Константин Дроздов - Свастика в Антарктиде

Особняком держался специалист, прибывший в Антарктиду всего лишь несколько дней назад, — Цимлянский Аполлон Аркадьевич, покинувший Советскую Россию в 1929 году. До недавнего времени задействованный в проекте барона Вернера фон Брауна по созданию беспилотных ракет дальнего действия, он был направлен к нам для оказания помощи в исследовании инопланетного корабля. Предполагалось, что в скором времени он сменит талантливого, но считающегося недостаточно опытным Майорану, который, в свою очередь, перейдет в ранг его помощника. Сейчас, закинув ногу на ногу, Цимлянский внимательно слушал доклады специалистов, время от времени делая пометки в блокноте. На вид ему было не более сорока пяти, светлые волосы были тщательно расчесаны и уложены, лишь одна прядь непокорно упала на широкий лоб. На подбородке клинышком торчала щегольская бородка. Костюм аккуратно выглажен, ботинки начищены. Почти одновременно с прибытием Цимлянского Хорст получил шифрограмму рейхсфюрера, где Гиммлер настоятельно рекомендовал максимально задействовать опытного русского инженера-конструктора и создать ему наилучшие условия для работы. Удивленный такой рекомендацией от Гиммлера, я завалил Хорста вопросами относительно личности инженера. По словам Хорста, Цимлянский еще в начале 20-х годов разработал проект ракеты с реактивным двигателем на жидком топливе, способной достичь Луны, а также сделал ряд открытий, касающихся радиоактивных веществ. Однако в СССР его новаторские решения и изобретения воспринимались лишь как попытка извратить официально одобренные научные теории и разработки. «Красные профессора», еще недавно бывшие крестьянами и рабочими, но теперь определявшие все основные направления научной мысли в Советском Союзе, всячески препятствовали молодому ученому, к тому же имевшему дворянские корни. Из командировки в неспокойную Германию, находившуюся в то время в состоянии экономического и политического кризиса, куда он был направлен для изучения работы предприятий Круппа, Аполлон Цимлянский решил не возвращаться. В концерне, тесно связанном с национал-социалистической рабочей партией Германии, перебежчику создали все необходимые условия для работы. А с появлением «Аненербе» Цимлянский был сразу же взят под крыло СС и вскоре стал одним из основных создателей летающего диска «Врил», сумев правильно понять технический язык инопланетных конструкторов, а главное, воплотить их идею на практике.

— Гиммлер рекомендует его как высококлассного специалиста по ракетным двигателям и нестандартному подходу к разрешению технических вопросов, — завершил тогда свой рассказ о Цимлянском Хорст.

Я перевел свой взгляд на Магдалену. Она сидела рядом с Хорстом и довольно профессионально стенографировала. Тугой узел стягивал на затылке волосы, лицо было сосредоточенно, и лишь небольшие тени под глазами говорили о бессонной ночи. Перед началом совещания Хорст представил всем присутствующим Магдалену Рейт как своего секретаря. На нее теперь возлагался почти весь документооборот по проекту. Место для шпиона — лучше не придумаешь.

«Каким образом она будет передавать собранную информацию в Лондон? Спросить ее об этом напрямую?» — думал я, листая личное дело Магдалены Рейт, которое сунул мне в руки Хорст перед совещанием.

— Действие орудий, установленных на корабле, основано на генерировании гамма-лучей, имеющих возможность точно поражать цель на огромном, до нескольких сот километров, расстоянии. Цель мгновенно нагревается до сверхвысоких температур, вызывающих ее расплавление или даже испарение. К сожалению, из-за того, что все вооружение сильно и, по всей видимости, намеренно повреждено, мы можем пока составить только общее представление о его действии. Необходимо еще время. Большая надежда на информацию, содержащуюся в электронных автоматах, обслуживающих боевые механизмы, но расшифровка идет медленно. Слишком много технической терминологии абсолютно нам непонятной. Не хватает специалистов, — докладывал руководитель группы по изучению вооружения.

Я закрыл досье Магдалены. Типичная история молодой немецкой девушки — учеба, молодежная фашистская организация, работа в СС-хельферии. Везде отличные характеристики. Одна особенность — это чужая история, что подтвердила бы даже поверхностная проверка. На базу человек с наспех подготовленной «легендой» мог попасть только в одном случае — если проверяющий сам является агентом британской разведки. Я снова открыл дело — набор и проверку девушек, в том числе и Магдалены Рейт, осуществлял штурмбаннфюрер СС Вильгельм Баер.

«Кто бы мог подумать», — невольно усмехнулся я.

Под конец совещания Хорст объявил, что во время его двухнедельного отсутствия контролировать ход проекта буду я, после чего группенфюрер быстро покинул помещение. Он шел к Зигрун. Его, как, впрочем, и меня, беспокоило, что с момента вскрытия Пирамиды «умы внешние» ни разу не вышли на связь с нашим медиумом. К ней в последнее время он предпочитал ходить один, и у меня появилось несколько свободных часов. Я хотел было подойти к Магдалене, но меня остановил Корелли. Вид у него был несколько потерянный. Стараясь не смотреть мне в глаза, он сбивчиво попросил переговорить с ним наедине. Мы вышли из корпуса.

— Эрик, я не знаю, как быть. Дело в том, что люди из моей группы боятся идти в город. — Корелли нервно провел рукой по лысине и замолчал.

— Да говори же, Марио.

— Ты слышал, что Хорст поручил нам сегодня организовать поиски пропавшего инженера Рихтера из нашей группы?

— Хочешь, я пойду вместе с вами, — попытался приободрить я исследователя. Вид его начинал меня тревожить. Крупная капля пота застыла на виске итальянца.

— Понимаешь, Лугано убил Рихтера! — Голос Марио стал совсем сдавленным. Я взял Корелли за локоть и отвел подальше от корпуса.

— Говори дальше.

— Последние дней десять мы провели в дальних коридорах города. Все пытались понять, как можно проникнуть во все эти заблокированные помещения. Там масса незнакомых символов на стенах, панели управления, но ничего не работает. Да ты и сам все это помнишь. Искусственный мозг центра управления в Пирамиде доступа в эти помещения не дает. Мы уже себе все головы поломали. А тут еще это. — Корелли снова замолчал.

— Ну, говори же!

— У нас начались галлюцинации. У всех членов группы. Как только мы спускаемся в лабиринты. По ночам снятся кошмары. При этом всем снится одно и то же — как мы пожираем друг друга. Я, конечно, понимаю, что это действие какого-то отпугивающего оружия, воздействующего на психику человека, но… Короче, Лугано принял Рихтера за какого-то монстра, который хочет напасть на него, и… пристрелил. Потом прибежал ко мне с круглыми глазами, зеленый весь. Я сам его чуть не расстрелял. А потом все же уговорил спрятать тело. Но рано или поздно его найдут. Что делать? Просто ума не приложу. Ты же понимаешь, что это трагическая ошибка. Но поверят ли в правду?