Дмитрий Глуховский - Метро 2033: Последнее убежище (сборник)

— Готово, командир, — доложил Воробей, лучший снайпер во всем гарнизоне. «Странно, — почему-то подумал Игорь. — Уже, наверное, лет двадцать на земле нет ни одного воробья, а прозвище осталось…»

— Отправляемся.

Подавая пример, Алферов первым запрыгнул в надувную лодку. Следом последовали остальные. Воробей тут же занял на носу место наблюдателя, развернув по ходу движения ствол своей крупнокалиберной снайперской винтовки. Игорь с пулеметчиком уселись по бортам, напротив друг друга. Рулевой запустил двигатель, и «Фрегат» заскользил по воде, постепенно набирая скорость.

— Константин Михайлович, нужно поговорить!

Грахов хмуро уставился на Войтович, без приглашения вошедшую в диспетчерскую. Впрочем, та в любые помещения заходила, как в свою собственную лабораторию, и диспетчерская, где располагался пульт управления ядерным реактором, не составляла исключения.

Женщина спокойно выдержала недовольный взгляд начальника и добавила.

— Наедине.

Сидящий за пультом оператор тут же вскочил, но Грахов жестом остановил его.

— Продолжайте работать. Мы переговорим в моем кабинете.

Пока они поднимались по лестнице, ведущей из реакторного отсека на другие уровни, а потом шли по коридору, Войтович не произнесла ни слова. Но как только он закрыл за ней дверь своего кабинета, объявила:

— У нас проблемы.

Одно к одному. Грахов тяжело вздохнул и медленно опустился в кресло за своим рабочим столом, словно это могло оттянуть очередное печальное известие.

— Рассказывай.

— Вчера я взяла у Алферовой кровь для планового анализа, — начала Войтович.

Грахов прикрыл глаза, уже зная, что сейчас услышит.

— И?

— Она беременна. Но, как я вижу, для тебя это не новость.

«Докопалась, ведьма! Все-таки докопалась…»

— Накануне я разговаривал с ее мужем…

— И в обмен на контейнер с реакторным топливом разрешил им оставить ребенка? — опередила его Войтович.

— Да, — Грахов удрученно кивнул.

И хотя это не он, а Войтович подчинялась ему, сейчас он чувствовал себя виноватым.

— Это против правил, — отрезала она.

— Знаю! Но без топлива нам не выжить! Если заглохнет реактор, мы все сдохнем в этой коробке, как крысы!

Грахов поймал себя на мысли, что оправдывается перед своим замом, но на саму Войтович его слова не произвели никакого впечатления.

— Психологический климат в коллективе не менее важен для выживания, чем электроэнергия. А ты своим необдуманным шагом грозишь создать прецедент, очень опасный прецедент.

Все правильно. Когда стало окончательно ясно, что после ядерного удара все находившиеся в бункере отрезаны от внешнего мира, им пришлось выработать жесткую систему правил, чтобы выжить. Бункер строился из расчета на десятилетия, но для проживания лишь сорока человек! Чтобы избежать перенаселения и, как следствие, неизбежной гибели всех обитателей, им пришлось ввести ограничение рождаемости. Женщины, лишь состоящие в браке, получали право завести ребенка только в случае смерти одного из жителей. Причем, чтобы избежать впоследствии родственных браков, оплодотворение будущей матери производилось искусственно имеющимся в распоряжении генетиков семенным материалом. Конечно, не обходилось без нарушений, но все случаи несанкционированной беременности выявлялись еще на ранней стадии и своевременно пресекались. А чтобы избежать подобных инцидентов в дальнейшем, Войтович лично стерилизовала всех самовольно забеременевших женщин.

Пусть эта мера выглядела жестокой, она была необходима. Положение других выживших, радиосигналы от которых в первые годы после катастрофы изредка перехватывал связист, было просто ужасным. Люди умирали от радиации, болезней, голода и все учащающихся нападений чудовищ-мутантов. Их колония не в состоянии была помочь этим несчастным, поэтому информация о них была засекречена, а прослушивание эфира прекращено. По сравнению с теми, кто медленно умирал в новосибирском метро и других неприспособленных для длительного проживания убежищах, обитатели бункера жили в поистине райских условиях, получая сбалансированное питание, необходимую медицинскую помощь и защиту от обитающих на поверхности чудовищ. Это стало возможным лишь благодаря строгому контролю за рождаемостью. И вот теперь данным Алферову обещанием он сам нарушил устоявшийся уклад жизни их маленькой колонии.

Неожиданно для себя Грахов почувствовал раздражение.

— Если бы ты раньше определила, что Алферова беременна, мне не пришлось ничего обещать ее мужу!

На лице Войтович не дрогнул ни один мускул. Наверное, на всем свете не было ничего, что могло бы вывести ее из себя.

— Если бы ты согласился на принудительную стерилизацию всех проживающих в бункере мужчин, у нас вообще не возникало бы подобных проблем, — парировала она. — Однако сейчас не время искать виноватых — нужно решить проблему. Надеюсь, ты понимаешь, что это необходимо?

Под пристальным взглядом своего зама Грахов подавленно кивнул.

— Что ты предлагаешь?

Войтович изобразила задумчивость, хотя Грахов не сомневался, что у нее уже есть решение.

— После вашего вчерашнего разговора Алферов наверняка уже поделился с женой своей «радостью», поэтому на добровольный аборт она вряд ли согласится…

«Еще бы она согласилась! Какая нормальная женщина добровольно позволит убить собственного ребенка?»

— Применение к ней насилия в сложившихся обстоятельствах тоже нежелательно. Возникнут совершенно ненужные пересуды.

«Тут ты одними пересудами не обойдешься, — мысленно поправил зама старик. — Разведчики настолько обожают своего командира, что если кто-нибудь попробует что-то сделать его жене, это может вызвать настоящий бунт».

— Поэтому, я вижу только один выход, — ледяным голосом закончила Войтович. — Избавиться от нее.

В первый момент Грахову показалось, что он ослышался, но, взглянув в глаза смотрящей на него женщины, сообразил, что все понял правильно…

— Командир, — неожиданно подал голос Воробей. — Тут такое дело… Даже не знаю, как сказать… В общем, во время прошлого выхода на берег я видел людей.

— Каких людей? — насторожился Игорь.

— Кто его знает? Судя по фигурам, двое мужчин и женщина. Они на моторке к берегу пристали, в сотне метров от моего НП. Только выгрузились — на них броненосец попер. Пришлось помочь бедолагам.

— Наши, из разведки? — растерялся Игорь, хотя прекрасно знал, что женщин в разведку не берут.

— Не наши, точно, — уверенно ответил Воробей. — Защита никакая, старые армейские противогазы и железная моторка. Думаю, они с правого берега, из города приплыли.

— Гонишь! — опередив Игоря, воскликнул пулеметчик. — В городе еще во время Удара все погибли!