Сурен Цормудян - Странник

И потом, смотрите. Женщина приютила чадо – и вдруг оставляет его одного дома и уходит на другую станцию. Не могла она так поступить… Во всяком случае, пока он был жив. Логично? А юродивый мне нужен, потому что он искал этого ребенка. Он может знать, что с ним случилось, но не говорит и вам не поможет. Я с ним быстрее найду общий язык, он уже привык ко мне. Симптомов инфекции у него нет – он дурак, конечно, но живчик. На прокаженного совершенно не похож.

– Конечно, резон во всем этом есть. – Шумаков потер ладонью плешь. – Веру надо найти. Во всяком случае, если доктор напутал с опухолью, то чья же это вина, если не ее?

– Мне все равно это не нравится, – стоял на своем полномочный представитель.

– А я не про выставку картин говорю, чтобы тебе что-то нравилось, Петухов, – резко произнес Сергей. – И вообще, имейте в виду: не пустите через тоннель, уйду через поверхность.

– Да ты точно сумасшедший, – развел руками Петухов.

– Я вольный сталкер. Вы занимайтесь своим делом, а я займусь своим.

И он направился к палатке, обдумывая, что взять с собой. Петухов зло смотрел ему вслед.

– И откуда такая уверенность, что только он найдет Веру?

– Неужели непонятно? – удивился Качуринец. – Да он с ней спал.

Долговязый незнакомец продолжал сидеть на полу, обняв колени. Казимир показывал ему букварь, а юродивый улыбался и кивал, повторяя буквы. Когда вошел Сергей, он радостно воскликнул и, вскочив, стал махать своими длинными руками, едва не повалив палатку.

– Тише ты! – Маломальский надавил ему на плечи ладонями, заставив сесть и не подпирать головой свод.

– Слушай, Сережа, а он толковый малый. Азбуку на лету схватывает. Эдак через день вообще говорить начнет.

– Угу, – хмыкнул сталкер, осматривая свои походные вещи.

– А чего ты опять смурной такой?

– Сейчас на станции карантин объявят. Считают, что ребенок тот был болен и возможна эпидемия. А Вера пропала. Кто-то видел, как она в сторону Серпуховской шла.

– Она что, бросила ребенка? – удивился Казимир.

– Вот и мне это кажется странным. Если он жив был, когда Вера ушла, то это непонятно. Если он умер при ней, то она бы в истерике была и все обнаружилось бы раньше.

– Вера! – воскликнул юродивый. – Вера! Мозз! – и он стал тыкать себе в нос и уши пальцами.

– Ноздри и уши, – задумчиво пробормотал Сергей, глядя на незнакомца. – Что же ты хочешь мне сказать?

– Вера! – Юродивый нахмурился и схватил Маломальского за штанины. – Мозз!

– Со мной пойдешь, балбес, – кивнул ему в ответ сталкер.

– Вера?

– Да, да. Вера. Будем ее искать.

– Искать! – тот вскочил и снова радостно замахал руками. – Искать! Вера!

– Ага. Я гляжу, значение этого слова тебе уже понятно? – усмехнулся Сергей. – Ну, раз мы теперь напарники, может, скажешь, как тебя зовут? А?

– А? – Юродивый наклонил голову набок.

– Я говорю, зовут тебя как? Имя у тебя есть, балбес? Я вот, – он хлопнул себя по груди ладонью, – Сергей. Это, – он указал на старика, – Казимир. А ты?

Юродивый тоже хлопнул себя ладонью в грудь и с гордостью заявил:

– АТЫ!

– Да нет же… Ну чудак странный…

– Странный, – улыбнулся высокий и снова хлопнул по себе растопыренной пятерней. – Стран… ный… Я. Стран… ный… Странник, – выговорил вдруг он.

– Странник? Это имя? Похоже на погоняло.

– Провоняло…

– Погоняло, балбес.

– Странник.

– Ну, шут с тобой, Странник так Странник. Только все равно ты странный. Буду называть тебя Стран Страныч.

– Дебил дурку! – Юродивый широко заулыбался.

– Все, заткнись, – вздохнул Маломальский.

Отдав так называемой службе быта четыре патрона (цена для своих со скидкой) за два ведра горячей воды, Сергей отправился в прачечную, чтобы помыться перед походом в Полис. Уходя, он попросил Казимира покормить Странника из его, Сергея, запасов и поддержать его интерес к букварю. Новые слова могли очень пригодиться. Прачечная была оборудована между северным и южным порталами из бывших торговых киосков, которые перетащили сюда из вестибюля. Отработанная вода стекала в обширные железные емкости, установленные на путях. Умельцы из службы быта фильтровали ее и снова пускали в ход для хозяйственных нужд. С питьевой водой обстояло сложнее, так как грунтовым водам на Тульской не очень доверяли, хотя свой колодец оборудовали.

И сейчас, ощущая приятную банную свежесть, Сергей, как всегда бывало в таких случаях, вспоминал дешевый смеситель в ванной своей квартиры до Катаклизма. С самого начала этот смеситель, что бы Маломальский с ним ни делал, капал, капал и капал. Просто был паршивого качества. В конце концов Сергей просто махнул рукой, решив при первой возможности заменить его на более дорогой, но по лени и безденежью это дело все время откладывал. И так пока весь мир не полетел в тартарары, после чего каждый литр воды, пригодной для продолжения жизни, стал цениться невероятно высоко. Вообще многие вещи, раньше относившиеся к разряду малозначащих, вдруг заняли на шкале ценностей первые места.

Приведя себя в порядок, он отправился обратно, ощущая приятную свежесть, что высвободилась из-под смытого слоя грязи, пыли и пота, скопившегося за время последнего похода.

Сергей уже подходил к своей палатке, когда услышал какой-то шум. Поднятые по тревоге бойцы бежали к путям, ведущим к заброшенной Нагатинской станции. Сергей ускорил шаг.

– Что стряслось? – крикнул он ближайшему бойцу внутренней безопасности, который торопливо и нервно натягивал на себя разгрузку.

– Там кто-то прет с Нагатинской! В тоннеле! – крикнул тот в ответ.

Маломальский нахмурился. Появление кого-то в туннеле, связывающем их с необитаемой станцией, ничего хорошего не сулило. Соседство с заброшенными станциями всегда было для станций обитаемых настоящим проклятием. Приходилось следить за состоянием гермоворот пустующих точек метро, за численностью крыс и общим санитарным уровнем. То и дело из таких мест на пограничные станции приходила беда. Тучи несущих смерть и заразу голодных грызунов. Твари, пробравшиеся с поверхности. Банды, использующие нежилую станцию как плацдарм для нападения с той стороны, откуда их не ждут. Именно поэтому жители Тульской время от времени устраивали контрольные экспедиции к Нагатинской: просто убедиться, что станция по-прежнему пуста. Сейчас, похоже, оправдались наихудшие опасения. Появление глухонемого ребенка и долговязого юродивого из этого туннеля могло быть только началом.

Сергей ворвался в свою палатку. Ни Казимира, ни Странника там не было. Сталкер торопливо извлек из рюкзака автомат АКСУ и тут же выругался, вспомнив, что патронов в нем нет. Тогда он поддел одну из досок, которыми был устлан пол его жилища, и приподнял ее. В ребре доски были выдолблены полости, в которых он прятал свой собственный НЗ – патроны калибра 5,45. При частых отлучках со станции тайник был необходим, а эти патроны считались основной валютой метрополитена. Он высыпал пригоршню в брезентовую сумку и, на ходу снаряжая рожок автомата, поспешил в туннель, к пограничному кордону, разделявшему Тульскую и необитаемые сферы подземелья. У поста сгрудились стрелки. В воздухе висел сладковатый синий дым. Тарахтел генератор, питающий включенный прожектор, луч которого сейчас был направлен в недра туннеля. Оттуда, из темных глубин, доносились какие-то возгласы, долетавшие до поста уродливым и пугающим эхом.