Игорь Марченко - На краю Вселенной

— Тепленькое местечко…

Вглядываясь в темные глубины шахты, я почувствовал себя превосходно. Словно первородная тьма, проснувшись от долгой спячки, пристально посмотрела на меня черными глазами, наполняя неведомой силой и мощью. Очень странное, но такое знакомое чувство.

— Берегись!

Я развернулся на месте, сделал шаг назад и, держась за поручень, повис над бездной. Ко мне приближались насупленные Бугай и Обезьяна. Возглас кого-то из толпы спутал им все планы. Бугай, не мудрствуя лукаво, хотел спихнуть меня в пропасть, но я схватил его за щиколотку и потянул на себя, продолжая висеть над темнотой.

— Ты рехнулся?! — испуганно вскрикнул он. — Мы же оба разобьемся, тупица!

Балансирующий на одной ноге Бугай упал на спину. Обезьяна схватил новоиспеченного кореша под мышки и стал тащить подальше от края вместе со мной. Я, выпустив ногу Бугая, собрался их немного проучить, но мне не дала летучая камера. Тихо жужжа, она зависла перед контейнером. Металлический голос, многократно отразившийся эхом от каменных сводов, рявкнул:

— Построиться! Любой проступок будет жестоко наказываться, животные! За драку дюжина ударов силовой плетью. За второй проступок — смерть. Спускайтесь на лифте до шестисотого уровня. Это ваш этаж. Больше вам знать ничего не нужно, звери. И помните — за вами внимательно наблюдают.

Последний раз мелькнув в лучах прожектора, камера скрылась во тьме пещеры. Заключенные начали с опаской покидать контейнер.

«Темнота не бывает хорошей или злой, — подумал я. — Она всегда нейтральна в отличие от света, который дарит либо жизнь, либо смерть».

Я всегда недолюбливал темноту. Я боялся не того, что ничего не вижу в темноте, а того, что в один прекрасный момент она может стать для меня постоянной. Теперь мое отношение к ней изменилось. Я сам изменился.

Мне показалось, будто тьма шахты приобрела образ черноволосой девушки невообразимой красоты. Ее губы растянулись в улыбке, и я понял, что схожу с ума. Обычно темноте несвойственно улыбаться людям.

Я стоял в одиночестве на краю пропасти и не спешил спускаться на шестисотый уровень вслед за остальными. Ко мне подошел какой-то прихрамывающий человек. Покопавшись в лохмотьях, извлек огрызок сигары, принюхался к нему и причмокнул. Огонек зажигалки на секунду высветил лицо, отмеченное печатью безумия. Я отрицательно покачал головой, когда он предложил мне тлеющий огрызок.

— Маленькая радость для конченого человека… — вздохнул он, вновь затянувшись дымом. Приветливо помахал рукой тьме колодца и рассмеялся. — Вот уж никогда не думал, что буду рад Элите. Она всегда появляется, когда приходит твой последний час. Ты живешь никчемной жизнью и придаешь слишком много значения бессмысленным вещичкам. И вот твой мир рушится, и ты остаешься один на один с пустотой в душе. Ты слишком поздно понимаешь, как был слеп все эти годы. Дно адской Трубы уже не кажется неудачной затеей, а хозяйку бездны ты готов обнять, словно родную мать. Ты тоже считаешь смерть избавлением от всех бед?

— Нет. — Я окончательно убедился, что разговариваю с сумасшедшим. — Я так не считаю.

— Отчего же? Мечтаешь разбогатеть и прославиться? Что такого в этой жизни, ради чего стоит продолжать жить?

— Жизнь дана не для того, чтобы ты, когда тебе вздумается, спустил ее в унитаз. И если я и дам оторвать себе яйца, то только ради свободы, а не денег.

— Когда ты поймешь, что попал в мир, где время остановилось и ты навсегда застрял в своем кошмаре, твои теперешние рассуждения покажутся тебе смехотворными. Это не совсем нормальный мир…

Я посмотрел на своего случайного собеседника. Взял из его безвольной руки зажигалку, щелкнул. Вспыхнувший огонек не только не рассеял тьму, но как будто сгустил ее.

Лик девушки в бездне исчез, уступив место обычной тьме.

— Ей это не нравится, — сказал незнакомец. — Прими добрый совет. Не пытайся самостоятельно перевернуть мир с ног на голову. Особенно когда ты живешь в царстве глухих и слепых. Твоя попытка обречена на неудачу. Тебя никто не увидит и не услышит. Все напрасно.

— Всегда есть луч надежды в темном царстве. Если они не захотят слушать, я их заставлю. Расскажи мне об этом месте. Это мир людей или все же ад?

— В этом адском мире нет людей. Одни пустые оболочки, заполненные злобой и отчаянием. Скорее всего ты тоже станешь таким же никчемным придурком, когда смиришься со своей тьмой в душе. Слушай меня внимательно и запоминай. На самом деле это просто клетка. Обычная клетка, которую придумали не боги и не демоны, а люди, такие, как ты и я. Здесь всем заправляет каста Расписных ублюдков, а их подручные Синюки выполняют за них всю грязную работу. Бригадиры Синюков правят бандами недоумков, куда входят все остальные, отчаявшиеся и смирившиеся. Вот тебе и весь расклад. Рано или поздно ты сделаешь выбор в пользу одной из группировок, ибо в одиночку здесь не выжить, и тогда начнется твое падение в бездну…

— Я спросил не про местное управление, а про эту дыру. Что она такое?

— Само место на самом деле не такое уж и плохое… по сравнению с нижними тоннелями, где находится дно и безраздельно царит Тьма. Ты будешь пахать в шахте не разгибая спины целый месяц, а потом неделю отдыхать. Тебе повезло, неделя привыкания не каждому дается. Веди себя как все или тебя прикончат.

— Забавно… — пробормотал я. — Как тебя зовут?

— Я не знаю. Да и какая разница? Разве ты помнишь свое имя?

— Конечно.

— Значит, ты необычный заключенный.

— Ты это о чем? — нахмурился я.

— Твои руки чисты от меток, и ты помнишь свое имя. Значит, ты кому-то еще необходим.

— И кому же это?

— Тебе видней. Например, тому, кто привык чужими руками загребать жар и таскать каштаны из огня. Тебя отправили сюда не шутки ради и не за провинность. Пока ты нужен, тебя не тронут, но берегись. Кроме заключенных и охранников, в этом месте полно созданий, что не приснятся даже в кошмарном сне. Извини, мне уже пора…

Человек щелчком отправил окурок в пропасть и шагнул следом.

Я отвернулся. Я не одобрял его решения, но не мог и осудить. Кто я такой, чтобы осуждать его поступок, не зная его истории? У него, наверное, были веские причины так сделать.

Скрипя и жалостно стеная, ржавый лифт опускал меня в полную неизвестность. Под забранным толстой сеткой потолком краснел глазок камеры, цепко разглядывая меня.

— Шестисотый уровень, — прохрипел репродуктор над головой.

Створки лифта раскрылись, и я вышел в коридор. Он упирался в массивную дверь. Склонившись над сканером, я позволил ему проверить сетчатку, после чего дверь с тихим шипением поднялась.

Я шагнул под своды огромной пещеры, залитой светом прожекторов.

— Эй, чучело, поди сюда! — окликнул меня двухметрового роста детина, подпирающий задом стену. — Новенький? Не желаешь подзаработать?