Дмитрий Силлов - Путь якудзы

– Профессор, проблема в том, что моя смерть не спасет мир от войны. Да и, честно говоря, моя смерть вообще ничего не решит. Я неоднократно умирал, но каждый раз это было только моим личным делом, на которое остальным было глубоко наплевать.

Но доводы Виктора пропали впустую. Теслов не слушал доводов. Он слушал себя, при этом медленно надвигаясь на Виктора.

«Еще немного – и он попытается меня ударить…»

– Вы хотите меня заставить спасать мир, который столько раз отрекся от меня? Людей, которые предали меня? Вы правы! Вы тысячу раз правы! Моя жизнь и смерть тоже всегда были только моим личным делом, до которого другим дела не было. Они воровали мои изобретения, ставя под чертежами свои имена, а я смеялся – и создавал десятки новых. Пока однажды не оказался старым, больным, нищим и никому не нужным на смертном одре в дешевом номере отеля, за который у меня не было средств заплатить! И когда мне предложили бессмертие в обмен на мои способности, я согласился. Да, я люблю человечество, но той любовью, когда, сидя на диване, послушивая проводное радио и потягивая при этом пятидесятилетний коньяк, от души сочувствуешь жертвам далеких землетрясений, наводнений и прочих катаклизмов, происходящим на другой стороне земного шара. Но – хватит! Вы слышите, хватит! Мир несправедлив к ученым. Кем я был для мира до Новой Швабии? Чудаком и мечтателем, опередившим свое время. Я дал миру бесплатную энергию, но ему оказались нужнее нефть и оружие. Потому что это деньги, а значит – власть. Да, концлагеря – это плохо, отвратительно, мерзко. Но с этим я разберусь сам. Эта машина – детище всей моей жизни…

– Профессор, погибнут люди, – прервал Виктор тираду Теслова. – Много людей.

– Они все равно умрут, рано или поздно. И это не повод, чтоб рушить всю мою жизнь ради неизвестно кого.

Виктор вздохнул. Многие, слишком многие хорошие люди в запальчивости готовы наговорить слов, о которых потом жалеют. Теслов не был исключением. Пожилой гениальный ребенок, которому очень жаль любимую игрушку. И как убедить ребенка, что его игрушка – это страшное, непоправимое Зло?

Но Виктор решил все-таки попытаться еще раз.

– Помните, профессор, однажды, очень давно, один плотник, к которому мир также был несправедлив, взял на себя все бремя бед и несовершенств человечества, – сказал он. – За это люди били его, плевали ему в лицо, кидали в него камни, пытали его. А он любил их. Он нес им добро. Он нес им свет. Он нес им чудо. Но они убили его. Было ли это справедливо? Нет. Было ли это правильно? Нет. Надо ли было так поступать? Надо ли было отдавать свою жизнь за все то быдло, что окружало его? Он ответил – да. Почему он так ответил? Зачем ему это было нужно? Он мог жить царем среди царей. Он мог создать маленький мир счастья лично для себя. Но он хотел счастья для всех. И для них, и для нас. И лично ему это не было нужно.

Мы одно общество – общество людей. И у нас свои законы. Жестокие, глупые, порой несправедливые, но мы – люди. И если однажды придут на наше место ваши работодатели – это будет уже другое общество. Общество не́людей, которым никогда не понять нас. И которые будут жечь инакомыслящих каленым железом, как уже было когда-то. Но пока живы мы, люди, мы можем это предотвратить. Тот плотник тоже был человеком, хотя и был Богом. Просто подумайте об этом.

– Не надо проповедей, – проворчал Теслов. – Я католик и прекрасно знаю Писание.

– То, что вы сейчас делаете…

– В оценках моих поступков я также не нуждаюсь. Нас рассудит время.

Странное чувство вдруг овладело Виктором. Цель была проста. Цель была ясна. Оставалось лишь принять правильное решение…

Движение было плавным, но глаз обычного человека вряд ли смог бы его заметить. Тело Виктора слегка смазалось в пространстве, и уже невозможно было с уверенностью сказать, где сейчас находится его рука, а где – черный вакидзаси, внезапно ставший ее продолжением.

Теслов понял лишь, что внезапно меч, висящий за спиной его собеседника, каким-то образом покинул ножны… и оказался всаженным чуть ли не по рукоять в левую руку своего хозяина…

Только японский меч, сработанный великим мастером прошлого и направляемый учеником древнего клана синоби, мог совершить подобное. Узкий клинок пробил кожу, прошел между локтевой и лучевой костями предплечья, раздвинул мышечные волокна и, практически не повредив ткани, вышел с другой стороны руки.

Теслов вздрогнул. Не каждый день приходится видеть, как молодой парень ни с того ни с сего всаживает в себя десять дюймов металла, при этом даже не меняясь в лице.

Полюбовавшись на дело рук своих, Виктор тем же невидимым движением выдернул меч обратно. После чего протянул профессору черный клинок.

– Взгляните, – произнес он. – Это работа одного из величайших кузнецов прошлого.

Теслов невольно перевел взгляд с пробитой руки Виктора на меч.

Действительно, старинное оружие было самим совершенством. В свое время Теслов для расширения кругозора интересовался антиквариатом, и сейчас ему не нужно было много времени для того, чтобы по достоинству оценить безупречность линий клинка и мастерство гравировки. Черный дракон словно плыл по металлу, сжимая в когтистой лапе крупную жемчужину того же цвета. На которой явственно была видна капля человеческой крови.

В следующую секунду Теслов решил, что у него что-то с глазами.

Крупная багрово-черная капля стала стремительно уменьшаться в размерах, словно меч впитывал ее в себя. Мгновение – и поверхность меча стала идеально чистой.

Теслов зажмурился, потом вновь открыл глаза.

– Вам не привиделось, профессор, – услышал он голос Виктора. – Этому совершенному творению гения своего дела иногда необходимо пить человеческую кровь. Иначе оно сходит с ума и способно убить своего хозяина.

– Кошмар какой-то, – потряс головой Теслов. – Мистика, необъяснимая с точки зрения физики…

– Нет, – покачал головой Виктор. – Не мистика. Суровая правда жизни. Этим мечом можно любоваться. Можно восхищаться совершенством его линий. Но при всем при этом он не что иное, как оружие, вампир, созданный для убийства. А для чего вы создали свой компьютер, профессор? Какую цель вы преследовали, создавая его? Если мне не изменяет память, вы хотели создать идеальный мир, свободный от рабства и насилия?

– Ну да…

Теслов явно был в замешательстве.

– А на выходе вы получили инструмент для убийства миллионов. Ваш город-солнце оказался утопией. Сейчас под ним находится лагерь смерти. Еще немного – и благодаря вашему изобретению лагерем смерти станет весь остальной мир. Об этом вы мечтали, создавая свою машину?

Теслов нервно сглотнул и посмотрел Виктору в глаза…

– И снова вы правы. Боже мой, как же вы правы, – медленно проговорил он. – Но поймите, при всем желании я не могу его разрушить. Как можно убить компьютер при помощи клавиатуры? Я просто физически не смогу этого сделать. Я могу повредить хранилища данных, но я сам создал настолько совершенную систему восстановления, что не пройдет и нескольких секунд, как система восстановит себя сама как ящерица, отращивающая оторванный хвост. Только делает она это в считаные мгновения. Созданная мной система осознает свою целостность. Понимаете? Это тупик. Компьютер знает лучше меня, каким ему следует быть, и делает для этого все возможное. Его невозможно уничтожить, если только у вас не завалялась в кармане небольшая ядерная бомба.