Игорь Марченко - На краю Вселенной

Эрик рявкнул на притихших зэков:

— Всем стоять на месте! Барсук, можно тебя на пару слов?

Когда Барсук подошел, Эббот начал что есть силы дубасить его бронированным кулаком. Во все стороны брызнула кровь. Барсук со стоном свалился на пол, зажимая ладонями расквашенное лицо.

Эрик повернулся ко мне, отирая кровь с перчаток:

— Ты останься, а остальных чтобы через пять секунд здесь не было. Ровно через пять секунд даю приказ стрелять на поражение. Раз! Два…

Через три секунды зэков уже как ветром сдуло.

Выдержав прямой взгляд Эббота, я нутром почуял, что ему это пришлось не по душе.

— Я уже много раз убеждался, что, если хорошенько за тобой понаблюдать, обязательно произойдет что-нибудь интересное, — процедил Эрик. — Почему там, где ты, всегда происходит или кровавая баня, или еще какая заваруха? Ты у нас прямо какой-то катализатор неприятностей, и мне это очень не нравится…

Бликуя роскошными доспехами, он несколько раз обошел вокруг меня и, не удержавшись, приложил кулаком мне по пояснице. Скривившись от острой боли, я с трудом удержался на ногах. Первым моим желанием было кинуться на него и сломать шею, но охранники зорко следили за каждым моим движением, готовые к любым неожиданностям с моей стороны.

— Ты для меня загадка за семью печатями, Сержант. О тебе не сохранилось совершенно никакой достоверной информации. Будь я наивней, решил бы, что ты сам по себе появился на этом чертовом свете. Твоя ДНК поддельная… Операция со сменой генома, я прав? Говорят, ужасно болезненная штука. Может, прольешь свет и подскажешь, как у тебя это получилось? Нет?

От второго удара я упал на бетонный пол. Лежа на животе, я не пытался подняться, справедливо решив, что он только того и ждет, чтобы снова ударить.

— Больше всего на свете я мечтаю размазать тебя по полу, Сержант. Нет, благородную смерть от пули или лучемета я тебе не обещаю. Твоя смерть непременно должна быть медленной и очень мучительной. Молчишь? И правильно делаешь. Если бы ты сказал хоть слово, я приказал бы забить тебя до смерти. У меня выдались отвратительные дни, и все это благодаря тебе. И знаешь что? Я тебя умоляю, дай мне хоть какой-то повод тебя пристрелить…

Наступив на мою руку каблуком, он вдавил мою ладонь в бетон. Я едва удержался от дикого желания вскочить и прибить его.

— Дай мне повод… — сказал Эббот, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Еще увидимся, Эббот! — выплюнул я ему вслед.

Обернувшись, Эрик усмехнулся:

— Очень надеюсь на это, Грин. Что-то подсказывает мне, что спокойная жизнь не для тебя.

После этого разговора я стал для заключенных кем-то вроде прокаженного, кого необходимо избегать всеми доступными способами. Никто больше не нападал на меня. Я был уверен, что к этому приложил руку Эббот.

Только Брюс Карт однажды как ни в чем не бывало подошел ко мне и сказал:

— Легко отделался. Эббот скрытый психопат. В следующий раз он отведет за угол и просто пристрелит, как уже было раньше.

— Следующего раза не будет. И он это прекрасно знает. Своим «чудесным» появлением он помог мне разобраться в одной головоломке, которая давно не давала мне покоя.

— Что еще за головоломка?

— Пока я им нужен, со мной ничего не случится.

— Кому ты, на хрен, нужен? Ты уверен в этом?

— Абсолютно. Они чего-то выжидают, но я не намерен играть по их правилам.

— Что ты задумал?

— Ты можешь и дальше шестерить, а я намерен дотянуться до Расписных. И если понадобится, вытрясти из них их поганые душонки.

— Ты точно спятил!

Он поспешно отошел, а я отправился на арену, к букмекеру по кличке Масть.

Арена была местом боев без правил. Это придумали Синюки, с помощью денег и вещей заручившись поддержкой наших стражей. Там сходились в поединке желающие подзаработать и подняться вверх по иерархической лестнице. Поговаривали, что некоторые Синюки таким образом и поднялись из грязи в князи. Это было враньем, но враньем, будоражащим умы многих начинающих гладиаторов. Масть, в отличие от других букмекеров, брал себе сорок процентов от выигрыша вместо обычных сорока пяти. Если у тебя не было средств, он давал в долг, но боже упаси проиграть его деньги. Букмекеры больше всего на свете не любили должников и никогда не давали денег тому, кто хоть раз попадал к ним в черный список.

Кряжистый мужик неопределенного возраста, выбритый до синевы, в дурацком архаичном котелке и с неизменной картой за ухом вызывал улыбку лишь у тех, кто его плохо знал. Обнаженный по пояс, он выставлял напоказ наколки в виде игральных карт. Лениво привалившись к шероховатой стене пещеры, Масть ковырялся во рту зубочисткой, окидывая профессиональным взглядом окружающих — изучая их и оценивая. С новенькими он принципиально не заводил разговор первым, считая их слабаками и неженками. Но сегодня изменил своим принципам.

— Решил выйти на ринг? — неприветливо буркнул Масть при моем появлении. — Ставку принес?

— Нет, — отрицательно покачал я головой. — Я слышал, ты можешь дать в долг.

— Не в этот раз. Я теперь одалживаю лишь тем, кто в состоянии расплатиться. Есть залог?

Я лишь развел руками. Масть лениво грыз зубочистку, задумчиво оглядывая меня с ног до головы, прежде чем сделать свой выбор.

— Ладно, дам пачку ментоловых, пять риалов и кусок мыла. Для ставки не густо, зато, если победишь, получишь выигрыш втройне. Минус мои комиссионные, разумеется. По рукам?

— Согласен! Когда ближайший бой?

— Тебе не интересно, кто будет твоим противником? — хитро усмехнулся букмекер.

— Нет. Не очень.

Масть, выплюнув изгрызенную зубочистку, вытащил из карманов штанов пачку сигарет, горсть риалов и средних размеров кусок мыла.

— Если тебя прикончат, убытки будут минимальные, — сказал он. — Будь сегодня здесь ровно в полночь. С охраной я все утрясу. Когда придет время, тебе откроют ворота. Не опаздывай, иначе разгневанная толпа тебя может и в Трубу выкинуть, как тех идиотов, которые передумали в последнюю минуту. Понял?

Забрав сверток, я вернулся в свою камеру и принялся готовиться к бою. Порвал матрас на длинные лоскуты и, сделав на коленях некое подобие бандажа, остатки материи потратил на обмотку ладоней. Мой рабочий комбинезон был слишком узким и мешал двигаться. Разодрав штанины, я сделал из них длинные шорты, а рукава куртки просто вырвал с корнем. У меня оставалось около шести часов перед боем, и я решил потратить их на отдых.

Лежа на железной койке, я не мучился тоскливым ожиданием и не страдал от неприятного чувства в животе. Вместо этого вспомнились концентрационные лагеря Доминиона, аргонианин Грывз, всегда любивший подраться, перелет в систему Проциона и первые минуты в тюрьме, где я тут же ухитрился нажить себе врагов. Бег по вентиляционным трубам, башня и мусоросжигательный завод, где я так глупо попался Фролову. Интересно, где этот недоделок сейчас? Быть может, сидит в уютном кресле и, попивая коктейль, следит за мной с помощью скрытого прибора наблюдения? Я уже в первый день сверху донизу облазил всю камеру, но так и не нашел ничего, что напоминало бы линзу или сенсор.