Андрей Тепляков - Пустошь

– Мы пойдем за ним, – сказал Майкл, – и будем смотреть во все глаза.

– Ты не хочешь поехать на машине?

– Я думал об этом. Но – нет. Слишком опасно. Если мы пойдем пешком, у нас будет больше возможности для маневра.

– То есть – для бегства?

– Да.

– А если мы не найдем Хорька?

– Найдем.

– Майкл, ты же знаешь…

– Знаю!

Он упрямо стукнул кулаком по земле.

– Обязаны найти! Бен жизнью рисковал!

– Да, конечно.

– Я пойду вперед, а ты иди следом, ярдах в десяти. Поняла?

Анна кивнула.

– Если со мной что-то произойдет, не пытайся спасать. Ничего не делай – просто уходи.

Анна заметила, как Майкл побледнел, когда говорил это.

«Боже мой, он играет со мной в героя!»

– Никаких подвигов, – сказала она. – Обещай!

– Хорошо. Пошли. И помни: мы должны соблюдать квант скорости, чтобы не разойтись.

– О’кей.

Они двинулись вперед к холму, туда, где в последний раз видели Хорька.

«Что же он почувствовал? – гадала Анна, глядя на спину Майкла. – Что он мог почувствовать, сидя в машине?»

Она не находила ответа на этот вопрос.

«А может быть, ничего и нет? И все это просто эффектный спектакль? Но зачем ему? Чтобы выглядеть героем в наших глазах? Может быть. По крайней мере, в случае Майкла он этого добился».

– Майкл! – позвала она. – Ты ощущаешь что-нибудь?

Он покачал головой.

– Нет.

– Я тоже.

Они поднялись на вершину холма. Шоссе полого уходило вниз – и снова холмы, и далекие горы у самого горизонта. Никакого намека на опасность.

– Ничего, – сказал Майкл. – Пойдем.

Они начали спускаться.

Уже в самом конце спуска Майклу показалось, будто он что-то почувствовал. Он остановился и услышал, как сзади остановилась Анна.

– Что случилось? – спросила она.

– Тихо!

Он еще раз внимательно осмотрел окрестности. Шоссе убегало вперед и просматривалось довольно далеко. У обочины лежал большой валун. На первый взгляд – самый обыкновенный камень. Ничего особенного. Однако вид его заставил Майкла занервничать. Он затаил дыхание и услышал – чуть различимый, очень низкий звук. Самая противная вещь на земле. Он почти не мог его слышать, но мог ощущать в легких, в мышцах – слабую, но отчетливую вибрацию.

– Какой-то звук, – сказал он.

– Я ничего не слышу, – испуганно отозвалась Анна.

– Очень тихий и очень низкий.

– Где?

– Не знаю.

Он помолчал.

– Хорек говорил про звуки.

– Я помню.

– Нам надо быть очень осторожными.

– О, об этом ты можешь мне не напоминать!

– Хорошо. Ладно. Отпусти меня еще немножко и иди следом.

– Ладно.

– Пошли.

Они двинулись дальше.

Через несколько секунд звук пропал. Исчезло и ощущение вибрации.

Майкл подошел к валуну и остановился. Через секунду к нему присоединилась и Анна.

– Что случилось?

– Я больше ничего не слышу.

– Может быть, это хорошо?

– Не знаю.

– Что будем делать?

Майкл посмотрел вперед.

– Думаю, надо идти. Хорек ушел давно, он должен был далеко пройти.

– Не уверена.

– Почему?

– Он мог уйти далеко, если бы язва была далеко. Но тогда он бы ее не почувствовал.

Анна обвела глазами холм.

– Нет. Если здесь что-то есть, оно должно быть близко.

Майкл обдумал ее слова и кивнул.

– Ты ничего не видишь?

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Что-нибудь.

– Нет.

– Хорошо. Идем.

– Подожди секунду…

Анна поспешно отвернулась и, закрыв лицо руками, звонко чихнула.

Хорек проснулся мгновенно.

Звук.

Он сразу же обратился в слух, подавив первое желание бежать. Импульсивные действия могут очень дорого стоить в язве. Лучше всего не шевелиться и постараться понять, с чем имеешь дело.

До него донеслись голоса. Говорящие были довольно далеко, поэтому слов он не разобрал. Хорек осторожно повернулся и выглянул в просвет среди кустов полыни. Затекшее тело сразу же отозвалось болью. Он провел всю ночь на этом месте, скрючившись, как змея, и это давало себя знать. Хорек не стал обращать внимания на боль – бывало и хуже.

«Дураки! Приперлись ни свет ни заря – подождать не могли!»

Майкл и Анна стояли у того самого камня, который он проходил вчера. До ближайшей «змейки» им оставалось пройти около двухсот ярдов.

Уже начало темнеть, когда Чарли подъехал к дому отца. Весь день он просидел у рации, держась за ускользающую надежду, но ничего не добился. Частота райдеров молчала. Он уговаривал себя заснуть, поспать хотя бы несколько часов, переключив рацию в режим автоматической записи, но так и не лег. Несмотря на жуткую усталость, он был слишком возбужден.

«Тахо» отца стоял возле забора, и на его блестящих боках отражался слабый свет, падающий из окна. Очень скоро они сядут в него и отправятся на свидание с судьбой. Возможно, последнее свидание в их жизни.

Чарли припарковался рядом и вышел. В лицо ему сразу же ударил ветер. Он повернулся навстречу этому потоку и почувствовал приятный холодок на коже. Вот так бы стоять всю ночь и ни о чем не думать, никуда не ехать, ничего не помнить. Не знать.

Чарли вздохнул и направился к дому. В окнах первого этажа горел свет – отец ждал. Дверь оказалась незапертой. Чарли толкнул ее и вошел.

Лайан не был большим поклонником комфорта. Единственная тусклая лампа на потолке освещала дощатые стены и вбитые в них крюки, с которых свисали мотки веревки, одежда и травы. С каминной полки на Чарли таращился деревянный орел, чем-то напоминающий египетского бога Анубиса. В круге света на старом зеленом диване сидел его отец. Он читал книгу, время от времени выпуская густые клубы дыма из маленькой глиняной трубки.

Услышав шаги сына, Лайан отложил книгу в сторону.

– Садись, – сказал он.

Чарли сел на стул напротив отца и полез в карман за сигаретами. В пачке оставалось три штуки, а еще утром она была полной. Он вытащил одну и закурил. На некоторое время воцарилась тишина.

– Бэлч не хотел меня заправлять, – сказал Лайан.

– Почему?

– У него есть список. Там имена. И наши с тобой идут первыми.

– Ты решил проблему?

Лайан кивнул.

– Это же Америка.

– Он не проговорится?

– Нет.

Чарли поднялся и взял с полки пепельницу. Они с Линдой пользовались ею, когда бывали у отца.

– Как ты планируешь выбраться из города?

Лайан затянулся и выдохнул облако дыма.

– Бар Розы на окраине, – сказал он, словно одни эти слова должны были все объяснить.

– И?

– Мы поедем туда. Сейчас там народ, никто не обратит внимания на еще одну машину.

– А потом?

– Между баром и соседним домом – узкий проулок. Всего полсотни ярдов – и мы за чертой города.

– Насколько я помню, он действительно очень узкий.

– Мы проедем. Уйдем мили на две в сторону и повернем на северо-запад. Если не собьемся, окажемся на шоссе номер 57. Я думаю, милях в четырех от Линии.