Александр Афанасьев - Падение Вавилона

– Субхана-кя, Аллахумма…

По крайней мере водитель потом поклялся на Коране, что мулла сказал именно это. Интересно, с чего бы… Может быть, он и в самом деле был святым, ведь для мусульман он сделал столько, сколько сделал мало кто из живших на земле. А может, он просто предчувствовал, что произойдет. Как бы то ни было – он шагнул из машины.

Шаг. Второй. К низким ступеням, ведущим к основному входу в медресе – там уже собрался класс, там будущие мученики за веру ждут его слов – слов веры и войны. Еще шаг, нога проскальзывает и…

Мулла Омар падает в абсолютной тишине, и кровь его орошает ступени медресе Хаккания…

Первыми опомнились не пехлеваны из личной охраны, а бойцы из сто одиннадцатой бригады – все-таки они были военными, военными не из худших, и видели смерть во всех ее проявлениях. Машина закрывала то место, где стоял мулла, и один из бойцов подскочил к лежащему мулле, перевернул его на спину и понял – все.

С концами.

– Там!

Один из бойцов показал пальцем.

Шокированные пехлеваны и бойцы охраны не заметили, как вокруг собиралась толпа, как из здания медресе выскочили уже больше ста человек в черных чалмах и продолжали выскакивать все новые и новые, и со сторон тоже сбегалась толпа, потому что где-где – а вокруг медресе Хаккания истинно верующих, сиречь ваххабитов – всегда более чем достаточно.

– Сэр, он умер! – сказал тот боец, который пытался понять, что с муллой.

Эти нехитрые слова пронзили толпу, подобно электрическому разряду. Здесь собрались люди, которые были привычны к крови и смерти, которые готовились к тому, чтобы убивать неверных и самим стать шахидами на пути Аллаха – то есть пасть в бою. Многие из них уже были напичканы ненавистью настолько, что готовы были грызть неверных зубами и рвать руками. Перед ними были военные, здесь учили, что это – прислужники тагута, которые угнетают правоверных и жизнь которых разрешена любому правоверному. Требовалось только слово, чтобы толпа сорвалась подобно неуправляемой лавине – и слово это прозвучало.

– Они убили его!!!

– Аллах Акбар! – визгливо выкрикнул кто-то.

Последнее, что успел сделать боец, который пытался помочь мулле, – он вскинул винтовку и дал короткую очередь в упор по толпе. Потом – разъяренная толпа погребла его и разорвала на части, его и всех его сослуживцев, и хорошо, если кто из них сумел забрать с собой хотя бы одного из экстремистов. Потом истерзанные трупы солдат и охранников понесли по Хаккании, по пути поджигая и убивая, вышли на дорогу к Пешавару, где наспех создавался заслон из полицейских и военных – кого успели собрать. Видя накатывающий на жидкую цепь солдат людской вал, их командир крикнул «Огонь!» – и кто-то из полицейских и солдат открыл огонь, а кто-то в панике бросился бежать. Из толпы тут же открыли огонь ответный – у тех, кто приходил зачем-то в медресе Хаккания, оружие всегда имелось при себе. Заслон смяли, уцелевших растерзали и пошли дальше. На окружной дороге спешно выстраивался заслон уже с танками…

– Есть!

Снайпер соскочил с верхотуры, на которую он залез, чтобы иметь нормальный сектор обстрела, в руках у него была винтовка.

– Ты что, брось!

– Точно сделал?

– Он упал. Я видел попадание.

Больше ничего сделать было нельзя.

Снайпер бросил винтовку.

Вместе они выбежали к машине – старенькому, но в неплохом состоянии японскому пикапу «Тойота». Двигатель схватился с полтычка.

– Сейчас все перекроют.

– Прорвемся…

– Не гони!

Полицейский выскочил под колеса – и упал, отброшенный кенгурятником пикапа в сторону.

– Черт… Теперь затравят.

– Не каркай! – сказано было по-русски.

Резкий поворот – пикап вылетает на встречку, проехав так немного, опять ныряет на свою полосу. Только бы не вертолет, прицепится вертолет – хана.

– Давай влево! Там сменим машину!

Пикап резко поворачивает, бьет по дороге кого-то, машины сталкиваются с громким стуком – но водителю все же удается заправить неповоротливый пикап в поворот.

– Срываемся! Срываемся!

Машина снова резко поворачивает, хрястко бьется кузовом об стену, продирается по переулку, полному каких-то нечистот. Вой сирен на главной улице – за ними уже начата охота. Еще поворот, машина влетает во дворик.

– Чисто!

Уходить лучше всего ногами, машину будут искать, в том числе с воздуха. Потом можно будет угнать еще одну или переждать где-то до темноты. Они не смогут оцепить город так, чтобы «мышь не проскользнула» – и по темноте можно будет уйти.

– Брось! Не закрывай!

Оружие брать с собой не следует, автомат лучше оставить в машине – не стоит его светить, тем более есть пистолеты. И закрывать машину на ключ тоже не стоит – если местные решат угнать ее или разобрать на запчасти, то так и лучше.

– Пошли.

Двое бегут к выходу со двора, там – проулок, нищий, грязный, стена, через которую можно перелезть. Они не раз выпутывались и из более скверных ситуаций, один горел в бронетранспортере в Кандагаре в восемьдесят пятом – тогда они были в окружении, духи окружили колонну и били со всех сторон. Сейчас руки есть, ноги есть, голова есть, оружие есть, деньги есть, документы есть. В крайнем случае можно обратиться в американское консульство, назвать пароль – они его знают. Хоть и противно но…

– Аллах Акбар!

Длинная автоматная очередь гремит из-за спины. Один из стрелков падает сразу, как споткнувшись, замирает, второй еще пытается ползти, царапая руками землю.

Пацан лет пятнадцати, босоногий, одетый в лохмотья, с автоматом АК, приклад и цевье которого перемотаны разноцветной проволокой для красоты – осторожно, опасливо спускается на землю по лестнице, ведущей в его убогое жилище. Эта лестница прикрыта растущим деревом чинары, и ее не видно. Но стрелять из окна можно.

Один из двоих, кто еще жив, пытается перевернуться, чтобы встретить смерть лицом к лицу, и не может. Короткая очередь выбивает из него жизнь.

Аллах Акбар…

Переход границы штаб-сержантом Морской пехоты США Грегори Нуланом и сдача его представителям органов правопорядка, причем не кому-нибудь, а шерифу города Фредериксбург Квентину Хаггису, ставшая известной прессе, немало подлила масла в огонь в и так расколотое общество. Кроме того, все произошедшее имело не один смысл, а несколько и наталкивало на самые разные выводы.

Прежде всего вопрос был в правосудии. Судя по тому, что сделал Грег Нулан – мексиканское правосудие не очень-то поторапливалось арестовывать троих молодых людей, подозреваемых в убийстве первой степени. Все они, особо не скрываясь, жили в Сьюдад-Хуарес на полулегальном положении, занимались наркоторговлей, трахали доступных женщин, которых в Сьюдад-Хуарес немало, и вообще наслаждались доступными радостями жизни. Они совершенно не опасались ареста за то, что жестоко убили паренька в Соединенных Штатах Америки, облили его бензином и подожгли. Сомневаться в приговоре техасского суда присяжных в отношении того единственного ублюдка, которого Грег Нулан притащил через границу живым, не приходилось – смертная казнь через смертельную инъекцию. Более того, факт взятия одного из убийц брата живым и доставка его в США со сдачей правоохранительным органам давал будущим защитникам штаб-сержанта Нулана сильнейший аргумент на суде: штаб-сержант Нулан отправился в Мексику не для того, чтобы убивать всех, кого он там встретит, а для того, чтобы совершить правосудие.