Сергей Дормиенс - In the Deep

После работы я полюбила сидеть в парке. Вся эта голографическая фальшивка меня не интересовала — меня интересовали люди. Скольких и как именно надо убить, чтобы что-то почувствовать? Может, лучше сразу ребенка — и им и обойтись?

А хватит ли?

Меня готовили с детства, меня, совершенного пилота для нового поколения кораблей. Сингл-класс — это вам не консервные банки с сотнями балбесов на борту. Это ты и космос — один на один. Вокруг тебя пустота, целое испытание для разума, на тебе тысячи тонн брони, топлива и стволов, а впереди дичь с контрабандой, потому что в этом драном мире всегда кто-то хочет урвать и не делиться.

«Ты моя умничка» , — сказала мама.

«Я тобой горжусь» , — сказала мама.

«Твой отец был великим человеком» , — сказала мама.

Она всегда что-то такое говорила, и плевать, что я — офицер с высшим доступом — так и не нашла в базах ни одного выдающегося человека по фамилии Ленгли. Наверное, если бы мама не сошла с ума, выдумала бы что-то о партеногенезе.

Я сидела в парке, смотрела, как нарисованное солнце блестит сквозь нарисованные деревья, и думала о том, кто я. Безотцовщина, гражданка третьего ранга, рыжая коза. Подданная Первого Гражданина Лоренца. Капитан фрегата «Нигоки».

И просто кукла.

Я ведь когда-то плакала над вьюнцом, уколовшим лапку. Смешной такой волосатик был. И рисовала я только в теплых тонах. И по курсопрокладке не любила решения, где требовалось жертвовать экипажем, даже разрыдалась над задачей, в которой не было иного ответа.

А еще я ломала руки на атлетике. В смысле, спарринг-партнерам ломала, потому что я лучше их. Ну, и спасательные капсулы я тоже расстреливала без особых сантиментов. Потому что они проиграли, vae victis — и все дела тут.

«Ну и где ты теперь, Аска? Кто ты?»

Прав господин психодинамик Бюлов. Жить да радоваться: устроила случайный геноцид — и ни в одном глазу. Подумаешь, четыреста девяносто три живых существа.

Я стояла перед дверью шефа и тянула руку к ручке. Даже когда я войду туда, еще не поздно все отменить: можно ведь сказать, что зашла просто так, ага. Конечно, я у шефа в любимицах еще с космоходного. Опекун, наставник, обаяшка.

И не надо вот этого. Женщиной я не с ним стала.

— Разрешите?

— А, Аска.

«А, Аска». Все как всегда. Всего лишь еще один день.

— Ты садись.

— Спасибо, Кадзи-сан.

Улыбается. Он чертовски обаятельно улыбается, от такого тлеешь еще долго после того, как улыбка ушла, и нет ее в помине. Хотя когда это у адмирала Редзи Кадзи, юного гения и героя, не было улыбки?

Аж огорчать его жаль.

— Я вот по какому поводу.

Он еще улыбается. В кабинете витает тонкая нотка одеколона — что-то такое на грани фола, знаете, когда начинаешь думать, а не женщиной ли тут дело пахнет. Здесь есть серверный шкаф — пол-Галактики в полутораметровом ящике. Есть модель «Тикондероги», на которой Кадзи снес полфлота сцинтиан, — какой это был маневр, закачаешься… Это, словом, кабинет шефа — без двух минут бывшего шефа.

«Никаких двух минут, соплячка» .

— Вот.

Я потянулась через стол, но он уже все понял, потому что бумажки тут были только одного вида. Пусть и редко такое писали.

— Аска…

Ну вот. Все.

— Это из-за того инцидента?

— Я так не могу, Кадзи-сан.

Ему — можно. Остальным — хрен.

Он думает. Ему сейчас тяжело. Или нет? Может, он уже все просчитал, а сейчас смотрит с такой тоской, чтобы потянуть время, и на самом деле прикидывает, как он меня раздевает.

«Ну, давай, Аска, накрути себя. Давай».

— Я не буду тебе рассказывать о потере гражданства.

Кадзи потянулся за сигаретами. Кадзи почесал лоб пальцами, между которых торчала мерзкая никотиновая палочка. Кадзи был гениален.

— Ты умная девочка, Аска. Расскажи мне, куда ты подашься?

«В пираты» , — чуть не ляпнула я.

— Не в курсе, значит, — Редзи Кадзи шлепнул пальцами по клавиатуре и встал. Стена таяла, поляризовалась, и там появлялся город. Светящийся, мерцающий сильно вогнутой линзой — классический город-амфитеатр. Почти классический, потому что это столица Юго-Восточной империи Лиги существ.

— За пределами этой конторы от себя не убежишь.

Не оглядываясь, он указал рукой куда-то влево. Дым послушно рванул за движением сигареты.

— Вон там штаб-квартира «Экивотов». Вербуют, платят за опыт. Приходишь, говоришь: я, дескать, экс-капитан инквизиторов Первого Гражданина.

Он обернулся.

— Пойдешь?

Я молчала: это меня сейчас возят рожей. После такой саморекламы «Экивоты» претендента за свой счет похоронят. Впрочем, представляться не понадобится: те хорошо шерстят трудовую карту.

— Вон там космопорт, чтобы смыться с Токио. Хотя погоди… — без всякого намека на «вот только вспомнил» сказал Кадзи. — Без гражданства тебе билет не продадут. То есть, продадут, но только для начала вывернут наизнанку.

О том, что женщины, как правило, оставались после такого без яичников, он, конечно, умолчал. Ну и спасибо, я в курсе. Медицина у нас хорошая, для граждан сделает все за счет не-граждан.

— Ну и остаются трущобы. Там нужен профи, всегда нужен, Аска-тян.

Да. Я могла стать ганслингером, певичкой, шлюхой, аналитиком при боссе. До первой облавы на тех, у кого ай-кью выше семидесяти.

Впрочем, это мы все мечтаем. Из этого здания выходят с очищенной памятью, и я буду долго вспоминать свои умения. Возможно, даже дольше, чем проживу. Так что вы ошибаетесь, гениальный Кадзи-сан. Ошибаетесь. Можно убежать от себя, потому что мнемотехники департамента инквизиции никогда не станут резать мне личность, если только я не решу уйти.

«Стоят ли эти несколько сотен тушек такого?»

Самое милое, что ответа я не знала.

— Ты понимаешь, что я не смогу о тебе позаботиться?

«Кадзи-сан такой классный!» — вспомнила я сама себя времен космоходки. Мне тогда казалось, что я его люблю без памяти, но это пока не выяснила, что таких дур, — тысячи, а я слишком хотела быть единственной.

«Ты самая лучшая, доченька».

Тогда я стала мечтать об отце. О таком отце, как герой Второй войны за Мицрах. Ну право же, мама говорила, что мой отец — выдающийся? Говорила. И пусть по Кадзи сохнут дурочки. Или текут — это уж смотря по мере идиотизма.

Я буду гордиться вами, Кадзи-сан. А вы — мной.

«- Оверсан при этих данных перехвата сэкономит полтора нанограмма сверхтоплива в секунду…

— Кадет Сорью, вы сами додумались?

— Так точно, господин контр-адмирал!»

Пора мне вас наконец разочаровать, Кадзи-сан. Самой аж жаль.

— Я все понимаю, Кадзи-сан.

— Послушай, Аска…

— Не хочу. Подпишите это.

Я не только коллег и задержанных строить могу — я могу начальнику нахамить. Я могу все, и ничего не почувствую.