Макс Острогин - Здравствуй, брат, умри

И вернулся. Щенок сел возле моей ноги и стал неловко чесаться о ботинок, то и дело заваливаясь на бок. Совсем еще маленький. Я поднял фризер, нажал на курок. Щенок оледенел. Я поднял его и спрятал в набедренную сумку. Разморожу дома. Может, себе оставлю, кстати, не отдам Эн. Назову его…

Это не важно. Не важно, совсем не важно, я не о том совершенно думаю, надо о другом сейчас думать. Передо мной лежал зверь. В трусах, в ботинках, с ремнем. И на спине, и на руке у него был Знак.

Знак.

Наш.

Я смотрел на зверя.

Этого не должно было быть, но это было. Бугер тогда рассказывал про эти фильмы, про запрещенные там, в этих фильмах, звери…

Но как это могло быть? Как?

Я присел. Ткнул в зверя пальцем. Зверь был твердый, все правильно. Замороженный. Не знаю почему, но Знак при заморозке покрылся инеем и теперь блестел белизной, даже искрился.

Знак.

Что же тогда получается? Получается, что все это время, все рейды мы… Делали… Охотились…

Нет, этого не может быть… Этого просто не может быть! Я даже не хотел об этом думать, даже на секунду не хотел представлять…

Зверь… Я выпрямился, пнул его в твердый живот, хорошо, с размаха пнул, чтобы звякнуло. И звякнуло. Я выхватил нож. Нож у меня хороший, если ударить его по шее, то голова только так покатится. И не будет мешать! Ни он, ни его уродливая голова не будет мешать, не будет пытаться вползти в мой спокойный и правильный мир, не будут ломать…

Никаких мыслей! Успокоиться! Сейчас главное успокоиться! Что делать для успокоения? Что лучше всего делать для успокоения? Считать. Командор Алекс У всегда считал баранов, но баранов тут нет… Значит, просто считать. Считать. Я стал считать.

Это помогло. Я считал и успокаивался. Спрятал нож. Считать, считать, все мысли прочь, не буду думать. Спрошу у отца. Потом. Отец мне все расскажет. Как оно все есть на самом деле. Доказательства. Мне будут нужны доказательства. Я снова достал нож. Доказательства, что на нем были Знаки. Срезать. Надо просто содрать…

Нельзя. Нельзя сдирать шкуру со зверя — это не дело. Надо взять его и притащить целиком…

Мысль еще более правильная пришла мне в голову! Его надо притащить целиком. На базу. И разморозить! И, может быть, даже с ним поговорить! А вдруг этот зверь умеет разговаривать! Он же тогда что-то выкрикнул. И…

Я вдруг понял еще одну вещь. Очень, очень важную вещь! Просто страшную вещь! Знак был вырисован не только у него на руке, он был еще и на спине зверя! Следовательно, этот Знак ему кто-то сделал! Не мог же зверь сам себе нарисовать это на спине?! Тут есть люди! Точно! Тут есть люди! Настоящие люди! Эти люди приручили зверей, возможно, они их разводят как скот! Точно! Я ведь читал где-то, что когда раньше люди держали домашних животных, то они ставили им на спину клеймо! И эти люди тоже ставят своим животным клейма! А если люди разводят скот, то это означает, что на планете сохранилась цивилизация!

Цивилизация!

После эпидемии все-таки кто-то выжил! Не знаю как, но выжил! Может, в подземных пещерах, может, в горах, но люди выжили! А вдруг…

А вдруг это Алекс У! Командор Алекс У, мой прапрадедушка! Он со своими товарищами выжил при посадке! И основал тут новое поселение! Они живут в лесу! Они разводят зверей! Они ждут, когда мы прилетим и встретим их!

Я испытал такой мощный прилив энтузиазма, что решил разморозить зверя прямо тут, немедленно, сейчас! Потом, правда, одумался. Разморозка в полевых условиях не всегда заканчивалась успешно, довольно часто размораживаемый погибал. А тут рисковать было нельзя. Нельзя. Значит, отложим. Мы разморозим зверя в стационаре, и он приведет нас к настоящим людям!

Надо спешить. Надо спешить.

Спешить.

И я отправился назад, к танку. Зверя я просто тащил на себе, на плечах. Это было легко, зверь был нетяжелым, к тому же экзоскелет прекрасно держал нагрузку, все-таки отличное изобретение…

Хитч ожидал меня возле танка. Сидел на асфальте над Джи. Джи лежал как стоял — в скрюченном состоянии, руки вперед.

Бугера не видно. Наверное, бродит по магазину до сих пор, конфеты ищет…

— Приволок? — осведомился Хитч. — Зачем?!

— Ты знаешь… — начал было я.

— Надо было прикончить на месте, — устало сказал Хитч. — Зря напрягался только… Долго его держать собираешься?

Я бросил зверя. Подошел к Хитчу. Хитч измерял плотность заморозки у Джи. Плотность в норме, в зеленом секторе. Значит, с Джи ничего плохого не случится.

— Послушай, Хитч, произошло нечто…

— С глазами у него что-то… Сосуды расширены. Потом надо…

Хитч замолчал. И посмотрел на меня. Он выглядел не так, как раньше. Раньше он был таким самоуверенным и бравым, сейчас от героизма ничего не осталось. Хитч был растерян. Я заметил, что его трясло, лицо у него дергалось, мелко так.

— Что с тобой? — спросил я. — С Джи что-то не так?

— Джи? А, нет, все нормально… Потом разморозим… Пара месяцев из жизни, причем по нашему времени… Плохо все… Плохо.

— С Джи все-таки? Джи не так заморозился?!

— Джи ничего, говорю тебе… доберемся до корабля, исправим… Другое плохо…

Хитч указал головой.

— Что?

Хитч отвернулся.

— А где Бугер? — повторил я.

— Это и есть Бугер, — ответил Хитч.

— Что?!

— Бугер.

Я подошел к брезенту, сдернул его.

Бугер лежал на спине. В голове дырка. Длинная, голова Бугера была расколота почти пополам чем-то острым, лезвие вошло прямо между глаз.

Бугер был, несомненно, мертв. В руке он держал большую конфету. И синий дельфин был тут же. И книга.

Так.

Я сел рядом. Так. Что-то происходит… Что тут происходит?!

— Как… Кто? Кто его?

Хитч указал на зверя.

Зверь. Зверь убил Бугера…

Я взял конфету. Бугер не успел ее развернуть и не успел попробовать. Не успел найти свою конфетную фабрику и вообще не успел ничего… И вообще…

— Плохо все, — сказал Хитч. — Плохо… Его уже не разморозишь…

Конфета оказалась вкусной. Ничего вкусней я не пробовал. Самое вкусное, оно…

Хитч поглядел на меня с грустной улыбкой.

— Там еще много конфет. — Хитч кивнул в сторону склада. — Можешь сходить, если хочешь.

Я не понял, шутит он или не шутит, я… Во рту моем расплывался вкус шоколада, я ничего не соображал…

— Он прикончил Бугера, а ты его притащил… Зачем ты его приволок, Алекс?!

— Он может знать, где люди, — ответил я.

— Что?

— Он может знать, где люди. Он может показать…

— Может знать… — усмехнулся Хитч. — Да он сам… Он сам…

— Человек?

Холодно.

Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? Почему девица красная, ее что, сварили, что ли… Тепло ли тебе… Спросил Дед Мороз. А она ему сказала что-то. А он разозлился и посадил ее в мешок, там были пальцы отмороженные. И ноги тоже отмороженные. И уши. Дед Мороз отнес ее к колодцу и бросил вниз, и там была уже только Матушка Метель со своими снежными перинами…