товарищей. И едва они рванули мне на выручку, Тойво, вместо того чтобы ехать на восток, взялся прокладывать себе путь в противоположном направлении.

Но зачем, хотелось бы знать? И если табуиты отыскали эту дорогу после того, как по ней прошла армия, почему Владычица, побывав на их прибрежной заправочной стоянке, до сих пор не настигла танкер по его же следам?

Все эти загадки мне категорически не нравились. Поэтому было неразумно двигаться навстречу вероломному альт-селадору. Предупредив дозор, чтобы он также держался от «Геолога Ларина» подальше, я развернул истребитель и погнал его в обратном направлении.

Это не было бегством. Я всего лишь предпринимал тактическое отступление и перестраховывался. За пару часов до этого мы проезжали мимо большого скопления скал, запомнившихся мне своими причудливо выветренными формами. Скопление тянулось вдоль дороги на многие километры, однако я заметил в нем лишь единственный сквозной проход, по какому мы могли бы преодолеть преграду, не тратя время на объезд. Проход был узок и извилист, но я сумел бы провести по нему «Гольфстрим» на малом ходу. А вот танкер через тот каменный лес уже не продрался бы, даже являйся Вирен величайшим шкипером Атлантики всех времен и народов.