Сурен Цормудян - Странник

И сейчас, спустя сто с небольшим лет после того, как первая лопата вонзилась в московский грунт, дав начало этому миру, Сергей судорожно сжимал гранату и жмурился от каждого вздрагивания несущейся дрезины. Тяжелые бочки лениво постукивали друг о друга. Странник вглядывался в непроглядный мрак впереди. Дрезина мчалась на пределе своих возможностей, и Маломальский понимал, что сейчас они балансируют на невероятно узкой грани между жизнью и смертью. Но Сергей понимал и то, что на кону стоит не просто исход схватки между ним и моззом. На кону стояло будущее людей и их мира. Будущее метро. Надо сделать так, чтобы метро принадлежало людям. Настоящим людям.

– Я вижу его, – произнес Странник. – Мы догоняем.

Сергей не видел ничего, но он рассчитывал на зрение друга и его чутье.

Чутье было и у мозза, и он щедро делился ощущениями со своим носителем. Ганс обернулся. В сотне метров позади за ним неслись его враги, сокращая разрыв с каждой секундой. Ганс предполагал, что так будет. Он больше не мог недооценивать своего противника. Даже мозз теперь понимал, насколько силен, упорен и бесстрашен человек, который всегда был рядом с его злейшим врагом.

И все же Ганс и мозз были уверены в своих силах. В том неповторимом даре, который давал этот не имеющий равных симбиоз.

– Это мы еще посмотрим, кто кого, – усмехнулся Ганс.

В ленте носового пулемета еще оставались патроны. Ствол не поворачивался назад, однако это не сильно расстраивало Ганса.

Впереди уже забрезжило свечение Рейха. Блокпост все еще не восстановили – видимо, большинство солдат было занято наведением порядка. Те же, кто возводил укрепление в туннеле, услышав шум мотора приближающейся дрезины, бросились на перрон. Только один из них догадался опрокинуть на рельсы балки и доски, чтобы помешать движению. Однако нижний щиток дрезины, сделанный на манер бульдозерного ножа-отвала, хорошо справлялся со своей функцией по расчистке пути. Все, что было брошено на рельсы, разлетелось в стороны. Замешкавшийся солдат Рейха также попал под удар тарана. Его отбросило в стену, добавив к перечню жертв мозза новую смерть. Ганс прильнул к пулемету и, когда машина ворвалась на станцию, открыл беспорядочный огонь. Он не пытался кого-то убить, ему нужно было лишь вызвать людей на ответные действия. Дрезина быстро преодолела участок станции и вновь ворвалась в черный туннель.

– Что он делает? Зачем? – Странник не понимал намерений врага, зато их отлично понял Сергей.

– Ложись на пол!

Нацисты уже опомнились, и когда вторая дрезина влетела на станцию, ее встретил град пуль. Бумажник, как и его товарищ, упал ничком и зажмурился, слушая, как невыносимо скрипят колеса по рельсам и как пули врезаются в корпус. Он с ужасом думал, что будет, если пуля попадет в напалм. То, что борта дрезины выше бочек, не давало стопроцентной гарантии безопасности. И он ощущал, как немеет рука, сжимающая гранату.

– Черт, этого еще не хватало, – проворчал Маломальский и приподнялся.

– Сергей! Что это! Зачем это?! – закричал вдруг Странник.

Сергей поднял голову, и то, что он увидел, заставило сердце сжаться. Под сводом станции, в местах, где когда-то крепилось освещение, висели в веревочных петлях и на стальных крюках для мясных туш люди. Женщины и дети.

– Господи! – выдохнул Маломальский. – Я не знаю, зачем, брат. Просто мы в мире фашистов. – Он размахнулся и швырнул гранату как можно дальше, на станцию. – Передайте привет Волку, животные!

Дрезина на скорости покинула станцию и вонзилась во тьму туннеля, вслед за Гансом.

– Повезло нам, Стран Страныч! Они не попали в бочки! – крикнул Сергей.

Странник не ответил.

– Эй! Страныч! – Сталкер повернулся и включил фонарь. Странник сидел на полу, прижимая ладонь чуть ниже левого плеча. Между пальцев струилась кровь.

– Больно, Сергей, – простонал напарник. – Они попали… Не в бочки…

– Черт! – Сергей кинулся к другу. – Как же ты так, дружище! Ну зачем ты высунулся?!

– Прости… Я совсем забыл… Что люди… Опасные очень, – отрывисто говорил Странник и морщился от боли.

– Погоди, ты не разговаривай сейчас. Дай на рану посмотрю. – Маломальский осторожно приподнял товарища и осветил фонарем рану. Затем осмотрел спину. – Пуля навылет прошла. Одной проблемой меньше.

– Какой?

– Ее доставать не надо, и боль не такая сильная будет. Но кровь хлещет. Погоди. – Он полез в свой рюкзак и достал полиэтиленовый сверток, в котором было все необходимое для перевязки. Сделав надрезы в одежде, он наскоро обработал и заклеил рану. – Ты, главное, шевелись теперь поменьше. Потерпи. Вот поджарим этого урода, вернемся домой, и дядька Казимир тебя заштопает. Он это хорошо умеет. Как новый будешь.

– Домой, – через силу улыбнулся Странник.

Ганс свирепым взглядом буравил темноту позади. Преследователи все-таки проскочили Рейх, и их дрезина продолжала мчаться следом, постепенно сокращая расстояние. Его машину резко дернуло в сторону, и из-под колес вырвался сноп искр. Носитель мозза уже решил, что дрезина сошла с рельсов и сейчас летит в стену, иного объяснения он не видел. Раздался страшный треск, и в разные стороны полетели пыльные и сухие обломки досок. Но, к удивлению Ганса, дрезина продолжала мчаться по рельсам, пробив дощатый щит, которым был заделан какой-то неизвестный доселе туннель, уходящий вправо.

Ганс не знал, куда ведет ответвление, и моззу это тоже было неведомо.

Странный туннель ничем не отличался от других артерий метрополитена, кроме одного: его облюбовали крысы.

Такого количества грызунов шталкер никогда еще не видел. Кишащие этими тварями пути напомнили ему неприятные и пугающие слухи, ходившие в метро много лет назад про поглощенную крысами Тимирязевскую. Сейчас сотни грызунов разлетались в стороны от удара стального тарана и гибли под колесами дрезины.

Сергей не на шутку испугался, когда их дрезину резко дернуло вправо и они буквально выпрыгнули из туннеля, по которому ехали, в какой-то другой. Он выхватил из кармана карту метро, старательно нарисованную Казимиром, и, осветив фонарем, попытался ее рассмотреть.

– Черт, где мы? Этого туннеля просто не существует! Куда нас понесло, а?!

– Я не знаю, Сергей. Это ведь твой мир, – послышался голос Странника.

– Мой мир – это Тульская, а тут я ни черта не пойму, – громко проворчал Маломальский, продолжая изучать карту, трясущуюся от движения.

– Ты не понял, Сергей. Ошибаешься. Твой мир всюду, где ты можешь ступить и дышать. Даже если ты в маске дышишь.

– Не грузи меня и болтай поменьше. Тебе вредно! Силы теряешь.

Когда-то туннели выглядели для обывателя мистическими и манящими. Человек приходил на яркую сверкающую станцию, садился в вагон и через некоторое время оказывался на другой станции, такой же светлой и великолепной, но со своим узнаваемым лицом. Простого пассажира мало интересовало, что там, в темном промежутке между этими двумя мирами. Он, словно космический путник, герой одной из тех бесчисленных фантастических саг, что читались по пути домой, на учебу или работу, переносился с одной планеты на другую, телепортируясь через неведомое и остающееся загадочным черное пространство вселенной. А потом весь человеческий мир в одночасье истлел в пожаре войны. И люди остались только тут, в мире метро, где больше не спешили поезда, а до соседней станции приходилось добираться пешком по этим самым туннелям. Казалось, что всем тайнам тут же придет конец и романтический ореол исчезнет, выметаемый движением сотен выживших людей, кочующих с одной станции на другую. Но это мнение оказалось ошибочным.