Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

Но зато было дело до всех этих непотребств тем, кто шел за армией. Только начавшим свою историю частям, которые чуть позже государь-император передаст в ведение графу фон Бенкендорфу. Им было дело до всего, что отличалось от нормальной жизни, пусть даже и сведенной с ума огнем войны. Уже после того, как одышливого и полного корсиканца отправили на остров, на сукно стола Александра Павловича Романова лег доклад. В папке изрядной, надо полагать, толщины было изложено все, никак не вписывающееся в рамки человеческого восприятия. Чуть позже при особой канцелярии появилась новая служба, не входившая в подчинение никому, кроме монарха.

Особый комитет по надзору за не-людьми просуществовал вплоть до Великой Октябрьской, так и не канув в Лету в кровавом вихре, закрутившем страну. У руля организации, уже тогда имевшей собственный институт по исследованиям, выявлениям и средствам противодействия, стоял к моменту исторического звонка из Смольного контр-адмирал Лесников. На самом флоте сухопутный военачальник провел всю свою гардемаринскую юность, подаренную отцом, из кондукторов выслужившегося до мичмана эскадренного миноносца «Забияка».

В тысяча девятьсот пятом году будущий флотоводец, ставший к тому времени капитаном первого ранга, командовал флотилией тральщиков на Дальнем Востоке. Профессию свою он любил и много времени проводил в море. Когда трал одного из кораблей вытащил на палубу непонятное существо, попытавшееся разодрать боцману глотку, Лесников оказался на соседнем тральщике. Существо, которое скрутили по рукам и ногам, до Владивостока не дожило, погибнув, как выяснилось впоследствии, от длительного контакта с атмосферным кислородом. Сложно выжить, когда полноценных легких как таковых нет, а в океан никто не отпускает.

Вышестоящему командованию о выловленном при тралении фарватера ихтиандре Лесников раньше времени ничего не докладывал. Тем больше было его удивление, когда на берегу небольшие, выкрашенные в серый цвет военные корабли ожидало оцепление из жандармов и три автомобиля. В двух больших грузовых ФИАТах, удививших каперанга странными кузовами, похожими на клепаную броню башен корабельных орудий, находились сотрудники тогдашнего Института. Вернее, его отделения в дальневосточных губерниях. А в сверкавшем лаком корпуса и хромом металлических деталей армейском варианте «руссо-балта» сидел сам столоначальник всего Особого комитета, граф Трубецкой-третий, как раз таки прибывший к театру военных действий с инспекцией. Где война, там и появляются существа, за которыми граф был призван наблюдать и уничтожать… при необходимости. Агентурная сеть комитета была широка, хотя зачастую сам «казачок» и не подозревал о том, на кого работает. На свою то ли беду, то ли удачу, капитан первого ранга Лесников решил поспорить с вальяжным престарелым атлетом, который, помахивая тросточкой, давал приказания об изъятии странной находки. Спор вытек в интерес, причем взаимный.

Через три месяца, сдав дела и сев на поезд, несущийся в сторону столицы, Лесников отправился принимать дела погибшего в одной из операций заместителя Трубецкого. Войну четырнадцатого года он встретил уже временно исполняющим обязанности начальника комитета и в чине контр-адмирала. Тогда многие, имевшие отношение к комитету и Институту, гибли часто. Золотые эполеты с черными орлами, по правде говоря, ему довелось одеть лишь дважды. В первый раз, на торжественном приеме, получая из высочайших рук очередной орден и звание. Во второй на приеме далеко не торжественном и могущим закончиться для контр-адмирала плачевно.

Во всяком случае, невысокий человек с бородкой клинышком и большой залысиной был очень удивлен, когда в его кабинет, находившийся в недавно занятом большевиками Кремле, вошел царский адмирал. Тем более что в Москву новое правительство переехало только что. Из колыбели революции, на которую давили с запада немцы, большевики скрылись быстро и тайно. Тем более странным было появление в коридорах Кремля адмирала бывшей империи. Но Владимир Ильич на то и был гением революции и вождем пролетариата, чтобы действовать не спонтанно. А вовсе даже наоборот, взвешенно и осознанно.

Москва – это, конечно, не Питер, и уж тем более не Кронштадт. Там сейчас озверевшая матросня рвала в клочья всех «золотопогонников», до которых могла добраться. Но «братишек», тогда еще не успевших оказаться в застенках только организованной ЧК [15] Ч(резвычайная) К(омиссия) – силовая структура, созданная большевиками взамен бывшего третьего жандармского отделения и прочих заведений «кровавого» царского режима. Впоследствии ЧК породила такого монстра, как НКВД, переросшего в КГБ, а теперешние парни, работающие под аббревиатурой ФСБ, с гордостью именуют себя «чекистами». Первым главой ЧК был несгибаемый железный и незабвенный друг детей Феликс Эдмундович Дзержинский. ( Прим. автора. ) , в охране хватало. И если адмирал не побоялся какими-то неведомыми путями проникнуть в Кремль, а потом не струхнуть и пройти мимо них, гордо полощущих клешами в древних коридорах, то выслушать его как минимум стоило. Хотя кто знает, что подумал вождь мирового пролетариата, глядя в уставшие глаза человека в форме с золотым шитьем под обычным драповым пальто? Это не было дано знать никому. Хитроглазый, похожий на калмыка мужчина лишь встал, почему-то абсолютно доверяя этому самому царскому прихвостню, и закрыл двери с густой лепниной. Говорили они долго, всполошив не на шутку и охрану, и помощников. Но так как разговор шел спокойно, и Владимир Ильич никоим образом не показывал напряженности либо страха, то в какой-то момент все успокоились.

От Ленина бывший глава Особого комитета вышел уверенной походкой, сжимая в ладони, спрятанной в кармане, мандат, подписанный лично «самим». Когда же навстречу ему, ухмыльнувшись в прокуренные усы, качнулось несколько фигур с лихими завитыми чубами, торчавшими из-под бескозырок, ощутимо пахнущих перегаром и сжимающих в крепких, жилистых ладонях отполированные тела винтовок с примкнутыми штыками, он даже не подумал взяться за «браунинг», лежавший по соседству с мандатом. Вместо этого за его плечами, как по мановению волшебной палочки, возникли три фигуры, закованные в хрустящие и скрипящие хром и шевро. Сомнений в их принадлежности у «братишек» нисколько не возникло, и Лесников спокойно прошел вниз…

Работы особому отделу при Чрезвычайной Комиссии, как переименовали комитет, хватило надолго. Гражданская война, вывернувшая страну наизнанку, выгнала на охоту многих ночных жильцов. Молодым парням и девчонкам, затянутым в кожу курток, английское оливковое сукно гимнастерок и старые шинели, довелось увидеть и узнать многое.