Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт

Сухов осмотрелся и медленно, держа оружие наготове, двинулся к небольшой бронированной конторке в дальнем левом углу просторной «зоны А».

Как вчера сказал Апостол, никто не обещал, что будет легко. Так и вышло, но с одним уточнением — теперь нелегко пришлось Сухову, а не Апостолу. Укрывшийся за конторкой противник открыл огонь из «Страйка». В отличие от Апостола, Сухов укрыться нигде не мог. Кроме массивного бетонного блока, метр на два по горизонтали и метр в высоту, который «украшал» центр помещения, никаких укрытий в просторном бункере не нашлось. Сухов успел толкнуть Ольгу в плечо, и спутница упала за бетонным постаментом. Самому же лейтенанту пришлось падать, перекатываться, вскакивать на ноги, прыгать в сторону, снова падать, подниматься и, «качая маятник», двигаться к бронированной конторке. Зачем? Да чтобы очутиться на расстоянии удара, когда у Апостола закончатся патроны и он начнёт менять магазин. Дело секундное, но именно на такую паузу Сухов и рассчитывал. У него к Апостолу тоже имелось всего-то секундное дело: Сухов собирался перемахнуть через конторку и врезать врагу по шее, чтобы вырубить его на пару минут.

Десятая пуля просвистела в сантиметре от головы, но Сухов не успел испугаться, а потому не стал корить себя за то, что под занавес чуть не облажался. Уже в следующий миг он высоко подпрыгнул, перемахнул через укрепление и обрушился на Апостола.

Противник ждал Сухова. Он не успел перезарядить «Страйк», но хотя бы успел сгруппироваться и уйти от удара прикладом ИПП по шее.

Сухов предугадал манёвр врага, поэтому ничуть не смутился и перехватил Апостола другим способом. Ударом ноги он остановил ускользающего противника — попал ему в плечо и тут же добавил с той же ноги Апостолу в бок. Затем зафиксировал опрокинутого врага коленом и врезал Апостолу в ухо локтем. Удар получился не таким сильным, как ногой или прикладом, но врагу хватило. Он слегка «поплыл», и Сухов тут же этим воспользовался. Павел резко перевернул Апостола на живот и заломил ему руку за спину. Когда противник пришёл в себя и попытался перевернуться, Сухов добавил ему наконец в затылок прикладом. Апостол обмяк. На этом схватка и завершилась.

Сухов связал пленнику руки за спиной, сунул за пояс его «Страйк», ухватил Апостола за шиворот, вытащил из-за конторки и волоком доставил к бетонному постаменту в центре зала.

— Когда-то давно, не помню при каком царе или царице, сволокли всех воров да разбойников в одну большую яму и закопали, — сказал Сухов и подмигнул высунувшейся из укрытия Ольге. — Так и появилось слово «сволочи».

— Ты его убил?

— И зачем тогда связал? — Сухов зарядил и бросил трофейный «Страйк» Ольге. — Держи его на мушке.

Сухов вернулся за конторку, закинул «Шторм» за спину и ухватился за ручки заветного керамического ящика «под дерево». Притащив ящик с фугасом в центр зала, Сухов водрузил его на постамент и принялся осматривать.

— Что ты им любуешься?

— Изучаю на предмет мин-ловушек. Вроде бы чисто. Рискнём?

— Стой! — вдруг прохрипел из партера Апостол.

Ольга тут же направила на него пистолет и вопросительно взглянула на Сухова.

— Стрелять?

— Не надо, — Сухов поднял руку. — Спрячь вообще. Предохранитель слева, до щелчка вверх. Вот так… Апостол, что ты сказал?

— Не открывай, — Апостол попытался сесть, но у него не вышло. Видимо, ещё не отошёл от нокаута. Да и непросто ему сесть — со связанными за спиной руками. — Там защита… баллон с газом. Всем хватит.

— Конкретизируй, — потребовал Сухов. — Где баллон, как отключить защиту?

— Баллон встроен в подложку. Замки надо открыть… левый, правый, потом закрыть и снова открыть, но наоборот, правый, левый. Должно щёлкнуть. Потом закрывай и открывай сразу оба замка. Щёлкнет дважды. После можно открывать ящик.

— Вчера ларчик проще открывался, — Сухов произвёл все манипуляции и открыл ящик. Фугас лежал на месте. Таймер бомбы не работал. Вместо цифр и пиктограмм на экранчике высвечивались два успокаивающих слова: «Режим ожидания». — А позавчера ящичек оказался и вовсе открытым, когда мы его взяли.

— Он всегда так открывался, только баллон я вчера сам отключил. Хотел кое-что в программе изменить, а тут твой полковник, как чёртик из шкатулки… Так мне зарядил с ноги, что я на минуту вообще вырубился.

— Вы так говорите… — вмешалась Ольга. — Странно. Будто бы давно знакомы, хоть и враги.

Апостол всё-таки сумел сесть, помотал головой и усмехнулся.

— Вы, сударыня, хотя бы примерно понимаете, что происходит?

— Понимаем, Апостол, — вместо Ольги ответил Сухов, закрывая ящик и щелкая замками. — Лично я, если не брать в расчёт жизнь на Большой земле, в третий раз на этом свете живу.

— А я в тридцать третий, — вставила Ольга. — Затрахалась, если честно.

— И всё помните? — удивлённо спросил Апостол. — Фактор влияния господина военного на события в ловушке я давно учёл. А вас, сударыня, в свои расчёты я не включал. Вы тоже понимаете, что мы в ловушке? Вы помните все проведённые здесь дни?

— А ты нет?

— Я-то всё понимаю и помню, но другие не в курсе. Вы двое, получается… вроде меня, казачки засланные, а не местные… фантомы.

— Выходит, что так, — сказал Сухов. — То есть теперь ты не станешь спорить, что мы в «петле»? Или в ловушке?

— Называй, как хочешь, — Апостол пожал плечами. — У Спилберга в коллекции имелся фильм «День сурка», старый, плоский, я на досуге смотрел. Очень похоже.

— Твой боец был фанатом старого кино, поэтому вы его Спилбергом прозвали?

— В точку, — ответил Апостол нормальным тоном, без единой нотки враждебности. — Ты молодец, военный. Позавчера я решил, что тебе просто везёт. Туча, иглы ледяные, град… Всё за тебя. А вчера ты лихо выкрутился за счёт военных… и всё той же тучи, будь она неладна. Правда, после вы все крупно облажались, согласись. Но теперь я вижу, что ты всё-таки не промах. Как тебя кличут?

— Никак. Я ведь военный, а не сталкер.

— Ну, звание какое? Лейтенант?

— Как определил?

— Так ведь я тоже не первый день в Зоне, — Апостол расплылся в подобии дружеской улыбки. — Чего нам делить, лейтенант? В этой «петле», сам знаешь, что ни делай, начнёшь с нуля. Так что ты расслабься, лучше поговорим. И с вами, сударыня, тоже поговорим, если не возражаете.

— Возражаю, — ответила Ольга, присаживаясь на постамент рядом с ящиком. — Лично мне говорить с тобой не о чём.

— Ну, как же! — Апостол усмехнулся. — А о ключе? О кристалле вашем расчудесном.

— Эта тема не обсуждается, — Ольга насупилась.

— Неужели? А я думал, что…

— А ты не думай! — Сухов строго взглянул на Апостола. — Сказано тебе, тема не обсуждается.

— Тогда и все прочие разговоры не имеют смысла, — Апостол вздохнул с фальшивым огорчением. — Посидим, помолчим.