Константин Дроздов - Свастика в Антарктиде

— Смотри, Курт, несколько трубок и труб от разрушенных механизмов входят в стену соседнего помещения, которое мы не можем вскрыть. Что, если впихнуть взрывчатку в эти отверстия?

Курт провел рукой по стене.

— Странные ощущения. Вроде бы металл, но не холодный и приятный на ощупь. Как толстая шершавая кожа. Может быть, изнутри состав у материала более слабый, да и стена испещрена многочисленными отверстиями для труб. Стоит попробовать.

Грубер снял ранец. Он провозился с полчаса, а затем мы спрятались в коридоре. Взрыв. Стена, к которой мы прислонялись, даже не дрогнула, но когда мы вернулись в помещение, нас ждал приятный сюрприз — взрывчатка все-таки проделала дыру в мощной стене. Я посветил фонариком — отверстие было узкое и рваное, около полуметра глубиной — протиснуться можно было, только скинув амуницию. Я колебался. Неизвестность того, что находилось в темноте за стеной, меня пугала. Грубер заметил это и начал освобождаться от подсумков с запасными магазинами и гранатами.

— Постой. — Я положил ему руку на плечо.

«У меня теперь столько способностей, а я смалодушничал. Так не пойдет», — подумал я и подошел к стене. Прислонившись к ней лбом, я закрыл глаза и стал прислушиваться к своим ощущениям. Если там есть опасность, я должен это почувствовать. Грубер за спиной замер. Сколько я так простоял, не знаю — может быть, минуту, а может, и полчаса. Не почувствовав ровным счетом ничего, я обернулся к Груберу.

— Ну что ж, гауптштурмфюрер, вот и свиделись. — Маркус улыбнулся во весь рот. Зубы сверкнули белизной на испачканном копотью лице. Ствол вражеского автомата был направлен мне в грудь. Я хотел что-то сказать, но ощутил вдруг такую волну ужаса и страха, что не смог пошевелить языком. Руки и ноги мои будто налились свинцом. В темноте вокруг меня блестели еще две пары глаз.

«Нет-нет — это еще не смерть. Надо что-то сделать, — застучало в мозгу. — Где же Грубер?»

Я краем глаза заметил нож за поясом Маркуса: «Сейчас я ударю по стволу и…»

Вдруг сквозь пелену паники и страха я удивился, что Маркус светит фонарем не мне в глаза, а в отверстие в стене. Я в тени, как, впрочем, и он сам. Тем не менее каждая черточка его лица была мне хорошо видна.

— Грубер, — тихо позвал я.

— Слушаю, — вдруг ответил Маркус. Я зажмурил глаза и встряхнул головой. Когда я открыл их, снова передо мной как ни в чем не бывало стоял Курт Грубер и удивленно таращил на меня глаза.

«Черт, это то, о чем рассказывал Корелли, — галлюцинации. Серьезное оружие — еще немного, и я отправил бы своего солдата к праотцам».

Кратко поведав Груберу о том, что мне пришлось только что пережить, я приказал ему быть внимательным к своим ощущениям. После этого, скинув куртку и ремень с кобурой, я наконец заставил себя нырнуть в лаз.

Сотни гигантских колонн от пола до потолка были наполнены прозрачной вязкой жидкостью, в которой вечным сном спали самые разнообразные и непостижимые существа, некоторые из которых просто не поддаются описанию. Мы медленно шли вдоль строя этих колонн, которые при нашем приближении начинали подсвечиваться изнутри, а в воздухе рядом возникали экраны со столбцами цифр, иероглифов и графиков. Самые различные виды животного мира, возможно, разных планет и их сочетания представляли собой адскую кунсткамеру, которая вызывала одновременно и отвращение, и любопытство. Центром коллекции был человек, и результаты экспериментов с ним — человекообразные мутанты, с видом которых не сравнилось бы ни одно чудовище из самого тяжелого ночного кошмара. Грубер застыл у последнего «экспоната». Это была женщина. Идеальные черты лица и формы обнаженного тела. Она парила, словно ангел, в своей прозрачной келье. Казалось, она спала. Но сон этот был долгим — тысячи лет. Карл протянул руку и дотронулся до стекла.

— Вряд ли когда-нибудь она проснется, Курт. — Я положил руку Груберу на плечо и потянул его дальше.

Дальше я увидел то, что и ожидал увидеть, — ряды капсул, подобных той, что я часто видел в своих то ли снах, то ли воспоминаниях о создании своего Первого предка.

— Может быть, у нас галлюцинации, штурмбаннфюрер? — тихо спросил Грубер.

— Думаю, что нет, Курт.

— Что же все это значит?

— То, что все мы и так давно знали — человек порожден иным, более высшим разумом.

Грубер хотел еще что-то сказать, но я потянул его за колонну и приложил палец к губам. В лабораторном зале мы были не одни. Кто-то еще двигался между колонн. Пришлось переместиться к стене — колонна выдавала своим светом. Оказавшись в тени, мы увидели тех, кто следовал за нами. Это был Маркус и два его спутника. Они шли медленно, удивленно озираясь вокруг. Дождавшись, когда они минуют нас, я и Грубер вышли из тени, оказавшись у них за спинами.

— Стоять! Руки вверх! Бросить оружие!

Маркус и его товарищи замерли.

— Бросайте оружие, Маркус, или я открываю огонь.

Маркус бросил автомат. За ним последовали и спутники.

— А-а, старый знакомый, — подозрительно спокойно протянул он и чуть повернул голову в сторону своего довольно пожилого, лет пятидесяти, спутника, стоящего справа.

Я внезапно почувствовал, что не могу пошевелиться. Палец на спусковом крючке «МП-40» словно налился свинцом. Ствол автомата стал сам собой клониться вниз. Краем глаза я увидел, как Грубер рухнул на пол. Один из людей, стоящих перед нами с поднятыми руками, обладал возможностью мощного психофизического воздействия. Я мысленно представил мощный бронированный купол, укрывающий меня от потока чужой энергии. В тот же момент диверсанты бросились врассыпную. Я веером пустил очередь из автомата. Один из них нелепо завертелся и упал замертво у подножия ближайшей колонны. Маркус скорчился рядом, но все еще продолжал шевелиться. Третий, теперь особо интересующий меня, скрылся в темноте. Я взглянул на Курта. Он сидел на полу и мотал головой. Я схватил его за руку и помог встать на ноги. Удостоверившись, что с ним все в порядке, я кивнул ему на Маркуса, а сам бросился искать необычного беглеца. Но разыскать его мне не удалось — он растворился в лабиринтах подземного города. Примерно через час я вернулся к Курту. Маркус, несмотря на первую помощь, оказанную Грубером, был уже мертв.

— Он что-нибудь сказал перед смертью, Курт?

— Кроме ругательств, я ничего не разобрал, — поморщился, словно от зубной боли, Грубер.

Я хлопнул его по плечу:

— Ладно, давай соберем гильзы и вытащим их в коридор. Про это помещение говорить пока никому не будем.

Через две недели вернулся Хорст. На незамедлительно собранном совещании он поведал о результатах встречи с Гиммлером. Руководством рейха принято решение в течение ближайших месяцев направить в Антарктиду еще около двух тысяч специалистов с семьями. База отныне получает статус города и будет именоваться «Новый Берлин». Новый Берлин станет второй — тайной — столицей Германии. Сюда будут переведены основные секретные производства рейха, в том числе и предприятия по созданию новых видов оружия и техники. Разобраны и готовятся к отправке в Новый Берлин три действующих летающих диска. Город должен все это принять, разместить и обеспечить бесперебойную работу. Помогать в строительстве и расширении мегаполиса будут еще три тысячи рабочих из числа военнопленных, которые находятся уже в пути. Все соединение флота под названием «Конвой фюрера», а это более сорока подводных лодок, отныне будет выполнять только задачи, непосредственно связанные с Новым Берлином. Золотой запас и реликвии рейха также будут переправлены сюда. Хорст также сообщил еще одну новость — двенадцатого мая 1943 года, то есть несколько дней назад, командующий Африканским корпусом германской армии генерал-полковник фон Арним капитулировал перед британскими войсками в Тунисе. Тяжелое положение складывалось и на Восточном фронте. Атлантида превращалась в последнюю надежду Третьего рейха. Овладеть обнаруженными здесь технологиями, отыскать межпланетный Портал и установить связь с внеземными союзниками предстояло в кратчайшие сроки. Общее руководство территорией Германии в Антарктиде, получившей название «Новая Швабия», Гитлер возложил на рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, что, впрочем, было уже давно свершившимся фактом.