Антон Первушин - Отдел «Массаракш»

Что у нас еще по мутанту Птицелову?.. Гм, побывал в двух кризис-зонах? Ничего себе! Бедолага. Без спецоборудования и вооруженной охраны… Бр-р… Ладно, в Норушкин карьер он попал случайно… Погнался за каким-то Темным Лесорубом — вероятно, мутантом… А вот какая сволочь загнала делинквентов в квадрат девяносто один дробь шестнадцать — в «Южный парк»?! Это ж чистая смерть!.. Точнее, чаще всего грязная и мучительная… Ага, комендант СЛ 1081, некто Боос Туску… Постой, а не тот ли это Боос Туску, который отличился во время мятежа Неизвестных Отцов? Очень может быть… Действительно, сволочь редкостная… Ладно, не мое это дело. Пусть с ним Комиссия по ликвидации разбирается… Наше дело пристроить шестипалого мутанта Птицелова, сына Сома, к делу… Но для начала полюбуемся на его ментограммы… Чует моя печенка, полезным будет он человеком в нашем деле…

Профессор нажал клавишу на селекторе.

— Нолу, рыбка моя, — проворковал он, — пригласи на четыре часа в просмотровую начальников секторов: грязевика, технолога и оперативника.

— Хорошо, господин профессор, — отозвался селектор невыразительным голоском секретарши. — Клаата, Мусароша и Фешта в просмотровую в четыре часа.

— Совершенно верно, рыбонька, — подтвердил Поррумоварруи.

Профессор глянул на часы. Пожалуй, он успеет еще полистать стенограмму вчерашнего заседания в Академии. Старому Поррумоварруи доставляло какое-то извращенное удовольствие чтение такого рода документов. Руководителя Отдела «М», скрывавшего под строгим мундиром государственного советника первого ранга татуировку горского вождя, забавляли эти древние черепахи, выходцы из Имперской академии, которые до последнего седого волоса отстаивали ветхую теорию Мирового Пузыря, или, как ее называли молодые М-агенты, Мирового Флокена. Флокен — он флокен и есть… Дефект в массовом сознании. Ну ладно, невежественной толпе простительно принимать очевидное за истинное, но эти-то господа академики не на радиоактивной же помойке нашли свои мозги!.. Ага, и профессор Каан выступил… Жив еще, оказывается, старый амфибрахиозавр… Чего это он через слово поминает покойного Шапшу? «Мой большой друг, истинный ученый, профессор Шапшу…»… Ну-ну… Помню, как вы грызлись на кафедре палеонтологии по поводу идентификации любой маломальской фоссилии, как собаки за кость, ей-ей…

— Господин профессор, — пролепетал селектор, — все уже собрались…

— Бегу, Нолу, — буркнул Поррумоварруи, — бегу, глубоководная моя…

Профессор пригладил обеими руками курчавую шевелюру, что было совершенно бесполезно — жесткие, как пружинки, волосы по-прежнему торчали во все стороны. Подмигнул пучеглазому и криволапому, как мутант, деревянному божку, что примостился среди позолоченных корешков, и вышел в приемную.

Нолу работала, ее некрасивые руки грациозно летали по клавишам пишущего агрегата, выбивая пулеметную дробь с такой скоростью, что целый взвод не смог бы поднять головы, окажись он под таким обстрелом. Профессор обогнул стол, воровато оглянулся и с жадностью престарелого греховодника облапал скудную грудь секретарши. Нолу, не отрываясь от клавиатуры, наспех клюнула горца в смуглую тугую щеку, но этим и ограничилась. Поррумоварруи вздохнул и побрел к двери.

— Да, Нолу, — вспомнил он на пороге. — Будут новости с Полигона, немедленно извести меня! Слышишь? Немедленно!

— Не беспокойтесь, господин профессор, — откликнулась секретарь и выдала очередь такой интенсивности, что руководителя Отдела «М» мигом вынесло за дверь.

На экране мельтешило прошлое мутанта по прозвищу Птицелов. Воспоминания, разрозненные мысли, мечты, игра воображения — все вперемешку. Поди разбери, где тут подлинная действительность, а где — мнимая. Впрочем, аналитики разберутся. Не впервой. Хотя следует признать, что эти полевые ментоскопы — довольно-таки варварские устройства. Ни тебе системы распознавания образов, ни дефрагментатора мнемонических уровней, ни градуированной шкалы достоверности. Но и в таком примитивном варианте зрелище захватывало. Даже прожженные, видавшие виды циники — начальники секторов — и те смотрели, затаив дыхание, словно мальчишки на сеансе в кинеме. Да и профессор Поррумоварруи, признаться, увлекся. Поэтому, когда включили свет, участники совещания некоторое время молчали, погруженные в себя. Первым очнулся глава Отдела.

— Ну-с, коллеги, какие будут мнения относительно, скажем так, профориентации нашего мутанта? — спросил профессор.

— Разрешите мне, шеф? — проговорил начальник сектора «М-технологий».

Поррумоварруи благосклонно кивнул.

— Спасибо! — оживился Мусарош. — Я имел честь лично познакомиться с господином Птицеловом. Ведь именно он — тот самый делинквент, который обнаружил биотехнологический узел номер шестнадцать. Благодаря этой находке нам в общих чертах стала понятна схема работы регенератора топливно-энергетической системы, которая, как известно…

Руководитель Отдела поморщился.

— Гонзу, будьте так любезны, — сказал он, — увольте нас от подробностей, не относящихся к делу.

— Извините, профессор, — пробормотал Мусарош. — Я лишь хотел сказать, что такому человеку, как господин Птицелов, я мог бы смело поручить руководство поисково-исследовательской партией.

— Так уж сразу и руководство? — усмехнулся плотно сбитый крепыш Оллу Фешт, начальник сектора «Оперативного реагирования».

— Ну… — замялся Мусарош. — Придется, конечно, подучить кой-чему, но смелости, смекалки, а главное, упорства ему не занимать! И не вам, господин Фешт…

— Если по существу вам сказать больше нечего, — перебил его Поррумоварруи, — дайте возможность высказаться другим.

— Извините, — буркнул Мусарош и сел на место.

Следом, не спрашивая разрешения, поднялся темноглазый и гибкий Пуул Клаат, возглавляющий сектор «Грязевики». И заговорил быстро, заикаясь и слегка по-хонтийски взлаивая:

— У технол-логов и так хват-тает безздельников-п-поисковик-ков… Рыт-ться в мус-соре больш-шого ум-ма не н-надо… Эт-тот Пт-тицелов — нах-ходка д-для м-моего с-сектора… Уст-танов-вил д-доверит-тельные от-тношения с-с г-гряз-зевик-ком… Он-н п-прирожд-денный контакт-тер… Я т-требую…

Клаат задохнулся, махнул рукой и опустился в кресло. Профессор вопросительно посмотрел на Фешта. Тот пристально рассматривал безупречные ногти на своих холеных пальцах. Поррумоварруи кашлянул, тогда Оллу Фешт с видимым сожалением оторвался от созерцания ногтей.

— Собственно, я уже позаботился об этом мутанте, — проговорил он. — Как только Саад доложил мне о нем, я принял решение взять Птицелова в свой сектор… К сожалению, — продолжал Фешт в тишине, не предвещавшей ничего хорошего, — донесение с Приграничья несколько подзадержалось. Птицелова упекли в спецлагерь, где его могли сто раз ухайдакать. Но, к счастью, все закончилось благополучно.