Артем Мичурин - Песни мертвых соловьев

Я спешился и взял коня под уздцы. Не хотелось привлекать внимание высоким силуэтом, да и стрелять с седла не приучен.

Мы благополучно миновали кладбище достижений народного хозяйства и уже приближались к выезду из Юрьевца, когда из-за угла впереди стоящей бетонной коробки мне наперерез вырулил задумчивый субъект. Он остановился, краем глаза заметив направленный в его сторону «АПБ», и поднял замотанные лоскутами тряпья руки. Между нами было метров двадцать.

– Нет-нет! – вовремя опомнился мыслитель, потому как спусковой крючок уже почти выбрал ход. – Я не заразный! Не стреляй!

– А руки почему замотаны? – сам не ожидал от себя такого вопроса, до сих пор не пойму, зачем его задал, вместо того чтобы влепить пулю потенциальному разносчику инфекции.

– Это не то! – просиял везунчик щербатой улыбкой и принялся разматывать свои клешни. – Это не копоть! Я сам… – запнулся он, развязывая зубами узел. – Сам боялся. Думал – все, амба, приехали. Ан нет, поживем еще! Во, глянь.

– Стой смирно. Я и отсюда прекрасно твои гнойники вижу.

– А знаешь, что это такое? Ящур! Всего лишь сраный ящур! – Мужик утер рукавом слезы счастья и, подняв глаза к небу, перекрестился. – Спасибо, господи.

– Откуда известно? Ты медик?

– Я – нет, а вот человек, что здесь недавно с теми бандитами проезжал – дай ему бог здоровья, – медик. Сразу видно. Он-то и сказал, мол, хуйня это все, а не чертова копоть. Ящур, мол, у вас. А и действительно, я, как только услыхал, так и вспомнил сразу – тут ведь до войны, вон, через дорогу и направо, институт какой-то был, на животных лекарства для скотины домашней испытывали. А у скотины какая первейшая напасть? Ящур! Испытывали-то небось на свиньях больных да коровах. Тут и хоронили. Почто далеко возить, когда лес кругом? А теперь – я вот что думаю – воды-то грунтовые могильник этот вскрыли да всю заразу к нам в Лакинск и принесли! Сами хороши, конечно. Развели панику – копоть-копоть! Ну, ничего, не велика беда. Старые скважины засыплем, новые выроем и заживем лучше прежнего, – мужик вдруг погрустнел и начал прилаживать назад размотанные бинты. – Людей только жаль. Зазря под владимирскими пулеметами легли. Эх… Как теперь с этими мразями уживаться? – он, не обращая больше внимания на готовый к стрельбе «АПБ», развернулся ко мне спиной и побрел в сторону Лакинска.

Последнее время стал все чаще ловить себя на том, что испытываю обиду. Всегда терпеть не мог обиженных, а тут такой конфуз. Вот и сейчас опять. Сколько там положил пулеметчик возле КПП «предупредительной» очередью? Двадцать восемь голов. Двадцать восемь безоружных, нуждающихся в медицинской помощи жалких ничтожных обывателей. Они никого не замочили, не кинули на бабло, не насиловали ничьих сестер, дочерей, матерей, не ставили ничей авторитет публично под сомнение. Они просто хотели поговорить. Хотели, чтобы к ним вышел медик и вынес вердикт – жить или умереть. Будь этот медик толковым и верным клятве, все бы закончилось прекрасно. Даже дай он второй ответ, толпа, понурив головы, так же спокойно расползлась бы доживать недолгий век по родным углам или искать спасения на новом месте. Но вместо медика они дождались очереди из «ПКМ». Один мудак один раз нажал на спуск и сделал двадцать восемь трупов. И что, его заклеймят позором? Да ни хуя. Он выполнял приказ, защищая родной город от смертельной угрозы. А теперь возьмем меня. Не знаю, сколько точно на моем счету покойников, думаю – не больше сотни. Сотня трупов за десять лет активной трудовой деятельности! Итак, я – десять ублюдков в год, тот ухарь – двадцать восемь божьих овечек за пять секунд. На кого боязливо косятся и шепчут, думая, что их не слышно: «Это тот самый. Точно тебе говорю. Он из людей мозг через глазницы высасывает, а детей жрет целиком»? Ебаные неблагодарные твари. Я всего-то двух малолеток замочил, и то когда сам был таким же сопляком. И уж точно их не жрал. Ну, Бабу только покусал слегка. А эти сплетни про высасывание мозгов – вообще полная чушь! Какая безграмотная падла такое выдумала? Найти бы суку да продемонстрировать, как на самом деле мозг из черепа извлекается. Э-хе-хе. Мир полон глупости и предрассудков. Хотя, с другой стороны, в нашей профессии репутация чем хуже – тем лучше. Может, и черт с ними? Пусть болтают. Хм… Думаю, будет не лишним даже пустить пару-тройку слушков от себя лично.

На расстояние прямой видимости с группой Ткача я вышел уже через час. Все это время пришлось пробираться через нестройные ряды ящурных возвращенцев, заполонивших дорогу собой и своим барахлом. Многие, судя по нагруженным повозкам, собирались покидать родной поселок если не навсегда, то явно не на недельку-другую.

Еще минут через двадцать показались окраины Лакинска.

На сей раз Ткач решил не искушать судьбу и, дабы избежать конфликта с готовящимся к мучительной смерти населением, без отлагательств огласил добрую весть.

– Жители города Лакинск, – начал он речь комплиментом, – призываю вас воздержаться от необдуманных действий! Слухи о распространении чертовой копоти – ложь! Ваши больные инфицированы ящуром! Это не смертельное заболевание! Вам есть что терять! Будьте благоразумны! Не препятствуйте нашему проходу через город! И мы не причиним вам вреда!

Голос его был слегка искажен и резонировал. Видимо, успели смастерить рупор. Сообразительные. Да и вообще, неплохой способ пересечения территории с потенциально враждебным населением. Входишь в городишко и сразу, не останавливаясь, начинаешь орать во всю глотку поразительную хуйню. Например: «Граждане Кислодрищенска, командование Громадной Освободительной Всенародной Непобедимой Армии берет вас под свою защиту! Через двадцать минут здесь будет проходить многотысячная колонна военной техники в сопровождении десяти бронепоездов и пяти линкоров, отправленная нашим мудрым Вождем в победоносный поход на заокеанского врага, готовящего коварный план вторжения! Просим не препятствовать проходу колонны и не кормить солдат, что может понизить их боевой дух! Во избежание трагических случайностей рекомендуем укрыться в подвалах! Источники подозрительного движения будут уничтожаться точными ковровыми бомбардировками и ракетными ударами с орбиты!» А сам тем временем, пока население пытается осмыслить услышанное и пребывает в замешательстве, продвигаешься к выходу. Кстати, неплохо звучит. Нужно будет при случае опробовать.

Когда я вошел в Лакинск следом за наемниками, проведенная ими разъяснительная работа уже принесла плоды: лица ящурных больных светились придурковатыми улыбками, многие из «записных покойников» крестились, обратив взоры в сторону часовни, некоторые – стоя на коленях. Один оборванец, с красными глазами на опухшей роже, носился от дома к дому, орал: «Славьте господа!» – и норовил обняться с каждым встречным. Судя по растопыренным клешням, эта участь была уготована и мне. Наличие под адресатом такого немаловажного фактора, как конь, любвеобильного безумца не смущало, но вот направленный в лицо глушитель «АПБ» быстро заставил изменить траекторию. Остальные внимания на меня почти не обращали, а когда подтянулись первые возвращенцы, то и вовсе перестали замечать, устремившись к растущей шумной толпе.