Роман Глушков - Каратель богов

ЦУП охраняло пятеро человек, троим из которых в этой жизни больше ничего не требовалось. Двое телохранителей – те, что оказались дальше всех от заброшенной мною бомбы, – выжили, но были сильно контужены, обгорели и нуждались в срочной медицинской помощи. Которая, возможно, и впрямь спасла бы их. Но, к несчастью для этих «счастливчиков», я печься об их здоровье не собирался. И парой коротких очередей привел самочувствие всех пострадавших к единому, наиболее приемлемому для меня диагнозу. После чего удостоверился, что теперь в ЦУПе стало спокойно, как в морге, и поспешил к Вектору. У которого, судя по непрекращающейся внизу стрельбе, возникли трудности…

Вектор как будто учуял, что я усомнился в его силах. И восстановил свою слегка пошатнувшуюся репутацию еще до того, как я спустился на первый этаж. Когда же я достиг апартаментов, стрельба в них уже стихла, и лишь где-то в глубине «берлоги» Дровосека все еще продолжалась возня и слышались протестующие крики.

Стараясь не обжечь затылок об оплавленный край дыры, которую Вектор прожег в стальной перегородке, и держа оружие наготове, я проник в убежище барона. Его также заполняли клубы кислого хладона, но тут, в отличие от ЦУПа, он был действительно необходим. Потрепанное пулями, убранство апартаментов выглядело не в пример богаче обстановки казармы, где я только что отсиживался. А для Пятизонья здешняя роскошь и вовсе казалась в прямом смысле слова не от мира сего.

Не сказать, чтобы единоличное, не разделенное перегородками обиталище Барклая было огромным. Площадь апартаментов равнялась суммарной площади казармы, кают-компании телохранителей, ЦУПа и ведущего к нему коридора. Зато обстановка здесь вызывала неподдельное удивление. Изысканная мебель, а также статуи, декоративный фонтан и натуральные пальмы в кадушках вряд ли были найдены хозяином в руинах Припяти. Даже на Обочине такое добро не приобретешь – на него там попросту нет спроса, ибо зачем бы сдались сталкерам все эти кожаные диваны да мраморные Аполлоны с Афродитами? Картин на стенах, однако, не наблюдалось, но мы были уже в курсе, что свою бесценную коллекцию барон держит в подвале. Куда мы, разумеется, еще заглянем, но сейчас нам было попросту не до этого.

Устремившись на доносящийся из дальнего угла шум, я наткнулся на два мертвых тела, ни одно из которых не принадлежало Дровосеку. А если бы и принадлежало, невелика беда, так как сам он был нужен мне не больше, чем его картинная галерея. Я пришел сюда не за ним, а за его бизнесом, в котором мне поможет разобраться Башка. Сразу, как только он очутится в «Ласточке» и вторгнется в архивы Барклая напрямую, уже без посредничества шпионских программ.

– Аминь, Черный! – громко проговорил я еще до того, как разглядел Вектора в клубах хладона. Вряд ли, конечно, оперативник с таким феноменальным чутьем перепутал бы меня с недобитым врагом, но известить товарища о моем приближении все равно нелишне.

– Аминь, Синий! – отозвался также опознавательным кодом Вектор. И вышел наконец из тумана мне навстречу. В одной руке он держал «Шторм», а другой волочил за шиворот по полу человека – полноватого шатена лет сорока пяти с не слишком приятной, но холеной внешностью и густой шевелюрой. Из одежды на Барклае – а это, безусловно, был он, – наличествовали лишь спортивный костюм и надетые прямо поверх него нагрудные доспехи. Первый был на хозяине, еще когда он общался с нами через проектор. Броню же он, видимо, нацепил в спешке после того, как мы учинили бедлам.

На лбу у Вектора виднелась свежая ссадина, а на доспехах – такой же свежий след от касательного попадания пули. Дровосек выглядел невредимым и крыл своего конвоира на чем свет стоит, в то время как тот оставался невозмутимым. Настолько невозмутимым, что ни разу не отвесил пленнику затрещину, хотя я наказывал лишь не стрелять ему в голову, а насчет побоев даже не заикался.

Вектор был из тех профессионалов, которые не дают волю эмоциям практически ни при каких обстоятельствах. Работать с таким человеком одно удовольствие, но в душе я его все-таки побаивался. С тем же хладнокровием, с каким он относился к пленному врагу, Вектор мог пристрелить и меня, отдай вдруг ему Стратег за моей спиной такой приказ. И если любого другого оперативника я наверняка сумею в этом плане раскусить – по изменению настроения, взгляда, отношения ко мне и прочим психологическим признакам, – то Вектора я вряд ли в чем-либо таком заподозрю. И пойму, что мы стали смертельными врагами, лишь после того, как он приставит к моей голове пушку. Или вообще ни о чем никогда не узнаю, надумай он выстрелить мне исподтишка в затылок.

Посещали ли Вектора аналогичные мысли обо мне? И был ли он уверен, что догадается, если я получу приказ на его уничтожение? Как знать… Но кое в чем «мизантроп» явно не сомневался: в том, что я не настолько смел, чтобы стрелять ему в лоб…

– Где Красный? – осведомился он, швыряя Барклая на пол и прижимая его ногой к полу, поскольку пленник немедля попытался встать.

– Вышел из игры. Полностью, – ответил я хмуро.

– Понятно, – заключил Вектор, не выказав ни малейшего сожаления, хотя ему довелось поработать на пару с Астатом гораздо больше меня.

– Эй, вы, «синие», «красные», «коричневые» или как вас там?! – вновь попытался привлечь к себе внимание Дровосек. Он протестующе ерзал под ботинком Вектора, но на более активное сопротивление все же не осмеливался. – Кто вас сюда послал, а?! На кого вы работаете, черт подери?! Что вообще все это значит?! А ну живо отвечайте!

– Заткнись! – приказал я ему, после чего дал Вектору очередные инструкции: – Проверь его на наличие имплантов, а потом вытащи в холл и посади так, чтобы он ни до чего не смог дотянуться. А я пока пойду впущу остальных и посмотрю, не свистнул ли этот тип сюда на подмогу какую-нибудь кавалерию.

– Возможно, все-таки свистнул, – заметил Вектор. – Когда я его нашел, он торчал возле своего терминала связи. И успел с кем-то поболтать, прежде чем я перерезал провод.

– Разберемся, – отмахнулся я и поспешил вернуться в ЦУП, дабы отключить периметр и открыть ворота Башке и Гаеру…

Через десять минут после того, как я ввел все нужные пароли и дезактивировал систему безопасности, Башка и Гаер уже входили в пропускной шлюз мини-форта. Где их, в отличие от нас, никто не разоружал, хотя с распростертыми объятьями тоже не встречал. А спустя еще пять минут периметр вновь функционировал в штатном режиме. И был готов разбить в пух и прах любого, кто опасно приблизится к «Ласточке» как по земле, так и по воздуху.

Итак, мы одержали очередную промежуточную победу, вот только ее празднование не входило в наши планы. И не потому, что один из нас, увы, не пережил сегодняшний день. Просто с переходом логова Дровосека в нашу собственность на всех нас навалилось столько неотложных дел, что какие там праздники – даже спокойно перекусить и то времени не оставалось. И решить этот ворох проблем требовалось кровь из носу в ближайшие четыре-пять дней. А если мы не уложимся в сроки и не воскресим здешнего божка Барклая в наилучшем виде, многие в Пятизонье и за его пределами заподозрят неладное. И не только заподозрят, но и захотят вмешаться в мою игру, а это категорически недопустимо.