Сурен Цормудян - Странник

Сергей поднял взгляд на Странника.

– Зачем ты потащил меня наверх? Мы должны были поднять тревогу, предупредить Ганзу, Совет Полиса! Странник встал и посмотрел на Сергея сверху вниз.

– А потом, – проговорил он, – всех людей захватывает страх. Человек смотрит на другого человека и боится. А вдруг там мозз? И человек убивает человека. И так всегда и везде. А мозз питается страх. Страхом. Человек убил друг друга, если узнать что хоть у одного в голове мозз. Нет разве? Нельзя, Сергей. Может, не плохо, что человеков не будет и не останется пищи для мозз? Но останется мозз. А он будет искать решение. И найдет. А люди уже исчезнут. Но если мозз победит, дойдет до ясли, где дети моей семьи. Тогда выбора нет. Он придет и сначала убивать взрослых. Мы не воины. И моя семья мало. Но много дети. Если мозз дойдет до ясли, моя семья придется убивать всех людей.

– И как вы это сделаете, если вас мало и вы не воины?

– Люди ведь тоже много приручали животных? – Странник улыбнулся.

– Вы что же… Можете этих монстров заставить слушаться? Они ведь… Натравить? На нас?

– Прости, Сергей. Я не хочу этого. Люди много хорошего. Доктор ведь хороший. И ты хороший. Казимир хороший.

– Нда! – Сергей уселся на пол и тяжело вздохнул. – И Рита была хорошей. И Вера была хорошей. И мальчишка тот, за которым ты пришел. Дети вообще хорошие. Даже этот придурок Виктор с Полиса, он ведь тоже хороший, хоть и придурок. В каждом человеке есть что-то хорошее. Наверное, и в этом мертвом фашисте тоже было.

– В каждом есть хорошее. – Странник кивнул, соглашаясь. – Но в каждом человеке есть место и для мозз.

– А почему оно называется «мозз»? – спросил вдруг Бум. – Это кто его так назвал?

– Оно так себя само назвал… Назвало, – ответил Странник. – Когда заговорило ртом моего дет… ребенка.

Маломальский вздрогнул, кинул на своего спутника внимательный взгляд, кивнул сам себе и поднялся на ноги.

– Послушай. Прости еще раз, что я так на тебя, не по-людски. Если ты честен со мной, если все, что тут доктор прописал, не полная ахинея, то я с тобой до конца. Я не отвернусь, не брошу и не предам. И мы сожжем эту тварь. Ну, ты меня прощаешь? – Он протянул Страннику руку.

Тот смотрел на Сергея несколько секунд. Потом крепко пожал протянутую руку и улыбнулся:

– А я по-другому не умею.

Они решили пойти до станций Рейха через бывшие жилые дворы. Это было опаснее, но Странник настоял. Такой путь был короче, и Сергею снова пришлось поступиться своим правилом: «короче» не всегда значит – «лучше».

Однако Странник держался уверенно. Для него, похоже, такие прогулки были привычным делом. Он знай себе твердил, что не надо бояться и что страх привлечет внимание. Черт возьми, как же трудно не бояться, когда тебя об этом просят каждые две минуты, постоянно напоминая о том, что как раз на поверхности то, чего стоит бояться, водится в изобилии.

Они шагали по какой-то улице, заросшей кустами и молодыми деревьями. С боков нависали мрачные здания, в окнах которых гулял ветер. Иногда луна выглядывала из-за туч и тускло освещала им путь. Сергей все время вглядывался в темные окна – опасность могла прийти оттуда, – но и большие деревья он старался обходить на почтительном расстоянии, помня о горгонах.

В одном из окон сталкер наконец заметил то, что искал и что боялся найти. На подоконнике сидела какая-то тварь чуть крупнее человека. Глаза ее светились по-кошачьи и часто моргали. Маломальский взял существо на мушку, но оно тут же поднялось во весь рост, потянулось руками к окну верхнего этажа и ловко исчезло в нем.

– Слышь, Стран Страныч… А чего это нас никто не трогает?

– Это плохо? – спросил в ответ Странник.

– Ну, не то чтобы очень. Просто настораживает. Я после того подвала уже, наверное, пятого хмыря вижу, и ничего. Посмотрит и уйдет своей дорогой.

– На таких, как я, этот мутант не нападает. Бывает, но редко.

– Вот оно как! – хмыкнул Сергей. – А ты полезный попутчик. Хотя, с другой стороны, так недолго и расслабиться. А нельзя.

Впереди все более отчетливо проглядывались рваные края полуразрушенного большого комплекса.

– Так, Страныч. Там, ежели мне память не изменяет, министерство какое-то и мэрия были. Давай-ка судьбу испытывать не станем, а выйдем на Тверскую да обогнем это гиблое место.

– А что там? – поинтересовался Странник.

– Там нехорошие существа обитают. Собственно, в министерствах да мэриях они всегда обитали, – тихо хохотнул сталкер.

– А там что? – Странник указал на высокое здание слева. Строение это достаточно хорошо сохранилось по сравнению с другими зданиями.

– Это что-то с музыкантами связано… Дом композиторов, кажется. Я толком не помню. Знаю только, что там гнезда вичух на крыше. Так что ну его на фиг.

Они двигались по Никитскому переулку в сторону Центрального телеграфа. Угол здания Телеграфа сохранился целым до самой крыши, как раз там, где Никитский выходил на Тверскую.

Внезапно Странник остановился и поднял руку, призывая и Сергея прекратить движение.

– Ты чего? – шепнул Маломальский.

– Тише! – Тот внимательно вслушивался в царившую здесь тишину, которую нарушал лишь ветер. И вдруг схватил Сергея и толкнул в сторону. – Осторожно!

Тут же что-то с оглушительно громким после часов могильной тишины звуком разбилось возле них на асфальте. Затем еще и еще раз. До Сергея дошло, что это разлетаются вдребезги стеклянные банки, которые кто-то швырял в них сверху.

Банок было четыре, после чего бомбардировка прекратилась.

– Что за урод! – воскликнул Сергей в темноту.

– Тише! – зашипел на него Странник.

– Нет, как это понимать?! Погоди… – Маломальский провел рукой по своим ногам – рука попала в какую-то вязкую жидкость. – Не понял, что за ерунда?!

Он включил фонарь. Рука была вся в красном. Сталкер осветил себя и Странника. Оба они были забрызганы кровью.

– Твою ж мать! – заорал Бум. – Это же кровища! Да тут хрен его знает сколько крови! Странник, ты хоть понимаешь, что теперь будет?! Они же сюда сбегутся… Какой урод это сделал?!

Странник схватил Сергея за руку и стал показывать куда-то в сторону.

– Туда! Дом музыкаторов! Быстро!

– Ты больной? Там же вичухи на крыше! Хотя… Черт! Ты прав! Вичухи жрут стигматов. Бежим!

В этот дом сталкеры ходить не любили: весь район вокруг считался гиблым. Но сейчас надо было срочно найти убежище: запах крови привлечет стигматов, и лучшим местом, чтобы укрыться от них, было логово их заклятого врага – облюбованный вичухами Дом композиторов.

Внутри здания местами еще сохранились нежные кремовые тона, в которые прежде были окрашены стены, а в холле кое-где висели фотографии известных некогда людей.