Стив Лайонс - Ходячие Мертвецы

КОГДА Костеллин вышел из своей полугусеничной машины в космопорту, он снова оказался окружен толпой беженцев, в основном женщин, детей и инвалидов, оставшихся после призыва всех здоровых мужчин в СПО. Похоже, они тоже слышали голос некрона.

Он обратился к криговскому лейтенанту, подтвердившему, что изображение гигантского призрака появилось над космопортом в тот же самый момент, когда Костеллин видел подобное в десяти километрах отсюда. Более того, в сообщениях от других полков Крига докладывали, что такое изображение появилось одновременно к северу, югу и востоку от города, и каждому из наблюдателей казалось, что глаза гиганта обращены именно на него.

Через час Костеллин снова сидел за столом в кабинете полковника-186, а Хенрик там же стоял у окна, наблюдая за работой в космопорту. Технопровидцы проделали большую работу над переводом сообщения некронов, и полковник-186 мог продемонстрировать результаты этой работы на архаичном записывающем устройстве. Безжизненный, монотонный механический голос произносил слова на безупречном готике: « Этот мир мой. Я его лорд и повелитель. Мой народ ходил по этой земле за тысячелетия до того, как появилась ваша раса. Вы строили ваши города над нашими, пока мы спали, но теперь мы пробудились, чтобы вернуть то, что принадлежит нам. Покиньте этот мир, или мы уничтожим вас ».

– Разумеется, – сказал полковник, нарушив долгую тишину, последовавшую за сообщением, – Корпус Смерти Крига никогда не уступит столь наглому проявлению агрессии.

– Конечно, – сказал Костеллин, – и я думаю, что целью всего этого спектакля было устрашение. Сомневаюсь, что они действительно ожидают, будто мы исполним их требование. Главное – заявить его.

– И это еще одно очевидное доказательство того, что некроны боятся нас.

Костеллин не был в этом уверен, однако решил не спорить. Но Хенрик отвернулся от окна, еще более взволнованный, чем обычно.

– Простите, – сказал он, – но не вы ли вчера сказали мне, что шансы спасти Иеронимус Тета ничтожны?

– Шансы еще неизвестны, – сказал полковник. – У нас еще никогда не было возможности подготовиться к нападению некронов до того, как…

– Вы сказали «обратитесь к командованию флота», – Хенрик обвиняюще указал на Костеллина. – Сказали «ускорьте отправку спасательных кораблей». Но вы знаете, сколько времени это займет, а население планеты – почти девять миллиардов человек.

Полковник-186 сжал кулаки.

– Что вы предлагаете, генерал?

– Я… я просто говорю, что, вероятно, нам стоит рассмотреть все возможности. Этот… этот лорд некронов требует, чтобы мы ушли. Может быть, если бы мы…

– Мы не ведем переговоров с врагами.

– Святой Трон, конечно, нет, я не предлагаю… Разумеется, мы не будем… Но кажется… не знаю, известно ли вам, но это сообщение слышали еще как минимум в шести городах, и люди… люди напуганы. Полиция докладывает о беспорядках по всей планете.

– Это едва ли меня касается, – сказал полковник.

– И СПО… за последний час произошло более сотни случаев дезертирства – и это лишь те, о которых нам известно, а в текущей ситуации мы не можем отследить их все.

– Полагаю, участь пойманных дезертиров послужит остальным хорошим уроком.

– Я хочу сказать, полковник, что народ… эти девять миллиардов человек, они спрашивают, почему мы не можем… У нас так мало спасательных кораблей… Я просто думаю, что если бы мы могли выиграть еще немного времени, чтобы спасти больше людей…

– Мы выиграем это время, – сказал Костеллин, – сдерживая наступление некронов.

Не то, чтобы он не сочувствовал губернатору. Возможно, Хенрик даже был прав, и если бы некроны увидели, что началась полномасштабная эвакуация людей с Иеронимус Тета, может быть, они бы удовлетворились этим. Это могло означать спасение девяти миллиардов душ, и потом всегда можно было уничтожить планету после завершения эвакуации, как и предлагал Костеллин с самого начала, и некроны не выиграли бы ничего. Это был заманчивый план.

Но Костеллин знал, что ни криговский полковник, ни его генералы так не считают. Даже если бы такую эвакуацию можно было организовать, они сочли бы эту цену за девять миллиардов спасенных слишком высокой – и, к своему сожалению, Костеллин не мог не согласиться с ними. Дело Хенрика было проиграно – и если губернатор продолжит упорствовать, он рискует тем, что полковник-186 просто расстреляет его на месте.

– Я полагаю, – сказал полковник, – что первые спасательные корабли должны прибыть в систему в течение часа. Как идет операция по поиску… Арикс, так ее зовут?

– Она… я жду сообщений, – ответил Хенрик, сбитый с толку сменой темы разговора. – Флаер отправился только пятнадцать минут назад, и еще… Кстати, спасибо за ваших гренадеров. Я уверен, их помощь будет очень важна.

– Ваша племянница могла бы еще ночью спокойно улететь с этой планеты, – сказал полковник. – Как и вы.

– Нет, – твердо сказал Хенрик. – Нет, думаю, я выразился вполне ясно, полковник. Я не покину мою планету, пока бой за нее не будет закончен.

– Приятно слышать это от вас, – тихо сказал полковник. – Я уже начал сомневаться в вашей заинтересованности.

Хенрик, прищурившись, посмотрел на криговского офицера, очевидно, не зная, как это понимать. Со своего места он не видел того, что видел Костеллин: полковник положил руку на рукоять плазменного пистолета.

ПОДЪЕМ на верхние уровни был более медленным и изнурительным, чем спуск. Однако мысль об Арикс, страх, что она может быть в опасности, заставлял Гюнтера идти вперед, даже если это значило оставить позади его спутников-беженцев.

Он должен найти ее. Все остальное сейчас не имеет значения, он просто должен найти ее.

Он все еще поднимался, когда услышал странный шум приглушенный стенами лестничной площадки. Он решил, что в здании есть кто-то еще и замер, думая, куда бежать, пока не понял, что этот звук идет издалека и усилен динамиками. Вокс-передача? Аварийная система трансляции? Неужели в Иеронимус-сити восстановили подачу электроэнергии?

Нет, если бы это было так, лестница была бы освещена. Тогда может быть, спасательный флаер? Или колонна имперских танков с громкоговорителями, направленная для эвакуации гражданских?

Он побежал по коридору, распахнул окно и вздрогнул, когда шум вонзился в его череп с такой силой, что Гюнтер упал на колени. Казалось, этот страшный звук никогда не кончится, но только Гюнтер подумал об этом, шум прекратился, оставив лишь ужасное эхо в голове.

Никакой надежды на спасение, лишь еще одно доказательство того, что этот мир проклят.

В полном изнеможении он прижался лбом к холодному подоконнику, уронив лазган на пол, погружаясь в бездну отчаяния, пока мысль об Арикс не заставила его собраться с духом. « Ничего не изменилось », сказал себе Гюнтер. Она была где-то там, впереди, его самая важная причина идти и жить дальше.