Олег Верещагин - Горны Империи

– Ладно, – Денис пожал плечами и подсел к столу. Стол был тоже поделен пополам, причем на «Олегову» сторону был поставлен новенький письменный прибор.

Неожиданно Денис ощутил совершенно непривычное чувство – чувство неудобства, стеснения. И нехорошо удивился – в комнате он стал как чужой. И что, так вот всегда будет? Ого, это довольно мерзко…

Чтобы перебить это ощущение, Денис придвинул бумагу – и неожиданно для самого себя стал писать письмо – в Петроград, причем письмо деловое, с отпечатанными фотографиями и просьбами прислать подборку уставов и пособий – типовой комплект «Пионеротряд» – и подписку на «Пионер», «Костер», «Барабан» и «Пионерскую правду». Вспомнилось, что фильмы еще лежат нераспакованные. Писание письма неожиданно увлекло Дениса, он закончил его, бурно лизнул, заклеивая, приляпал марку, вытащенную из крепления. Дозаправил ручку из баллончика. И только после этого вспомнил об Олеге. Оглянулся.

Оказывается, сын Ольги Ивановны все-таки ожил. Он разбирал сумку. Правда, раскладывал все на кровати – незастеленной. Поймав взгляд Дениса, спросил вежливо:

– А где вещи можно положить?

– В шкафу половина полок твоя, – Денис кивнул. – Вон шкаф.

Олег кивнул, встал, принялся раскладывать вещи по полкам. Задержал взгляд на постере с изображением имперского сторожевика над поверхностью Меркурия – постер Денис приклеил к стеклу шкафа изнутри. Потом повернулся к Денису и спросил в упор:

– Зачем тебе это надо? Хочешь быть хорошим?

Денис передвинул по столу письмо. Оно получилось толстым. Поднял глаза на Олега.

– А зачем мне бытьхорошим, я и так неплох, – сказал он тихо. – Что, на улице жить лучше?

– Лучше, хуже… Ты-то не жил, – голос Олега был тихим, а глаза – непримиримыми.

Денис пожал плечами:

– Не жил. И в благодетели к тебе не набиваюсь. Я вообще-то думал – комната большая, мать у тебя хорошая женщина, жить вам негде. А ты хочешь верь, хочешь нет.

Олег нахмурил брови. Потом несколько раз моргнул. Кажется, что-то хотел сказать, но в этот момент вмешался Презик.

– Тяф, – сказал осуждающе он, входя наконец в комнату. Осуждение явно относилось к обоим мальчишкам, и они посмотрели на щенка одновременно.

Губы Олега вдруг расплылись в улыбке, он встал на колено и протянул руку:

– Куть-куть-куть…

Презик мотнул хвостом. Посмотрел на Дениса, потом протрусил вперед и уткнулся носом в колено Олегу. Потом лизнул его. Олег засмеялся и подхватил Презика под лапы. Тот с удовольствием повис мертвым грузом.

– Какой ты лапистый… какой мордатый… какой… какой… – Олег поднял щенка повыше и провел его носом себе по губам. – Как его зовут? – спросил он, поднимая на Дениса веселые глаза.

– Презик, – Денис присел напротив на корточки, почесал щенку загривок. Если бы тот был котом, то замурлыкал бы.

– Как?! – Олег засмеялся, потряс щенка. – Похож. Важный и вообще…

Он поставил щенка на пол и прихлопнул над хвостом. Потом поднял на Дениса опять похолодевшие глаза. И обстоятельно сказал, не вставая с колена:

– Со мной забот не будет. Если не будете обижать мам… мать, то меня даже не заметите.

– Да почему мы должны ее обижать?! – взорвался Денис.

Олег промолчал. Лишь долгим взглядом окинул стены.

Чувство неловкости, которое Денис испытал при первой встрече c новым соседом по комнате, прошло без остатка. Правда, ему на смену явилось равнодушие. Ну, живет. Ну и ладно, а раз не хочет контактировать – так что, лезть к нему с объятиями? За ужином Олег вел себя совершенно нормально, спокойно и воспитанно – Денис, если честно, даже удивился. Впрочем, Ольга Ивановна была явно человеком развитым, так что и сын, наверное, набрался от нее. Даже разрешения встать из-за стола Олег попросил, и Третьяковы-старшие с глубоким осуждением посмотрели на сына. Денис сделал большие глаза, высоко поднял плечи и широко развел руки. Через какое-то время он, допив чай, спросил:

– Па, можно завтра «Сайгу» взять, я обещал Мишке научить его стрелять.

– Какому Мишке? – Борис Игоревич уже успел заняться бумагами.

– Сыну Елены Александровны, – уточнил Денис.

Третьяков-старший поднял голову наконец:

– Какой Елены Александровны?

– Ма-ам? – повернулся Денис к Валерии Вадимовне.

Та, занявшая своимибумагами половину стола, подняла затуманенные глаза.

– Елены Александровны? – удивилась она. – А! Та женщина, переселяться хочет. Да, сын. Мишка.

И снова вернулась к бумагам.

– За пределы города отправляйтесь, лучше на опушку, – отреагировал наконец Борис Игоревич и вернулся к работе. – Лерка, а у тебя есть данные по расходам на лекарства для больницы?

– Кое-что есть…

Денис минутку послушал разговор родителей и обратился к Ольге Ивановне, которая убирала со стола:

– Ну и зачем мне родители? Эх… Пойду я…

…Олег сидел у стола и читал растрепанную книжку в мягкой обложке. Когда Денис вошел – мельком поднял на него глаза, закрыл книжку и перебрался на кровать. Книжку положил под подушку, откинул покрывало и стал раздеваться. Вещи аккуратно складывал на поставленный рядом стул. Денис недовольно глядел на него. Поведение Олега напоминало ему то, как вели себя в книжках и фильмах арестованные из прошлого. У Дениса даже возникло ощущение, что Олег нарочно играет в такую игру. Не удержавшись, он хмыкнул и свалился на свою кровать, взяв альбом об охоте и Корфа «Запомни слово «Верный». Положил ноги на спинку кровати и углубился в чтение. На самом деле углубился – сперва рассматривал альбом и думал об охоте, потом начал читать книжку. Она оказалась о Серых Войнах и была написана живым, красивым языком – хотя о вещах, которые жутко было представлять. Автор не стеснялся, не приукрашивал и не гнался за популярностью. Бывший милиционер, после развала привычного устройства взявший на себя ответственность за сохранение порядка в своем квартале – и в конце романа превратившийся в самовластного князя, ищущего связей с другими уцелевшими очагами русского духа (Денис пролистал книгу до конца, еще не читая, не удержался…) Денис даже подумал, что книгу нужно будет послать в Петроград – пусть ребята почитают.

Как обычно, Денис зачитался. Когда он отложил книгу, было уже почти два часа ночи и книга была дочитана до середины. Денис, обнаружив это, даже слегка возмутился: в конце концов, родители что, совсем на него наплевали? Могли бы и посмотреть, почему сын не спит!

Окно было открыто, и мальчишка удовлетворенно заметил, что уже не испытывает особых неудобств от здешней атмосферы. Хотя – могло бы и попрохладней быть, и не так влажно. Тут и зима-то – сплошные дожди и почти так же тепло. Раздумывая об этом, Денис выключил свет и со вздохом перевернулся на живот.